«Над чем вы работаете сейчас?»
Ответ был:
«Я работаю над теорией струн, которая является самым важным достижением в физике двадцатого столетия».
Молодой человек предложил Чандре прекратить то, что он делал, и переключиться на теорию струн, или он рискует стать столь же ненужным, как те, кто в 1920-е не принял немедленно квантовую теорию.
«Молодой человек,» — ответил Чандра, — «Я знал Вернера Гейзенберга. Я могу обещать вам, что Гейзенберг никогда не был бы столь груб, чтобы сказать кому-нибудь, чтобы тот остановил то, что делает, и занялся квантовой теорией. И он определённо никогда не был бы столь неучтив, чтобы сказать кому-нибудь, кто получил своего доктора философии пятьдесят лет назад, что он близок к тому, чтобы стать ненужным».
Любой, кто имеет дело со струнными теоретиками, регулярно сталкивается с этим видом крайней самонадеянности. Не имеет значения, какая проблема обсуждается, единственный вариант, который никогда не возникает (кроме случаев, когда он вводится сторонним наблюдателем), это что теория может просто быть неправильной. Если обсуждение меняет направление к факту, что теория струн предсказывает ландшафт, а поэтому не делает предсказаний, некоторые струнные теоретики будут напыщенно говорить об изменении определения науки.
Некоторые струнные теоретики предпочитают верить, что теория струн слишком сокровенна, чтобы быть понятой человеческим существом, вместо того, чтобы рассмотреть возможность, что она может быть просто неверна. Одно недавнее объявление на физическом блоге прекрасно озвучило это:
«Мы не можем ожидать, чтобы собака поняла квантовую механику, и, может быть, мы достигли предела того, что люди могут понять по поводу теории струн. Может быть, где-то имеются высокоразвитые цивилизации, для которых мы являемся столь же разумными, как и собаки для нас, и может быть, что они достаточно хорошо постигли теорию струн, чтобы двигаться к лучшей теории…».[106]
На самом деле струнные теоретики, кажется, не имеют проблем с верой в то, что теория струн должна быть верна, одновременно признавая, что у них нет идей, что она реально собой представляет. Другими словами, теория струн будет частью схемы, что бы за ней не последовало. Первое время, когда я слышал выражение этого взгляда, я думал, что это шутка, но четвёртое повторение убедило меня, что говорящий серьёзен. Даже Натан Зайберг, который является выдающимся теоретиком в Институте перспективных исследований, цитировался в недавнем интервью как сказавший («с улыбкой»):
«Если имеется нечто (за пределами теории струн), мы назовём это теорией струн».[107]
Родственная характеристика является смыслом наименования и отсутствия уважения к тем, кто работает над альтернативными подходами к проблемам, на решение которых претендует теория струн. В самом деле, струнные теоретики обычно не интересуются тем, а часто игнорируют всё, что не носит названия теория струн. В отличие от практики встреч по квантовой гравитации, главные конференции по теории струн никогда не приглашают дать статьи учёных, работающих над конкурирующими подходами. Это, конечно, служит только для поддержки претензий струнных теоретиков на то, что теория струн является единственным подходом, дающим успешные результаты по квантовой гравитации. Неуважение к альтернативным подходам временами граничит с презрением. На недавней конференции по теории струн редактор из издательства Кембриджского университета сообщил мне по секрету, что один струнный теоретик сказал ему, что он никогда не будет рассматривать публикации издательства, поскольку оно выпустило книгу по петлевой квантовой гравитации. Этот вид мышления не так редок, как должен был бы быть.
Струнные теоретики осведомлены о своей доминирующей позиции в физическом мире, и больше всего, кажется, чувствуют, что это заслуженно, — если теория сама себя не подтверждает, тот факт, что так много талантливых людей работает в ней, определённо должен подтверждать. Если вы поднимаете детальные вопросы по поводу одного из утверждений теории струн перед экспертом, вы рискуете быть рассмотренным, со слабым замешательством, в качестве кого-то, кто необъяснимо выбрал путь, который препятствует членству в клубе. Конечно, это не верно для многих открыто мыслящих струнных теоретиков, — но имеется своеобразное стягивание мускулов лица, которое я слишком часто видел, чтобы игнорировать, и это обычно происходит, когда молодой струнный теоретик внезапно осознаёт, что он или она разговаривает с кем-то, кто не разделяет всех установок клана[108].
Другой признак теории струн в том, в отличие от других областей физики, что имеется чёткое разделение между струнными теоретиками и не струнными теоретиками. Вы можете написать несколько статей по теории струн, но это не обязательно означает, что вы будете рассматриваться струнными теоретиками как один (или одна) из них. Сначала я находил это сбивающим с толку. Я следовал старой стратегии работы над разными подходами, чтобы попытаться научиться от каждого, чему я смог бы. Я также первоначально рассматривал большую часть того, что я делал, даже работу над квантовой гравитацией, как обращение к важной открытой проблеме в теории струн, которая была в том, как сделать её формулировку независимой от фона. В итоге некоторые друзья объяснили мне, что, чтобы рассматриваться как часть сообщества струнной теории — и поэтому иметь все надежды оставить в ней след, — вы должны работать не просто над теорией струн, но над особыми проблемами, которыми струнные теоретики ранее занимались. Я не думаю, что это пришло в голову моим друзьям, что делая так, можно подорвать мои взгляды или посягнуть на мою академическую свободу.
Я имею широкий круг интересов, и я всегда хожу на конференции в областях науки за пределами моих собственных. Но только на конференциях по теории струн ко мне подходят люди и спрашивают: «Что вы здесь делаете?» Если я объясняю, что я работал в теории струн и хотел бы увидеть, что делали другие люди, они могут сказать, вопросительно наморщив брови: «Но разве вы не этот петлевой парень?» Ни один человек на конференциях по астрофизике, космологии, биофизике или постмодернизму никогда не спрашивал меня, что я там делаю. На одной конференции по теории струн ведущий струнный теоретик подсел ко мне, протянул свою руку и сказал: «Добро пожаловать домой!». Другой сказал: «Так приятно увидеть вас здесь! Мы о вас беспокоились».
В любой заданный год в теории струн имелось не более двух или трёх областей, которые интенсивно исследовались. Они менялись от года к году, и мода может быть отслежена, если взглянуть на заголовки сообщений на главных годовых конференциях по теории струн. Часто, как минимум, две трети сообщений касались одного или двух направлений, которые не были сильно представлены двумя годами ранее и уже будут почти отсутствовать на конференции двумя годами позже. Молодые люди хорошо осведомлены, что успешная карьера требует следования двум или более из этих увлечений в быстром чередовании, только достаточно долго, чтобы получить хорошего постдока, а затем хорошее доцентство. Если вы поговорите об этом с лидерами теории струн, как я это делал время от времени, вы откроете, что они искренне уверены, что концентрация усилий большого сообщества очень ярких людей приводит к более быстрому прогрессу, чем поощрение коллег думать независимо и заниматься различными направлениями.
Этот монолитный и (как его назвал один из главных струнных теоретиков) «дисциплинированный» подход имел три заслуживающих сожаления следствия. Первое, проблемы, которые не могли быть решены за два или три года, отбрасывались, и часто к ним никогда не возвращались. Причина проста и жестока: молодые струнные теоретики, которые быстро не отказывались от своей тяжело завоёванной специализации в недолго главенствующей области и не переключались на новое направление, иногда оказывались вне академических позиций. Второе, область продолжает подпитываться идеями и исследовательскими программами нескольких людей, которые теперь полностью главенствуют. В прошлом десятилетии только два молодых струнных теоретика, Хуан Малдасена и Рафаэль Буссо, сделали открытия, которые изменили направление области. Это находится в контрасте со многими другими областями физики, где большинство новых идей и направлений возникает от двадцати- или тридцатилетних людей. Третье, струнная теория неэффективно использует таланты и труд большого числа людей в своём сообществе. Имеется более чем дублирование усилий, тогда как многие потенциально важные идеи не исследуются. Это сужение дороги очевидно для любого, кто сидит в университетских комитетах, которые выбирают постдоков. В таких областях как космология, теория квантовой информации или квантовая гравитация имеется столь же много предложений для исследований, сколько и кандидатов, и часты идеи, о которых никто прежде не слышал. В омуте теории струн вы имеете тенденцию снова и снова сталкиваться с одними и теми же двумя или тремя предложениями.
