– Скажи, что любишь меня, – шепнула Хлоя.

Кровь застучала в висках, и я, чуть не задыхаясь, произнес:

– Я тебя люблю. Безумно. Я…

Тысячу раз, не меньше, я воображал, как скажу эти слова, но среди мизансцен, встававших в моем разгоряченном мозгу, вот этой одной, со стулом, как раз и не было. Поэтому признание в любви вышло невнятное, скомканное. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, я сделал вторую попытку.

– Я безумно тебя люблю.

– А кто рвал и метал, когда я уходила? Кто меня убить был готов?

Мой желудок сжался в комок. Боже, она что, ссору затевает?.. И хорошо это или плохо?

Хлоя поцеловала меня в подбородок, в губы, в щеки. Щекотнула языком ухо. В следующий миг мои запястья оказались стянуты за спинкой стула. Очевидно, моим же галстуком.

– Всё в порядке, не волнуйся, – пропела Хлоя. – Мне просто очень хочется об этом поговорить.

Ей хотелось об этом поговорить. Хотелось услышать, что не одна она переживала и злилась. Но зачем же было меня связывать? Я скроил улыбку, потянулся губами к губам Хлои.

– Да, я был чертовски зол на тебя. Мое сердце было разбито, и я чертовски злился.

– Расскажи мне, почему ты злился?

Хлоя отстранилась, не дав себя поцеловать, и принялась вылизывать мне кадык. Я размышлял над ответом. Наш разрыв словно бы случился миллион лет назад; и в то же время – не далее как сегодня утром. Она сидела на моих коленях и целовала меня, и одно это говорило, что разлука – давняя история. Но боль при воспоминании о том, как она бросила меня, была удивительно, мучительно свежа.

– Ты мне не дала ни объясниться, ни извиниться. Я ведь звонил. Приходил к тебе домой. На все был готов, лишь бы наладить отношения.

Хлоя не отвечала. Даже не пыталась оправдаться. Вместо этого она слезла с моих колен, отошла на пару шагов и наклонилась, чтобы расстегнуть ремешки на босоножках. Сбросила их и снова приблизилась ко мне, взъерошила мои волосы, прижала мое лицо к груди.

– Мы ведь знали, что одно дело – трахаться, ненавидя друг друга, и совсем иное – любить. Наивно было бы ожидать, что переход будет безболезненным.

Мои слова приглушила мягкая ткань блестящей синей майки.

– Ты бросила меня, стоило мне всего раз накосячить.

Хлоя расстегнула кнопку своих черных джинсов, медленно потянула вниз молнию. Затем принялась стаскивать джинсы. Такими движениями обычно снимают чулки. Через некоторое время к джинсам, уже валявшимся на полу, присоединилась майка. Хлоя стояла передо мной в красном белье. В полумраке комнаты ее кожа отливала шелковым блеском.

Черт, черт, черт, черт.

– Не успел я осознать, что люблю тебя – и, может быть, уже давно – как ты исчезла.

С опаской я поднял взгляд – не рассердилась ли Хлоя, не слишком ли я далеко зашел? Хлоя скользнула мне на колени. Какого хрена она меня связала? С каким наслаждением я впился бы сейчас пальцами в ее упругие бедра!.. Мне же оставалось только смотреть, как ее ноги раздвинулись. Между тонюсенькой перемычкой красных стрингов и моим членом были считаные дюймы.

– Прости, – прошептала Хлоя. Вот этого слова я от нее никак не ожидал. – Я не могла поступить иначе. Я делала то, что должна была делать. Я знаю, что причинила тебе боль, и знаю, как было несправедливо просто отгородиться от тебя.

Я кивнул и снова потянулся к ней за поцелуем. На сей раз Хлоя не уклонилась и слегка застонала, когда я впился в ее мягкий влажный рот.

– Как хорошо, что ты пришел сегодня.

– А если б не пришел? Ты бы так и бросила меня навсегда?

– Нет. Я сама собиралась мириться.

– Когда?

– Завтра утром. Только решила сперва отстреляться с защитой.

Я хотел снова приложиться к ее рту, но Хлоя выгнулась по-кошачьи, и поцелуй пришелся ей в серединку подбородка. Мои губы скользнули ниже, к нежной шейке.

– У тебя кто-нибудь был в эти месяцы, Беннетт?

Такого вопроса я никак не ожидал.

– Ты серьезно? Нет, никого у меня не было.

Хлоя улыбнулась.

– Мне надо было это услышать.

– Знаешь, Хлоя, если ты подпускала к себе другого мужчину, я, честное слово…

– Расслабься.

Она прижала палец к моим губам.

– Никого я не подпускала.

Я закрыл глаза и стал целовать ее пальчики. Неприятные сцены возможной измены Хлои постепенно улетучивались из моего воображения, но сердце по-прежнему бешено колотилось. Не открывая глаз, я почувствовал, как Хлоя жарко дышит мне в шею.

– Ты думал обо мне, Беннетт?

– По сто раз в минуту.

– Ты представлял себе, как трахаешь меня?

Все слова из головы улетучились. Я замер. Мое желание было так сильно, а нервы так напряжены, что я всерьез боялся: вот сейчас Хлоя с меня трусы стащит – а я так и не отомру.

– Сначала – нет, – выдавил я. – Но через пару недель мысли о сексе с тобой появились сами собой.

– А ты вот такое делал – ласкал себя, а сам воображал, что это мои руки?

Медленно, очень медленно любопытство на лице Хлои сменялось хищным выражением.

– Да.

– И ты кончал?

– Господи, Хлоя!

Допрос, который она устроила, здорово меня завел. Хлоя смотрела не мигая, гипнотизировала взглядом. Ее глаза действовали не хуже сыворотки правды.

– Отвечай, Беннетт.

Я не смог сдержать улыбку. Но ответ Хлоя из меня таки выбила; впрочем, ей подобные штуки всегда удавались.

– Да, пару раз. Однако удовольствие было сомнительное, ведь я сразу же возвращался мыслями к нашей ссоре. Такие упражнения помогали выпустить пар, не более того. Потом становилось только тяжелее.

– И со мной так было, – призналась Хлоя. – Я безумно скучала по тебе. Совершенно не могла работать. Спать – тем более. Ты все время был у меня перед глазами. Только и удавалось отвлечься, что во время…

– Пробежек трусцой? – договорил я. – Сразу видно, что ты бегала больше, чем нужно. Ты похудела.

– Ты тоже.

– Это потому, что я еще и пил.

Не хватало нам начать выяснять, кому было тяжелее! И так было понятно, что не Хлое.

– Первый месяц для меня прошел как в тумане.

– Сара мне рассказывала, на что ты был похож. Даже ругала меня, что я поступаю нечестно.

У меня брови на лоб полезли. Сара ругала Хлою? За разрыв со мной?

– Ты поступила, как считала нужным.

Хлоя чуть подалась назад, окинула тягучим взглядом мой торс. Ее лицо приняло удивленное выражение. А может, у нее голова закружилась.

– Беннетт, ты позволил себя связать.

– Ну да.

– Я не думала, что ты позволишь. Даже план разработала, как тебя врасплох застать. Мне казалось, ты будешь сопротивляться.

– Хлоя, ты завладела мной в тот миг, когда я тебя впервые увидел. Я бы и в конференц-зале дал себя связать, если бы тебе этого захотелось.

Она чуть улыбнулась.

– А я вот не дала бы себя связать.

– Это потому, что ты умнее меня.

Я потянулся за новым поцелуем, но Хлоя встала, завела руки за спину и принялась расстегивать бюстгальтер. Через секунду он красной змеей соскользнул на пол.

– Наверное, мы оба знали правду с самого начала.

Мое желание было мучительно. Член так напрягся, что в нем отдавался каждый удар сердца. В то же время все остальные чувства были обострены до предела. Особенно – цветовосприятие. Красный цвет белья и губ Хлои бил по векам, глаза зияли парой черных омутов, сливочно-белая кожа чуть ли не искрилась. Я жаждал войти в нее, почувствовать каждой клеткой ее плоть, а мой разум вопил: погоди, успеешь, сначала насладись этим пиром оттенков и линий.