- Видите, мы ВСЕ о вас знаем, дорогой вы наш Кирилл Андреевич. Мы знаем, что она неизбежно выйдет на вас. Благодаря вам, мы устроим ей западню.
- Западню? Ловушку? А я, значит, буду представлять собой лакомство? Червя на крючке? Сыр в мышеловке? – гнев подавил последние позывы к истерическому смеху.
- Ну зачем так грубо? У нас это называется «ловля на живца». Это тоже старая как мир технология работы служб правопорядка. Впрочем, не мне вам это говорить.
- Ну а если я откажусь? – почему-то мне хотелось во что бы то ни стало разозлить эту каменную физиономию.
- Кирилл Андреевич, не прикидывайтесь дураком, вам это не идет. – Главный наклонился ко мне вплотную и впился скрытыми за темными стеклами холодными глазами мне в глаза и громким шепотом сказал – Вы же прекрасно знаете, что ОНА вас все равно найдет. Даже в преисподней. – И уже обычным голосом. – Даже если вы откажетесь ехать с нами в Москву, мы все равно установим за вами наблюдение здесь, и когда она выйдет на вас, захлопнем мышеловку. С вашего или без вашего ведома.
- Тогда я выброшусь в окно, - неуверенно проговорил я.
- ОНА не даст вам умереть так легко, - тихо сказал он.
И я ощутил всеми порами кожи, что он был прав.
3.
В просторном, закрытом от посторонних глаз тонированными стеклами служебном мерседесе, было прохладно – несмотря на удушающую жару, здесь всегда циркулировал свежий воздух.
Рассеянно глядя на проносящиеся за окном дома, прохожих, автомобили, я слушал последние инструкции главного «терминатора».
Во-первых, при малейшей угрозе моей жизни, я должен был немедленно набрать комбинацию клавиш на мобильном, тревожный звонок, и на меня немедленно выйдут спасатели. Мое местонахождение определяется по спутнику, так что даже похитить меня физически невозможно – даже если я потеряю или у меня отберут мобильник, меня найдут по чипу, вшитому в кожу (довольно неприятная, кстати, операция!). Ещё одна «тревожка» - в часах. Но даже если и часы отберут (разбить их невозможно, как и утопить или сжечь, это специальная разработка военных), на меня все равно выйдут, если я не буду выходить на связь в течение часа. Связь поддерживать просто, для этого не обязательно звонить, достаточно нажать кнопку на мобильнике или на часах. В первом случае, им доходит стандартная смс-ка «все хорошо», во втором – звуковой сигнал на станцию. Я довольно хмыкнул - судя по всему мои «восставшие из ада» учли все недочеты Николаева – проколов в их операции быть не должно.
Вторая важная деталь инструктажа – я не должен прятаться, наоборот, быть на людях, гулять в центре Москвы или в другом людном месте. Это, по их мнению, логично: во-первых, как и всякий маньяк, она вполне уверена в своих силах, она знает, что «жертва» сама будет её искать; а, во-вторых, – она сама будет меня искать там, где мы встречались раньше (хотя, к слову, «терминатор» не поверил, что мы реально встречались с ней на Арбате… кто знает, может, и в этом он прав?). Меня снабдили деньгами, отмыли, переодели, но бороду отказались сбривать, только подрезали. Это – мой знак для нее – что я под её «колпаком».
Оставался только один вопрос, самый главный вопрос: что делать, когда я встречусь с ней? Здесь «терминатор» был не умолим. Полностью включиться в игру, вести себя также, как и остальные жертвы, до самого конца. Когда же я подойду к финалу, в последний момент они меня вытащат и поймают её.
На мой резонный вопрос, как они её поймают, если, по их словам, чтобы меня убить, ей совершенно не требуется физически находиться рядом со мной, достаточно просто загипнотизировать меня на расстоянии, он загадочно ухмыльнулся.
«У нас есть способы диагностировать психическую энергию, также как радиоволны. Но это…»
«Важная государственная тайна», - закончил за него я. Он опять ухмыльнулся и кивнул головой.
- Поэтому нам так важно довести вас до финала. В этом случае, излучение должно быть по-настоящему сильным и четко направленным. Поэтому уж не подведите нас, «раскрутите» её на полную катушку. А из петли вытащим, не переживайте.
По его чрезмерно «потеплевшему» голосу, я сделал обратный вывод. Мне показалось, что все будет как раз наоборот. Меня используют и уберут её руками, вернее, лапками. В самом деле, зачем им лишний свидетель, который «слишком много знает»? Не эта ли участь постигла несчастного Николаева? Я не спрашивал о его судьбе, заранее предвидя, что не получу внятного ответа, но что-то мне подсказывало, что его «убрали». О секретном психическом оружии должны знать только ОНИ, «восставшие из ада» ревнители «государственных интересов».
И поэтому я, рассеянно рассматривая такие мирные, такие оживленные улицы летней Москвы, тщательно продумывал, каким образом самостоятельно выбраться из Западни и убить одним выстрелом двух зайцев: уничтожить это адское зло и оставить моих незваных «спасителей» с носом.
Да, забыл написать ещё вот о чем – естественно, все мои разговоры прослушиваются, мне прикрепили крошечный микрофон с тыльной стороны рубашки.
На том мы и расстались. Меня высадили в незаметном дворе где-то в центре Москвы, вручили ключи от снятой специально для меня спецквартире (было бы идеально, по мнению «терминатора», привести её туда – она вся нашпигована спецтехникой), деньги, и я растворился в потоке людей без лиц, без истории, без жизни...
4.
Что мне теперь было делать? Куда идти?
Я пообедал в том самом летнем кафе на Арбате, где первый раз встретил Диану, но засиживаться там не стал. Решил прогуляться по Бульварному.
Ничего. За весь день – совершенно ничего. Словно эта демоническая женщина каким-то сверхъестественным чутьем распознала засаду и решила не выходить на связь.
Ноги ныли от долгой ходьбы, и я решил вернуться «домой» - на спецквартиру в одном из спальных районов.
Я принял душ, залез под одеяло и включил свой новый, «казенный», ноутбук и оттуда вошел в свою электронную почту.
Надо же! Новое сообщение! И это после трех лет отшельничества! Интересно…
Написал Коля Синицын, мой старый товарищ по университету и сотрудник Института истории древнего мира, мы вместе с ним были на похоронах Леши. Письмо сегодняшнее, понедельник, 2 июня, 12:03.
Все как обычно – как дела? Куда пропал? И т.п.
Но, пробежав глазами словесную «мишуру», я остановился на главном, как всегда сказанном в постскриптуме:
«P.S. Да, кстати, недавно с ребятами вспоминали Лешу и всю эту ужасную историю. Знаешь, реально из головы не выходит. Так вот, буквально сегодня жена позвонила – она по-прежнему в той конторе батрачит – и рассказала, что у них сотрудник на работе покончил жизнь самым ужасным образом. Она про эту нашу историю не знала, я её не просвещал, просто она рассказала, что он повесился на бельевой веревке в ванной, а жена его с горя помешалась – и я сразу подумал про это. Или, может, совпадение? Как думаешь?»
Словно электрический ток ударил меня. С быстротой молнии в голове пронеслась ужасающая мое воображение логическая цепочка: «дизайнерская фирма» на входе, смерть сотрудника и жена – на выходе, а между – «Х» - а, скорее всего, очередное, будь оно не ладно, ателье или целая швейная фабрика!
Сердце сжалось от боли. Надеюсь, жена Коли не сотрудничала с этой подозрительной мастерской? Не встречалась с «костюмершей»? Блин, я ведь даже должность её не помню, ну, кем она там работает. Впрочем, какое это имеет значение?
Я набрал номер Коли.
Он взял трубку сразу:
- Коль, будь здрав! У меня нет времени на объяснения, ты и Надя в огромной опасности. Нет времени на вопросы. Я немедленно еду прямо к тебе домой, на месте все объясню. Идет?
- Да… Ну… - он был ошарашен. – Конечно, приезжай!
Я вызвал такси и уже через минут двадцать был у него.
Коля Синицын жил в старой хрущевке, на Дмитровке. Насколько помню, её все время собирались сносить – ещё когда там жила его бабушка, но так и не снесли. Семья Синицыных, сам, супруга и двое детей, ютились в однушке, год за годом тщетно ожидая переселения.
