Но даже под одеялом я ощущала жар Рейеса. Он проникал сквозь стену и укутывал меня ласковым теплом. Уже несколько недель Рейес жил в соседней квартире. Время от времени я спрашивала себя, смогу ли когда-нибудь настолько привыкнуть к уютному кокону тепла, что перестану его замечать. Сомневаюсь. Даже просто стоять рядом с Рейесом все равно что стоять у открытого огня. По крайней мере для меня. И, наверное, только для меня. Куки, например, его жара не ощущает вовсе. И я понять не могу почему. Оказываясь рядом с призраками, люди чувствуют их холод. И этот холод, и жар Рейеса имеют сверхъестественную природу. Но как так получается, что одно люди ощущают, а другое – нет?

Однако, впервые заметив, что жар Рейеса проникает сквозь стены, я всерьез удивилась. Наши кровати стояли изголовьями к одной стене. Я точно знала, когда он ложится спать. И не только потому, что в половине случаев находилась в той же постели. Даже у себя я его чувствовала. Горячее всего он был, когда только-только падал на кровать. А когда засыпал, жар словно немного остывал. Даже во сне он оставался неестественно горячим, но еще горячее был, когда не спал. А горячее всего – когда злился. Или когда его пожирала страсть. Хотя в этом случае вместо «горячий» лучше бы подошло слово «обжигающий».

Но жар, который сочился ко мне сейчас, определенно имел консистенцию злости. Я коснулась ладонью разделявшего нас с Рейесом гипсокартона. Горячо. Почти больно.

Да уж, он сердился. Без вариантов.

Рейес лежал в постели и скорее всего обдумывал, как лучше избавиться от Дилера. Значит, мне во что бы не стало придется его убедить, что Дилер не такой, как все остальные даэвы. Он родился на земле и во всех смыслах был человеком. По крайней мере частично. Как, собственно, и сам Рейес.

Так что если Рейесу охота кипеть и пузыриться, ради бога. Я сделала то, что должна была сделать, и ему рано или поздно придется с этим смириться. В конце концов, мы почти помолвлены. А раз так, пускай принимает меня со всеми потрохами – плохими и хорошими. К тому же я могла дать Рейесу Александру Фэрроу куда более интересную пищу для размышлений.

Может ли он чувствовать мои эмоции сквозь стену? Жар, обжигающий пальцы, словно нарочно впитался в кожу и разлился по ладони. Как будто у него – у жара – была какая-то цель. Со своей сущностью Рейес умеет творить удивительные вещи. Может отделить ее от тела. Растереть по моей коже. Войти ею так глубоко внутрь меня, что я начинаю задыхаться и корчиться в экстазе. Интересно, а я так могу?

Я уже выходила из тела. И убила человека. После того случая я узнала: это возможно. Но могу ли я контролировать свою сущность так же, как контролирует свою Рейес? Сотни раз он приходил ко мне. Даже когда мы были детьми. Задолго до того, как я узнала, кто он такой. Факт остается фактом: у меня уже получалось. Моя душа, дух, сущность уже покидали тело. Сумею ли я это повторить? В тот первый раз я была в панике. Сейчас же ничего подобного не испытывала. Может быть, я была немного сбита с толку, даже ошеломлена тем, что произошло у Дилера и что он нам рассказал, но точно не паниковала.

И все-таки я ангел смерти. Значит, должна научиться собой управлять. Разобраться со всем этим дерьмом до того, как меня разорвет на куски адская псина. Должна выяснить, что мне по силам, а что нет, и научиться это контролировать. Разве можно отыскать подопытного лучше, чем тот, кого практически невозможно уничтожить? Я могла бы представить себя в роли сумасшедшего ученого, а Рейес был бы моим экспериментом. И все пройдет как по маслу, ведь правда?

Закрыв глаза, я провела рукой вверх по стене, с каждой секундой все четче и ярче ощущая кончиками пальцев близость огня. Я приняла его. Встретила, поманила ближе, впитала кожей до самых костей и позволила разлиться по руке. Жар лизнул мне шею, легкой лаской коснулся щеки, нарисовал узоры на ключицах и затопил сладким теплом грудь. Футболка натянулась на Угрозе и Уилл, тканью царапая соски, с каждой секундой становившиеся все тверже. Глубоко внутри зажглось вспышкой и рассыпалось теплыми волнами по всему телу удовольствие, подгоняемое вниз, к животу, живым огнем, который за считанные секунды поглотил во мне каждую клеточку.

Но теперь пришла моя очередь. В этом сценарии я была сумасшедшим ученым. Я хотела сделать с Рейесом то же самое. Войти в него самого, в его душу, как только что он вошел в меня. Пришлось бороться с немыслимым удовольствием, текущим по венам, но мне все-таки удалось сосредоточиться. Собрав волю в кулак, я тихонько подтолкнула свою энергию. Через нервные окончания она поднялась вверх по руке и, выскользнув наружу, прорвалась сквозь стену. Рейеса я не увидела, зато почувствовала. По-настоящему почувствовала.

Я окутала его своей энергией, дала ей изучить холмы и долины крепких мышц, чувствуя, как они сокращаются и расслабляются от моих прикосновений. Ощутила гладкую кожу, твердые мускулы, сведенный от напряжения живот. Я спускалась все ниже и ниже и наконец получила награду, ощутив мощный прилив не моей крови.

Порывом энергии я туго обвила твердый член, и Рейес шумно вдохнул сквозь стиснутые зубы. От восторга кружилась голова, но мне хотелось большего. Хотелось довести его до оргазма… изнутри. Хотелось, чтобы он корчился в экстазе. Чтобы умолял подарить ему освобождение. Стоило мне об этом подумать, как он тут же отрезал мне путь. Сотворил что-то вроде ментальной преграды. Как всегда, он отказывался впускать меня дальше, чтобы я не увидела чего-то важного.

И по-моему, это очень несправедливо.

Я насытила энергию силой. Разбавила ласку ногтями, впивавшимися в его плоть. Уговаривала и вынуждала отступить, впустить меня. Руки Рейеса лежали над головой. Он сжал кулаки, стиснул зубы и угрожающе процедил:

- Датч.

Я не ответила – не знала, могу ли. Только сделала энергию еще сильнее, гуще, прошлась по ногам и разлилась по телу колючими, электрическими волнами. Рейес откинул голову, зарываясь в подушку, вцепился пальцами в простыни…

И снес все свои защитные стены.

В тот же миг я оказалась внутри. В едином порыве чувственного наслаждения наши энергии столкнулись, атомы завихрились, запутались, растянулись, рождая невероятное трение на ядерном уровне. Спина Рейеса изогнулась. Он стал бороться со мной, потому что каждому из нас хотелось взять верх. Мы оба хотели подвести друг друга к пропасти раньше, чем дойдем туда сами.

Каким-то чудом все это время мне удавалось находиться и внутри, и снаружи. Я продолжала ласкать его кожу, а Рейес ласкал мою. Причем поняла я это далеко не сразу. Но внезапно почувствовала, что мою кожу тоже гладят, что внутри меня разгораются мои собственные костры. Его энергия обволакивала, проливалась внутрь жидким дымом, вплеталась в кровь, встраивалась в клетки. Одной только силой воли он распалил во мне такое пламя желания, что от напряжения внутри все искрило. Между ног я ощутила жгучий голод Рейеса. Горячий, необузданный, неутолимый. Воздух в легких загустел. С каждым ударом сердца нарастали болезненные спазмы, выталкивая меня все дальше и дальше, пока наконец не взорвался ослепительно-белой вспышкой сокрушительный, сметающий все на своем пути, умопомрачительный оргазм.

Я заблудилась в собственном упоении, затмевающем все на свете, но Рейесу, похоже, было достаточно моей экстатической капитуляции, чтобы выпустить на свободу свою опаляющую бурю. Меня со всех сторон стиснуло крепкими мышцами, и я остро ощутила сладкий миг на самой вершине наслаждения, а вслед за ним – теплую влагу на его животе.

Почувствовала, как Рейес вцепился в простыни, переживая сминающий все преграды оргазм, который постепенно пошел на убыль. Но лишь на несколько коротких мгновений – сразу за первым пришел второй. Сердце Рейеса забилось так быстро, что мне стало почти больно. Спустя несколько мучительных секунд оргазм начал медленно отступать. Рейес тяжело дышал и все еще держался за простыни. Расцепив наконец пальцы, он провел ладонью по лицу, а потом накрыл его согнутой рукой.