Нет, не подвели Луку многочасовые репетиции и тренировки. Когда Мальчик вошел к нему, Лука без натуги, естественным образом разрыдался, рухнул на колени. Мальчик довольно долго, с наслаждением наблюдал за его истерикой.

— Что это с тобой, сука? — снисходительно спросил наконец с чувством величайшего превосходства.

Лука не поднимаясь с колен, продолжал рыдать. Тогда Мальчик вялым своим кулачишкой дал ему затрещину.

— Чего расслюнявился-то, подонок? Нынче я добрый, говори, в чем дело, так и быть, помогу.

Продолжая всхлипывать и размазывая по лицу натуральные слезы, Лука выговорил наконец свою просьбу о телефоне. Мальчик, что называется, обалдел от такой наглости.

— Одна тетка осталась, больше никого… — канючил Лука. — Только сказать ей, что жив, и все. Что тебе, жалко? Я даже не знаю, где нахожусь…

— А этого не хочешь? — Мальчик сделал выразительный жест, согнув в локте свою кривую ручонку.

— Я только скажу, что через месяц выйду. После операции я ведь выйду?.. — Взгляд Луки был полон собачьей преданности и мольбы.

— Выйдешь-выйдешь… — ответил Мальчик с некоторой запинкой.

— А я тебе за это — вот… — И Лука вынул из-за пазухи крест.

— Дай сюда! — Мальчик не вырвал даже, а просто принял вещицу из безвольных рук Луки.

— А позвонить…

— Пошел ты! — Мальчик направился к двери.

— Тогда я Толику скажу! — закричал Лука на пределе отчаяния. — И крест у тебя отнимут, вот увидишь!

Мальчик молча уставился на него. Размышлял. Какая-то возможность настучать у Луки, а его взгляд, все-таки была.

— Вот подонок, а! — Мальчик осуждающе покачал головой.

— Я же при тебе буду говорить!.. — Лука нова заплакал навзрыд. — Ты же меня в любую секунду пристукнешь. Пойдем, умоляю тебя-я!

— Куда это?

— К телефону…

— Ну и пидор! Выйти хочешь?! Сиди тут, сейчас вернусь. Но если будешь причитать в трубку…

Он ушел, оставив Луку в недоумении. Что, у них есть радиотелефон или сотовый? Неужели он будет говорить здесь, вдали от охранников?! Остается только Рауфа услать. Но об этом Мальчик сам догадается.

Минут через десять снова взвыла сирена.

— Рауф! — подал голос Мальчик прямо от двери. — Побудешь пока в операционной. Ни шагу из нее!

В одной руке у Мальчика был пистолет, в другой телефонная трубка — такие рекламируют по телевизору для богатых и проституток.

— На, утешься! — Мальчик кинул трубку на кровать и повел из стороны в сторону дулом пистолета. — Учти, я ничем не рискую!

Лука взял трубку. Теперь ему нужно как-нибудь подманить к себе Мальчика. На репетициях эта деталь, по его мысли, должна была родиться из сложившейся ситуации. Сейчас она явилась очень естественно: Лука не знал, как такой трубкой пользоваться, и беспомощно посмотрел на Мальчика.

— Тупица! Дай сюда!

Лука вернул ему трубку. Теперь они стояли рядом.

— Вот, отводишь рычаг, потом нажимаешь на эту кнопку. Какой номер-то? — Из трубки пошел ровный и довольно сильный сигнал.

Мальчик стоял вполоборота к Луке. Лука сделал вид, что потянулся к трубке, и нанес ему по голове удар бутылкой из-под минеральной воды, которую, не глядя, нащупал на тумбочке. Мальчик рухнул на пол без единого звука. Лука высвободил из его пальцев пистолет и, не теряя ни секунды, набрал номер.

— Наталья! — К счастью, она оказалась дома. — Это Лука…

— Да-да, припоминаю вас… — Холодно, не без кокетства отозвалась она.

— Умоляю, Наталочка! У меня не больше двух-трех минут. Записывай! Мочалов переулок, черный, скорее всего, двухэтажный дом. Главное — черный. Пойди в наше отделение милиции, найди Никифорова. Скажи ему: я тот самый, за которым он охотился. Про монеты напомни! Если он поможет, я дам миллион долларов. Все частным порядком! Меня отсюда должны вывести. Сегодня или в ближайшие день-два. Я брошу записку… Пусть следит в оба! Спрячется где-нибудь и следит. И ты ему помоги, Наталочка. Иначе меня убьют!

— Я все сделаю… — Голос ее был неподдельно взволнован. — А он согласится?..

— Сделай так, чтобы согласился! — Пора было разъединяться, но звериное чутье самосохранения подсказало ему, как надо закончить разговор:

— Ты меня любишь, Наталочка?!

Мальчик зашевелился, и Лука начал жать на все кнопки подряд, чтобы бандиты не прознали, в какое место он звонил.

Мальчик приподнялся на локте, сделал попытку встать.

— Сиди! — остановил его Лука. — И слушай сюда. Сейчас пойдешь… к Толику. Скажешь, что я его должен срочно видеть. Это очень важно, он не пожалеет…

— Нельзя!.. — простонал Мальчик то ли от ужаса, то ли от головной боли.

— Слушай меня! Речь идет об огромных миллионах. Я их плачу за свои почки. Я дозвонился и теперь знаю, что могу заплатить сполна!

— Врешь ты… — Мальчик хотел прибавить одно из своих привычных словечек, но не решился.

— Делай что сказано. Иначе я расскажу по телефон. Даже если подыхать буду… — видя, что Мальчик не сводит глаз с пистолета, Лука сунул его за ремень брюк. — Отдам, когда придешь. И не бойся, дурак. Я знаю, где зарыто несколько килограммов золота. Тебе тоже достанется, иди!

— Трубку отдай…

— Отдам, когда вернешься…Оставалось пережить минуты, пока Мальчик ходит. Ведь он может что-то и переиграть…

Это была та же комната, где его допрашивали в первый раз. Турукин сидел за столом, у двери стоял бугай, с которым Лука уже был знаком — Гога. Мальчик прилепился рядом с шефом, чуть позади его кресла.

— Что ты, Лучков, прикидываешься? Какие миллионы?

— Я хочу поговорить с тобой тет-а-тет.

— Это не выйдет.

— Напрасно. Как хочешь…

— Держи себя скромнее. — Турукин кивнул в сторону двери и готового к действиям Гоги.

— Для начала вели ему вывернуть карманы! — Лука указал на Мальчика.

Турукин повернулся к своему маленькому денщику. Обезьянья рожица Мальчика покраснела и тут же побледнела от страха.

— Быстрее… — негромко приказал Турукин и перевел взгляд на Гогу. Через несколько секунд золотой крест был в руках Артиста и взгляд его был неласков.

— Откуда он у тебя?

Мальчик сопел, сжавшись, став еще меньше. Не исключено, что у него могло начаться непроизвольное мочеиспускание, и Луке очень хотелось продлить эту сцену.

— Это я ему дал, чтобы помог с тобой встретиться, — ответил за него Лука. — А нашел у Рауфа…

— А тот где взял?

— Не о том спрашиваешь, Турукин. Спроси лучше, как я его нашел…

— Да?.. Считай, что спросил.

— Сначала я нашел монеты, теперь откопал крест — тебе не кажется это интересным? — Лука сделал паузу. — И еще я знаю, где лежит клад. Не меньше пяти кило золота…

— Ты что… серьезно? — Турукин насторожился. — Ты мой шарик не забыл? Ты тренировался?!

Лука свои ответы репетировал основательно.

— Сам не знаю, как получается. То не выходит, не выходит, а то вдруг получится. Не могу понять закономерности…

— Пену гонишь, поц. Все ты знаешь! Лука в ответ недоуменно пожал плечами.

— Значит, тренировки что-то дают? Помогают?

— Сперва вроде помогали…

— Ну-ну… и где то рыжавье спрятано?

— Что-что?

— Золото где?

— Ну… как тебе объяснить? На Немецком кладбище…

— Какой тебя хрен туда занес?

— У меня же там родители. Короче, где клад, я покажу.

— Точно знаешь?..

Лука умышленно колебнулся, но чуть-чуть — в самую меру.

— Точно…

— Ну, если врешь, падла!..

— Я помню, где… пахло…

— Пахло?! — Турукин откинулся в кресле, возбужденно глядя на Луку. — Пахло, значит!

— Чем ты рискуешь, Толик? Найду — откуплюсь. Не найду, все вернется на круги своя…

Турукин задумался на минуту, потом щелкнул пальцами, подзывая к себе Гогу и Мальчика.

— Гога и ты, паскуда, Мальчик, да плюс Кацап. Надеюсь, от вас троих он не уйдет? — Артист кивнул на Луку.

Гога в ответ только усмехнулся.

— Сегодня и поедете. Чего металлу зря лежать?

Лука молча кивнул, соглашаясь. Турукин взял крест, любуясь, покачал его на ладони.