Не знаю, как и почему мне это удалось, но я продолжал смотреть вперед, и видел, как Костя, пользуясь тем, что Витя отвлекся, попытался вырваться, но обернувшийся палач с размаху врезал наркоману по макушке рукоятью пистолета, и Костя обмяк и сполз на пол, закатив глаза.

   Витя снова повернулся ко мне и направил оружие мне в лицо, явно с намерением добить, однако что-то неуловимо изменилось. Тени стали гуще, свет ярче, а движения врага замедлились почти до полной остановки. Я посмотрел вниз, на рану, рефлекторно зажатую единственной послушной ладонью: из-под плотно сведенных пальцев пробивались зелёные языки огня.

   Я поднял взор, одновременно вознося руку и указывая на вооруженного ублюдка. Зелёный огонь вырвался следом и клубящимся вихрем покрыл все стены, пол и потолок. Но самый густой его поток вырвался из моей ладони со скрюченными, как когти, пальцами, пытавшимися дотянуться через пяток шагов до глотки посмевшего на меня напасть выродка.

   Пламя метнулось к Вите и обрело форму прямо перед ним: одетая огнем женщина полоснула правой кистью по горлу стрелка, невидимыми когтями разорвав кожу, мышцы и сосуды.

   Всё исчезло: муза снова оказалась рядом, пламя угасло. Витя выронил пистолет, страшно хрипя, вцепился обеими руками в своё исполосованное, брызжущее кровью горло и, пошатываясь, побежал прочь из квартиры, мимо меня, вниз по лестнице, на улицу.

   Но не только он страдал от боли и кровопотери. Под меня натекла немалая алая лужа, на мой взгляд, просто ужасно огромная. Мучительное чувство, будто из меня вытягивали кишки, не имевшее ничего общего с обычной бытовой болью, раздирало нервы, и я не мог перестать скулить, будто побитый пёс.

   Демоница обняла меня и притянула, наполовину усадив, наполовину положив на себя. Я выл и натужно сквернословил, обещая немедленно сдохнуть.

   - Тише, любимый, - шептала муза мне на ухо, - ты не умрешь. Терпи, Макс, любовь моя.

   - Ты впервые назвала меня по имени, - сквозь стиснутые зубы выдавил я, как будто наблюдательность имела значение. - Прощаешься, что ли?

   - Нет, любимый.

   Она запустила руку в карман моих брюк и вытащила телефон. Несколькими секундами позже, муза уже общалась с диспетчером скорой помощи, хотя для меня эти мгновения от ужаса перед возможной гибелью тянулись часами.

   Дьяволица спросила у меня адрес, но я никак не мог вспомнить, и ей пришлось исчезнуть, уложив меня на пол. Мука помешала сосчитать, сколько времени она отсутствовала, бесплотным духом отыскивая табличку с номером дома и улицей, но когда всё же возвратилась, то вернула меня в прежнее положение и сообщила незримому собеседнику необходимую информацию.

   - Вот и всё, любовь моя, - шептала она, зажав мою рану. Магия ли тому была причиной, или ещё что, но кровь почти не сочилась из-под её пальцев. - Теперь нужно только немного потерпеть.

   - Я ведь управлял тобой, - пробормотал я, положив свою правую ладонь поверх её. Левая рука всё ещё почти не слушалась. - Когда зелёный огонь... все твои движения... так, как я хотел, ты делала...

   Мои отяжелевшие веки стремились сомкнуться, будто я не спал несколько месяцев. Неподъёмный язык ворочался во рту замерзшим удавом, и только мысли в голове сохраняли подобие покорности.

   - Это ты... делаешь? - догадался я. - Усыпляешь?

   - Да, любимый, - созналась демоница. - Не сопротивляйся, это спасёт от боли.

   - Я... не хочу умирать.

   Никогда в жизни я не чувствовал такого стремления жить, как в те минуты, когда ощущал, как части моего тела поочередно замирают и перестают повиноваться. В плену онемевшей плоти я ощущал себя погребённым заживо. Ужас и боль складывались, рождая стремление бежать, но сил покориться ему не имелось.

   - Ты не умрешь. Обещаю.

   И я закрыл глаза, отдавшись тьме.

   Ведь у меня не было выбора. Ни у кого нет.

   Конец первой части.