— Наталочка! — Лука подошел к ней, обнял за плечи, повернул лицом к двери. — Поди, оденься. И слушай, что говорит Петрович. Вы побудете без нас каких-нибудь несколько дней…
«Это наше счастье было каких-нибудь несколько дней!» — подумала она с ужасом и побежала за перегородку собирать вещи и окроплять их слезами.
Через полчаса она была уже готова — с чемоданом и сумкой в руках, где лежали мало пригодившиеся платья и юбки. И только мысль о подкрашенных глазах не давала ей возможности навзрыд расплакаться.
У ободранного, пропахшего горючкой «москвичонка» с плюгавым усатым водителем Лука поцеловал ее так, словно бы они расставались навек или уж по крайней мере до его возвращения из Космоса.
— Наталочка, спокойно!
Тут она не выдержала и все-таки разревелась…
Луке и самому впору было разрыдаться. Особенно после того, что рассказал ему Никифоров.
— Ну, и что будем делать? — спросил он подавленно.
— А вот теперь слушай! — строго ответил лейтенант, который, впрочем, и сам далеко не был уверен в безупречности своего плана. Но ничего другого не могло прийти ему в голову.
— Может, выпьем чего-нибудь… — неуверенно предложил Лука. — Тут у хозяйки самодельная есть кислятинка.
— Нашел время! — покачал головой Никифоров. — Пойми, Лукаш, сюда едет профи и защиты от него нет. Если он решил тебя кокнуть, он сделает это!
— Ну и разговор у тебя! Тогда надо рвать отсюда!..
— Далеко не убежишь!
— Не скажи! Приходилось…
— Как-будто трудно просчитать твои дорожки! Тем более мы с бабами…
— Ну и что ты предлагаешь?
— Выйти на военную тропу — другого выхода нет.
— Так от них же и защиты нету!
— Правильно. Только я не договорил, ты меня сразу начал опутывать своими нервами. Выхода нет, если следовать их правилам. А мы не будем!
— Как это?..
— Давай посмотрим на примере. Тебе, скажем, грозит мат в три хода и никаких шансов. Кроме одного: ты его кулаком по скуле, а сапогом по заднице. И уже как минимум боевая ничья нам гарантирована!
— На примере вроде понятно. А как на самом деле?
Рассказываю! — Голос у Никифорова исподволь становился тверже, уверенней. — Я думаю, он догадался, что я здесь, у тебя, и ждет теперь, что мы будем скрываться. Сам понимаешь, что ему за это от его шефов-нанимателей будет. Но ты не скрылся. Спокойно гуляешь по берегу моря. И меня с тобой нет, защитника. И что он тогда думает? Лука в ответ пожал плечами.
— Тогда он думает, что с Никифоровым не иначе как что-то случилось. Ну… всякое же бывает в жизни. Повезло, одним словом, думает он, ему. Упростилась задача…
— Я бы не поверил…
— Я бы тоже! И поэтому твоя задача сделать так, чтобы он поверил.
— Как же я это сделаю?
— Не дергайся. Живи, как жил. В первый день они не убивают…
— Да?! А если вдруг сделают исключение?
— Говорю тебе, они так не работают! Они это дело готовят, прокачивают и тому подобное.
— Прокачивают?! А если они сразу вбегают и из своих… как их там?.. Шмайсеров!.. Это как?!
— Все это бывает тщательно подготовлено, пойми, Лука. Каждый шаг, каждое движение… — Никифоров, оборвав себя на полуслове, задумался. — Нет, риск, конечно, есть. А где его нет? Но мой расчет как раз на том и сделан, что они поступают продуманно на сто пятьдесят процентов. А это значит, понятно для нас! Вот наш постулат.
— Слушай, Пифагор, а если они?..
— Говорю тебе, риск есть. Ты вообще-то… не трус?
— Я? — Лука будто гвоздь проглотил, поперхнулся. — Н-не знаю…
— А здесь нужно мужество!
— Так где ж его мне взять?..
— Ты должен понять, что сейчас на карту поставлено: Наталья, наша карьера, все вообще…
— Ты только политграмоту не читай, хорошо?
«Что это я, действительно… — подумал Никифоров. — На кладбище вон что провернули! А здесь почему нет?..»
— В общем, так, Лукаш! Как ни крути, но тебе придется побыть подсадной уткой. Согласен?
— Ну… ладно.
— Все! С этой минуты ты должен делать то, что делал все время. Что ты, например, должен делать сейчас?
— С Натальей трахаться! — ответил Лука сердито.
— Слушай, только давай без этих… без пошлостей. Иди на пляж, в ресторан, куда хочешь. Все зависит от того, как сыграешь!
— А ты чего будешь делать?..
— А я их встречу в Феодосии, голубчиков. И все про них узнаю, будь спок.
Глава вторая ОХОТА НАЧАЛАСЬ
Что положение его хуже губернаторского, как говорится, Буков понял только на подъезде к Феодосии. Смутные подозрения его сделались вполне очевидным убеждением. Не мог он билеты потерять, поскольку ничего никогда в своей жизни не терял. Значит… Очень глупо он себя повел, надо сказать. Трусливо и потому глупо. Надо было вовремя позвонить к себе в отделение и узнать, не интересовался ли им Никифоров. Ведь только Никифоров мог выкрасть злосчастные билеты — больше некому! Но когда? У кассы Буков аккуратно определил их в бумажник, а бумажник — в карман. Нет, не мог быть Никифоров таким выдающимся карманником, чтобы вытащить чужой бумажник, достать из него билеты и вернуть обратно. И чтобы Буков, тертый калач, этого не заметил!..
Но тогда когда же? Когда?!
«Выходит, когда меня не было в брюках!..» — сокрушенно вздохнул Буков и сразу вспомнил, как снимает штаны, чтобы идти в ванную. Дико ему было представить, что Никифоров в эту минуту находился где-то совсем рядом. Буков мысленно обошел квартиру и понял, где мог затаиться его враг. А он-то называл его дурачком и недотепой!
Да, но что о нем, Букове, теперь подумают «хозяева»? Сначала он теряет билеты, потом оказывается, что «клиента» (предупрежденного Никифоровым) на месте нет! Да Букова просто подвешивают за одно место и ждут, когда это место оторвется…
Вот она, древняя, как мир, наука: никогда не надо жалеть врагов! Как говорят футбольные комментаторы: не забил ты, забьют тебе!
Но что толку теперь говорить о науке. То пытали бы Никифорова, а теперь пытать будут его! И телеграмма, ловко перехваченная им, теперь уже его не оправдает, не поможет. Могут подумать, что Буков все и подстроил. Что он то ласковое теля, которое сосет двух маток…
Теперь ему ничего не оставалось, как только переть на рожон. Идти по адресу и убедиться, что никакого Луки Лучкова там нет. И начать уже по-настоящему рыть. Ведь какие-то следы от этого сукиного сына должны остаться. Он, Буков, их нащупает и уже не даст промашки!
А чтобы девка не настучала о пропавших билетах, надо начать усиленно ее пялить. Тем более она сама просится на корягу…
«Ну что ж, поступимся кое-какими принципами! — Усмехнувшись мысленно, Буков глянул на Иту, которая бесстрастно смотрела в окно. — Может, прямо сейчас подержать ее за что-нибудь надлежащее? Если уж все равно судьба».
— Пойди в ресторан, принеси мне пить! — не повернув даже головы, сказала Ита.
«Стерва!» — Буков поднялся. Вообще-то «хозяева» его предупредили, что главным в их команде будет не он. Пусть так, пусть не главный. Но не шестерка же!
Через какие-то считанные минуты у него уже не было возможности рассуждать. Показалась Феодосия, и Букову пришлось заниматься банальными хозяйственными делами. Нести вещи, ловить машину до поселка Планерское-Коктебель, сговариваться о цене.
В принципе, будь Буков на месте Никифорова, он обязательно сам бы приехал в Крым. Хотя на первый взгляд гораздо проще, кажется, дать этому Лучкову телеграмму. Рви, мол, когти оттуда, и вся недолга. Но это только кажется, что проще и лучше. На самом деле все обстоит не так… Самое лучшее все-таки — встретиться с врагом лицом к лицу. Победить его и тогда уже основательно замести следы. Но это я бы так поступил, подумал Буков, а этот Никифоров все-таки тюха…
Буков мотнул головой, отбрасывая как наваждение эти мысли. Хорош тюха: сумел проникнуть в квартиру, утащить билеты!.. Но зачем ему билеты? Чтобы сюда приехать? Выгоднее было бы предупредить Лучкова телеграммой. Нет… этот вариант мы уже прокачивали. А если он рассуждал, к примеру, так: почта работает ненадежно и лучше поехать самому. Стало быть, Никифоров все-таки здесь? Пусть здесь — не важно. Даже если он будет охотиться, то не на меня, а на эту стерву с круглыми штуками под юбкой. В таком случае я остаюсь как бы в стороне. А уж если очень приспичит, я и пострелять могу — хватит других жалеть. Надо и о себе побеспокоиться.
