Так вот, он, я думаю, ты различаешь, - не психиатр. Другая квалификация, другая практика. Хотя, в чем-то близкая. Я тут ему как-то пересказала историю про Льва Михайловича, естественно, не называя имен. Он сказал, что сталкивался со случаями, когда люди на долгое время окаменевали от стресса и утверждает, что это не имеет никакого отношения к психопатологии. Он считает, что при правильном подходе это обратимо. То есть, его можно вернуть. Практически без потерь.
Я ел жареные в яйце бананы, Ленка взбивала в миксере какой-то сложный ягодно - сливочный десерт. Все-таки антрополог с безудержной страстью к кулинарии - это приятное сочетание. Я смотрел, как она управляется с миксером и время от времени сдувает со щеки светлую прядь волос.
-А что такое "правильный подход"? - спросил я безо всякой надежды на внятный ответ. Потому что ни один нормальный специалист, будь он хоть трижды клинический психолог, не станет ставить диагноз на расстоянии и, а уж предлагать способ лечения - и подавно. Ленка задумалась
-Ну вообще-то, произнесла она, спустя минуту и пристально рассматривая получившуюся субстанцию, - здесь он был не очень конкретен. Мне показалось, что он рассуждает скорее логически, нежели профессионально. А еще точнее - из соображений здравого смысла. Что никакая консервативная терапия тут не поможет. Леве нужен еще один стресс. Это не совсем совпадает с моей версией про настоящую любовь... - она снова задумалась. - Или, как раз, совпадает? А вот скажи мне... С чего ты взял, что ты можешь сделать так, чтобы ему снова захотелось жить? Если ты мне ответишь, я обещаю инвестировать твою поездку, - неожиданно закончила она.
- Дура! - убежденно сказал я, надеясь, что она со мной немедленно внутренне согласится, - ты представляешь себе...
- ...более того, - спокойно продолжила она, - я с удовольствием составлю тебе компанию.
После чего она помолчала и посмотрела на произведенное впечатление.
- Ну что ты, - сказала она наконец, - что ты с идиотским видом крутишь пальцем у виска? Это же ты у нас стажер. А я - совсем другое дело. Я высокооплачиваемый специалист, в крепком долгоиграющем проекте по развитию северных народов. Я за последний год заработала столько, сколько мой муж - финансовый аналитик - за два. И потом, даже с объективной точки зрения, это небольшие деньги.
Я понял, что с ней нужно разговаривать на эту тему как-то более строго.
- Лена, - сказал я, послушай.- Переданный с оказией на мой день рождения литровый "Корвуазье" - это одно, а это.. .э - э - это другое.
Очень убедительно получилось. Она вздохнула и с хрустом, с удовольствием потянулась.
- Вот ну какой же ты странный мальчик. Может, я хочу, чтобы ты понял, что все это реально. Что ты можешь еще раз оказаться там. Может, я хочу, чтобы ты испугался, этой возможности, а потом победил этот страх. Очнись, эй! Все может произойти еще при этой жизни. И потом, ты не ответил мне на вопрос, - сказала она уже из глубины квартиры.
Да, испугался. Да, руки похолодели и за лицо в такой ситуации трудно отвечать. Я боюсь оказаться там - и что? Чего я боюсь? Не справиться с сердцем, вот чего. Оно и так себя ведет как бешеный маятник.
Пока я с трудом допивал свой кофе. Ленка уже успела переодеться в джинсы и оранжевую пайту с капюшоном.
- Гулять пошли, - авторитарно произнесла она .- Выедем куда-нибудь на травку, пива попьем. И ты мне ответишь на вопрос, почему ты уверен, что сможешь?
- Я не уверен ,- сказал я честно. - И теперь ты отменишь свое решение?
Ленка надолго замолчала. Мы вышли, сели в ее бежевый опель, и, когда уже выехали на трассу, она сказала:
- Нет, родной. Не надейся. Не отменю. Единственное, что это может случиться не ранее, чем через две недели.
- Ленка, - решил я выяснить, - а почему ты меня понимаешь?
- Понимаю? - она удивленно вскинула брови. - Нет. Я ничего не понимаю. Ну, в том смысле, что я не могу все это объяснить. Я эту ситуацию не понимаю, я ее чувствую. Со-чувствие. Это слово, вопреки распространенному мнению, к жалости не имеет никакого отношения. Это именно со-чувствие. Понимать для этого ничего не надо и даже вредно. Почему я знаю, что твой Лев Михайлович - умный и красивый человек? Ну, я текст читала, из него многое ясно. Но, в целом, я это чувствую. Только не дай мне бог чувствовать это с такой же силой, с какой это чувствуешь ты. И тут есть еще один момент, ни с тобой, ни с Левой впрямую не связанный. Я все это воспринимаю на уровне ценности. Жизнь на то и жизнь, чтобы в ней что-то подобное вытворяли. Что-то очень сильное и классное. Иначе все это выглядит достаточно бессмысленно. Ну, что? Ну да, живем, пашем, превращаемся в каких-то суперпрофи, инвестируем деньги в свое старение, в свой маразм и в свою неврастению. В какой-то момент понимаем, что становимся сильно несимпатичны даже себе. Орем, терроризируем близких. И даже вспомнить нечего. А нужно только одно. Знаешь что? - и она посмотрела на меня поверх темных очков. В ее глазах плясали громадные черти.
-Что? - очень заинтересованно спросил я.
-Нужно иметь возможность закрывать глаза и видеть солнце.
* * *
В следующие две недели случилось событие, которое, как в лузу, попало в общий контекст происходящего - природный магнетизм слов, снов, решений и воспоминаний уже образовал воронку. Вечером, в половине десятого, мне позвонила Лина Эриковна. Голос у нее был то ли простуженный, то ли грустный, а может, я уже отвык - почти год прошел с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.
-Я звоню по поводу Левы, - как-то напряженно сказала она после первых приветствий.
Я подумал невесть что.
Наверное, голос, которым я спросил "что случилось?" не вполне принадлежал мне.
-Алло! - растерянно произнесла Лина. - Это ты?
Тут в трубке что-то щелкнуло и она пропала, а через полминуты позвонила снова.
-Я у вас в командировке, - сказала она более бодро. - Давай встретимся. Она назначила мне встречу возле театра русской драмы, а я так и не спросил у нее, что с Левой. Но почувствовал как-то, что напрасно я подумал о самом плохом. Я вышел на улицу, шел пешком, подставив лицо сильному ветру понимал, что я уже не живу так как раньше, а просто жду того дня, когда приеду в Питер, и мы отправимся с Ленкой в Пулково. А что будет дальше - я не понимаю до сих пор.
