Итак, если вы – настоящий спортсмен и готовы поддержать команду, как, бывало, говорила моя мама, давайте начнем. Номера наших контактных телефонов: пять-пять-пять-восемь-шесть-ноль-ноль и пять-пять-пять-восемь-шесть-ноль-один. Звонок бесплатный. Если будет занято, потерпите немного. Сегодня я в студии один.

В Карфагене, в пятидесяти милях от Спрингфилда, находилась армейская часть, и отряд из двадцати человек получил приказ разобраться с Рэем Флауэрсом. Два человека отказались подчиниться. Их расстреляли на месте.

За тот час, что военные добирались до Спрингфилда, Рэй Флауэрс принял звонки: от доктора, сообщившего, что люди мрут как мухи и, по его мнению, правительство лжет насчет вакцины; от медсестры, подтвердившей, что тела увозят из больниц Канзас-Сити на грузовиках; от бредящей женщины, заявившей, что во всем виноваты летающие тарелки из космоса; от фермера, рассказавшего, что армейский взвод, оснащенный двумя экскаваторами, выкопал на поле рядом с шоссе 71 к югу от Канзас-Сити чертовски длинный ров; и от еще нескольких человек, поделившихся своими историями.

Во входную дверь студии застучали.

– Откройте! – послышался чей-то приглушенный голос. – Откройте именем Соединенных Штатов!

Рэй посмотрел на часы. Без четверти двенадцать.

– Что ж, похоже, ко мне в гости заявились морпехи. Но мы просто будем продолжать наш разговор, хор…

Раздался треск автоматной очереди. Дверная ручка вывалилась на ковер. Из зазубренной дыры вырвалось облачко сизого дыма. Дверь распахнулась под напором мощного плеча, и с полдесятка солдат, в респираторах и при полном вооружении, ворвались в помещение.

– Только что несколько солдат вломились в студию, – прокомментировал Рэй. – Они вооружены… и выглядят так, словно готовы начать военную операцию по зачистке территории, как во Франции пятьдесят лет тому назад. Если не считать респираторов…

– Прекращай! – завопил здоровяк с сержантскими нашивками на рукаве. Он стоял перед прозрачной стенкой кабины и угрожающе жестикулировал винтовкой.

– Я этого не сделаю! – отозвался Рэй. Внутри у него все похолодело, и, взяв недокуренную сигарету из пепельницы, он увидел, что его пальцы дрожат. – У станции есть лицензия Федеральной комиссии по связи, и я…

– Я отменяю твою хренову лицензию! А теперь прекращай передачу!

– Я этого не сделаю, – повторил Рэй и снова повернулся к микрофону. – Дамы и господа, мне только что приказали отключить передатчик КЛФТ, и я отказался выполнить этот приказ. Думаю, я поступил совершенно правильно. Эти люди ведут себя как нацисты, а не американские солдаты. Я не собираюсь…

– Даю тебе последний шанс! – Сержант вскинул винтовку.

– Сержант, – подал голос один из солдат, оставшихся у двери. – Не думаю, что у вас есть право…

– Если этот парень еще что-нибудь вякнет, пристрелите его, – приказал сержант.

– Похоже, они собираются убить меня, – продолжил Рэй Флауэрс, и в следующую секунду стекло кабины разлетелось вдребезги, а сам он упал на пульт. Тут же послышался жуткий вой, который становился все громче и громче. Сержант разрядил в пульт всю обойму, и вой прекратился. Все лампочки на пульте погасли.

– Вот и все. – Сержант обернулся. – Я хочу вернуться в Карфаген к часу дня и не…

Трое из его подчиненных одновременно открыли огонь, один из безоткатной винтовки, скорострельность которой составляла семьдесят пуль с полыми наконечниками в секунду. Сержант исполнил судорожный танец смерти и рухнул спиной на остатки стеклянной стены кабины. Одна нога дернулась и вышибла из рамы несколько осколков стекла.

Рядовой, на побелевшем лице которого выделялась россыпь прыщей, зарыдал. Остальные замерли, ошарашенные. В воздухе плыл сильный, удушающий запах кордита.

– Мы его завалили! – истерично воскликнул рядовой. – Святой Боже, мы завалили сержанта Питерса!

Никто не ответил. На бледных лицах застыло недоумение, хотя позже многие пожалели о том, что не сделали этого раньше. Шла какая-то смертельная игра, но они не считали, что должны в ней участвовать.

Телефон, который Рэй Флауэрс, перед тем как умереть, переключил на громкую связь, затрещал.

– Рэй? Вы слышите, Рэй? – говорил усталый гнусавый голос. – Я слушаю вашу передачу постоянно, и я, и мой муж, и мы просто хотели сказать, чтобы вы и дальше продолжали в том же духе и не позволили им помыкать вами. Хорошо, Рэй? Рэй?.. Рэй?..

В Боулдере, штат Колорадо, начал распространяться слух, что Метеорологический центр контроля воздуха США на самом деле является секретной лабораторией по производству бактериологического оружия. Слух этот повторил в эфире находящийся в полузабытьи диджей радиостанции «Денвер эф-эм». К одиннадцати вечера двадцать шестого июня из Боулдера начался массовый исход. Из Денвера направили роту солдат, чтобы остановить беженцев, но много ли может сделать человек с метлой против авгиевых конюшен? Более одиннадцати тысяч гражданских – больных, испуганных, одержимых одной только мыслью: уйти как можно дальше от Центра контроля воздуха – просто растоптали бы солдат, не отойди они в сторону. Тысячи других жителей Боулдера покидали город всеми возможными путями.

В четверть двенадцатого ночь подсветил громкий взрыв на территории Центра контроля воздуха, расположенного на Бродвее. Молодой радикал – Десмонд Реймедж – заложил в вестибюле центра шестнадцать фунтов пластида, первоначально предназначавшегося для взрыва зданий судов и законодательных собраний Среднего Запада. Взрывчатка не подвела, а с таймером вышла промашка. Реймедж испарился вместе с различным абсолютно безвредным для человека метеорологическим оборудованием и приборами, измеряющими загрязненность воздуха.

А тем временем исход из Боулдера продолжался.

Когда вечер растекся по небу, как пациент под наркозом – по операционному столу, две тысячи студентов Кентского университета, штат Огайо, вышли на тропу войны – и по-крупному. В число двух тысяч бунтовщиков входили студенты первого летнего мини-семестра, члены симпозиума, посвященного будущему студенческой журналистики, сто двадцать человек, посещавших курсы актерского мастерства, и двести членов огайского отделения национальной общественной организации «Будущие фермеры Америки», региональный конгресс которой совпал по времени со стремительным распространением «супергриппа». Всех их держали в кампусе уже четыре дня, с двадцать второго июня. Далее приведена распечатка переговоров патрульных, охватывающая временной промежуток с 19.16 до 19.22.