– Что вы так волнуетесь? – укоризненно проговорила Маруся, заглядывая в его записи. Студенты оживились. – Я вас буду ждать в актовом зале. Договорилась с вашей кафедрой заочной. Я сыграю пятую симфонюшку «Дождик счастья».

– Мария. Не отвлекай моих студентов, – очень строго сказала Руднева. – Продолжайте, Бабушкин.

– Я переживаю за него, а он сбивается, потому что боится тебя, мама.

– Ничего он не боится. Он не читал роман, а хочет выкрутиться…Позвони деду, пусть тебя отсюда заберёт, – тихо говорила Руднева, стараясь выглядеть суровой и отрешённой.

– У меня с твоим Бабушкиным возникли неотложные дела. Позвоню попозже.

– Поволнуйся и за меня, – попросила Маша Ермолович, фельдшер-акушер из крохотной белорусской вёски, пишущая для детей. Вадим и Маша в одном семинаре. Она растерялась, когда Бабушкин предложил опубликовать несколько рассказов в газете, где работает. Неделю раздумывала добрая женщина, мать четырёх мальчишек, Отдала Вадиму только один крохотный рассказец, сказав, над остальными нужно ей работать. Бабушкин пытался возражать, но Маша не стала его слушать. «Ты там начнёшь править по-своему, а я это не люблю».

Выйдет в 1988 году вторая книжка повестей у Бабушкина «Всё не так». Он не станет пробиваться в Союз писателей. Начнёт помогать одарённым односельчанам, преодолевать творческие проблемы с написанием и изданием рассказов и повестей. Будет просить организаторов краевых семинаров прислать оплачиваемые вызовы студийцам. Одновременно выйдут ещё две солидных книги. Будет возможность уехать в город. Но дети ещё учились в школе. Он боялся, что в новой школе им будет тяжело обживаться. Поэтому не спешил покидать село. В нём он вырос. В нём женился. Родились дети. Написал книги. Что делать в городе?

Маруся играла артистично. В пустом зале звуки рояля плавали долго, медленно истончаясь. Они уносили Вадима в детство на станции Заринке, когда барахтался в тёплом ручье с подружкой Ольгой Попадьиной. Его мама работала библиотекарем в избе-читальне. Пламенели оранжевыми огнями высокие подсолнухи за плетёными оградами. Музыка воскресила в его памяти будущую повесть, в которой он опишет побег к бабушке и опасный переход по плавающему мостику через разлившийся ручей. Он вспомнил три радуги над башней элеватором. И даже услышал гудок дядиного паровоза, который иногда останавливался на станции, пропуская составы с важными послевоенными грузами. Дядя Ваня – мамин брат помогал ему забраться в кабину, угощал сахаром и варёным мясом, доставая из своего солдатского котелка. Мясо было красным. Такой борщ умела варить только его дорогая бабушка. Дядины руки пахли углём и мазутом. Он заставлял съесть всё мясо, говоря, что должен от него теперь быстрее расти. Мама запрещала обедать у дяди на паровозе, говорила, что его могут наказать, потому что он разрешает посторонним подавать ненужные гудки.

Вадим рос в окружении ласки и любви Его носили его на руках, шили майки и панамки. Варвара, Евгения, Анастасия и дядя Григорий угощали конфетами и фруктами. Дарили подарки. Всегда это были книги. Братьев двоюродных не было ещё. Вся любовь доставалась ему.

Взорвалась тишина, а в раскрытое окно с Тверского бульвара втекали звуки открывающихся дверей троллейбуса, гудение двигателей.

– Дядя Вадим, вы расстроились из-за тройки? У вас глаза плачевные стали.

– Это твоя музыка душевная. Ты будешь композитором?

– Не совсем решила. Мне нравится рисовать музыку. Потом играю. Давайте я вам подарю на память. Когда научусь писать нотами, тогда будет лучше. Вы не забудете знать, что это я написала для вас.

– Я возьму магнитофон у знакомого товарища. Он недавно его купил. Запишем на ленту все работы. Я буду слушать и помнить, что вы с мамой живёте здесь, приходите в этот двор, смотрите на мурашей. Я не буду приезжать в Москву, так как придёт время, закончится учёба, а я стану старым, но когда-нибудь приеду сюда, привезу детей, и вы, может быть, познакомитесь. Они очень хотят побывать здесь.

Лицо девочки стало грустным, и она вздохнула.

– Это же так просто. Мне никто не подсказал. Только один в мире человек меня услышал. Ваши дети любят вас? И жена любит? Она записывает на магнитофон ваши рассказы, а потом слушает их, когда вы уезжаете?

– Она их не читает. У неё нет времени.

– Я бы тебя очень любила и не играла, когда ты пишешь лекции. Они не мешают тебе учить уроки? …Дети ваши?

– Однажды они уехали к бабушке в Новосибирск. Я хотел перепечатать повесть, но не смог. …Потому что в квартире очень тихо. …Дети никогда не мешают мне. С ними хорошо.

– И со мной? – задумалась Маруся. – У вас три сестры. Им здорово вместе. Одной трудно жить. А вчетвером можно сделать ансамбль. Тебе… вам хочется к ним?

– Да, – сказал Вадим, рассматривая девочку. Где же видел Анну Рудневу? Мы встречались.

– Я вышлю записи к Новому году.

– Что-то проголодался после экзамена. Пойдём в столовую, отметим событие. Возьмём лимонаду, уйдём в заросли за спортивной площадкой, как настоящие путешественники.

– Я согласна. …Мне нужно узнать её мнение. Мы-то-друзья. А мама – только принимает ваши экзамены заочные. Она тебе не очень знакомая, хотя вас знает.

– Она только спрашивает, а музыку не играет…

Крутила судьба Бабушкина, как умела, а в этом она была профессионалка. И если Белокаменская многотиражка публиковала первые неуклюжие рифмованные строки, фотографии городских пейзажей, то это не значило, что Вадим знал, кем будет в этой жизни. Проходил производственную практику с соклассниками на машиностроительном заводе. Разряд получил электрослесаря. Всё. Дальше путь оборвался, не стал он работать на заводе, не пошёл в индустриальный техникум, а, начитавшись книг о путешественниках, старателях, зверобоях, уехал в тайгу, к тёте и дяде, который работал в лесничестве. Захотел стать лесником. Вот такие желания у Вадима родились ещё в восьмом классе.

На каникулах с Сергеем Крохиным отправились в путешествие, открывать таёжную страну. Эта страна понравилась. Там не было на дверях замков, там люди приветствовали друг друга по имени и отчеству, там собаки лежали на тротуарах, а рядом находились кузова и ружья. Это была странная и чудесная таёжная жизнь. Он примерил её к себе. Она ему оказалась впору. Бабушкин, окончив десять классов, собирается начать новую жизнь.. Мама – против, нет документа о среднем образовании. Это не смущает открывателя.

Прибавив год, Бабушкин по совету тётиного мужа становится пожарным десантником. Через год вернётсяиз армии с белым билетом, и его примут фотографом в леспромхозовскую мастерскую по оказанию бытовых и прочих услуг, вменив стрижку и бритьё. Фотографировал он неважно, а стричь не умел, но, сидя в комнатке перед большим зеркалом, писал. Вымучивал первые таёжные рассказы. Надо сказать, что один крошечный рассказик отпечатался в районной газете. Его там запомнили.

После того, как пришлёт фоторепортаж о студентах стройотряда в редакцию, Вадима пригласил редактор работать фоторепортёром. Он и тут оказался не на месте. Ни знаний, ни опыта; хотя дали книги по газетным жанрам. Он мог написать очерк на разворот, а вот простой фоторепортаж не получался. Третировали его, требуя нормальных материалов, полагая, что приняли Бабушкина по протекции. Подсиживали коллеги, подводили под выговора, а он, как собака, стряхивал с себя газетных блох, учился работать, скитаясь по квартирам и углам.

Новый редактор разглядел в сотруднике хилые ростки литератора. Перевел в литсотрудники. Приехавший в редакцию из Томска начитанный и эрудированный паренёк – Володя Ширяев, взял над Бабушкиным шефство. Привозил ему книги, разбирал стихотворные строки, помогал освоить газетное ремесло. Жили ребята, наперекор пожарному инспектору, в редакции, варили супы из банок, крутили кассету Высоцкого на редакторском магнитофоне, говорили о литературе и литераторах.