- А вы не можете забрать этот потенциал и сохранить его где-нибудь, чтобы отпустить меня? - с надеждой спросила она.

          Эмиль с трудом сдержал смешок.

     - На твоем месте я бы не торопился с ним расстаться.

     - Но почему? - Паласса нервно дернула руками, кандалы звякнули друг о друга, - он ведь мне не нужен! Пожалуйста, я просто хочу домой.

          Морган устало вздохнул. Ему надоело говорить с пленницей. Ее заблуждение насчет того, что она освободится, когда отдаст потенциал, наскучило беглецу.

     - Ты не понимаешь, - покачал головой Эмиль, - потенциал - это твоя жизненная энергия. Она перейдет ко мне, когда я омою руки твоей кровью. И, когда я заберу его весь, ты умрешь.

          Девушка замерла. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. Взгляд ее испуганно заметался по помещению в поисках спасения, и лишь теперь Паласса поняла, что за мебель находится в этой комнате. То были старые пыточные орудия разных форм и мастей - еще довоенных времен, если не старше. По большей части примитивные, но от этого не менее эффективные.

     - Нет... - умоляюще выдохнула девушка.

          Эмиль никак не отреагировал. Он повернулся к пленнице спиной и вновь направился к двери. По мере его удаления крики Палассы набирали силу, но Морган не переживал, что кто-то придет ей на помощь. Он неслучайно выбрал именно это место в качестве своего логова. Эти стены видели столько мучительных смертей во времена послевоенной смуты, что даже отъявленные бандиты нейтральной зоны обходят неприметное здание ныне заброшенной пыточной камеры стороной.

          Девушка продолжала кричать, даже когда дверь за беглецом-одиночкой захлопнулась, и затхлое помещение погрузилось в непроглядную тьму. Паласса плакала и стенала от отчаяния и нескончаемого ужаса. Она оказалась в ловушке, из которой нельзя было выбраться. До двери не добраться, помощи не дозваться. Только смерть, витающая неподалеку, могла услышать полные ужаса крики пленницы.

     ***

          С момента последней попытки Эмиля проникнуть в тело Максима прошло около двух недель, и, вопреки ожиданиям юноши, за это время никаких из ряда вон выходящих событий, связанных с перемещениями во времени или обменом телами, больше не происходило. Каждый раз, открывая глаза после короткого сна, Максим настороженно смотрел на свои руки, ожидая увидеть грубую кожу и отсутствующую фалангу на безымянном пальце. Несмотря на все опасения и страхи, связанные с перемещением в «красный мир», юноша втайне надеялся, что Эмиль спровоцирует прыжок, потому что сам Максим не имел ни малейшего представления, как это сделать, а желание поговорить с Сабиной и выяснить, что происходит, возрастало с каждым днем. По какой причине Эмиль затаился, юноша не знал, но предполагал, что противник копит силы для будущей атаки, и ничего хорошего от этого ждать не следует.

          Настя полностью разделяла опасения друга. Единственное, что радовало ее в этом долгом затишье, так это то, что у Максима было достаточно времени, чтобы восстановить здоровье. За минувшие две недели большинство синяков и ссадин юноши зажило. Следы побоев на лице стали практически незаметны, и даже ушибленные ребра почти не давали о себе знать.

         О намерении развивать свои внезапно открывшиеся способности к перемещению Максим не забыл и каждый день с завидным усердием проводил час или два за созерцанием собственного внутреннего мира, пытаясь понять, что именно заставило его переместиться на шесть лет назад. Однако определенности в этом вопросе не добавилось ни на толику: ни осмыслить технологию перемещений, ни, тем более, спровоцировать прыжок юноша так и не сумел.

          Вопросы Насти об успехах в этих медитациях немного раздражали Максима. Прислушиваясь к себе, он чувствовал, что способен преодолеть границы времени, однако понятия не имел, что для этого следует делать. Его радовало лишь то, что за эти две недели Настя ни разу не упрекнула его в халатном отношении к учебе. Большинство разговоров сводилось к Эмилю, обмену телами и перемещениям во времени. Несколько раз, общаясь с подругой, юноша краем глаза замечал исходящее от нее свечение, но стоило сконцентрировать на нем зрение, как оно исчезало, что разочаровывало Максима, но подогревало интерес Насти.

          Сейчас, идя рядом с ней в компании институтских друзей, Максим вновь заметил призрачное радужное сияние. Он повернулся к Насте и вновь разочарованно выдохнул, понимая, что свет в который раз ускользнул от него.

          Девушка заметила взгляд друга и многозначительно кивнула ему. Тот досадливо поджал губы в ответ и чуть развел руками, давая понять, что потерял свет из виду. Опять.

     - Ребят, вы как? Идете? – окликнул друзей Денис, на ходу доедая творожную ватрушку.

          Настя и Максим рассеянно переглянулись, понимая, что их товарищи выжидающе на них смотрят.

     - Куда? – непонимающе спросила девушка.

     - Вы это о чем? – одновременно с ней заговорил Максим.

          Антон, идущий по левую руку от Насти, закатил глаза.

     - Вы бы хоть ради приличия иногда прислушивались к внешнему миру, - недовольно буркнул он. Катя, которую держал под руку Денис, выглянула чуть вперед, хитро улыбаясь подруге.

     - Еще раз для тех, кто в танке, - усмехнулась она, - тут недалеко открылось новое кафе. Денис говорит, что там все пока очень дешево, и студентам скидки аж тридцать процентов. Мы собираемся туда пойти. Вы идете?

          Максим бросил на Настю многозначительный взгляд, и девушка чуть улыбнулась ему.

     - Я не могу, у меня… дела сегодня, - невинно отозвалась она. Катя понимающе прищурилась.

     - Надо думать, Макс тоже не пойдет? – хитро усмехнулся Денис. Максим пожал плечами.

     - Тебе пора записаться в пророки. Я действительно сегодня не могу, - кивнул юноша.

     - Дела? – протянул Антон. Максим прищурился.

     - Дела, - коротко повторил он.

          Денис закатил глаза.

     - Господи, снимите уже номер, - нарочито умоляюще воскликнул он, тут же получив от Кати укоризненный толчок в бок.

          Стремление Насти и Максима к уединению породило новую порцию слухов об их мнимом тайном романе среди сокурсников. Однако теперь ребята не обращали на это никакого внимания.  Напротив, они пользовались этим прикрытием, чтобы как можно больше времени провести наедине друг с другом, потому что только совместное времяпрепровождение помогало им не потерять бдительность. В противном случае впечатления от пережитого уже давно потеряли бы свою яркость и позволили бы обыденной жизни заставить их думать, что тот вечер, когда Максим переместился на шесть лет назад, а Настя помогла ему удержаться в теле во время атаки Эмиля, был просто сном…

     - Обязательно, - криво улыбнулся Максим, отвечая приятелю, - тебе первому позвоним, отчитаемся.

          Настя немного зарделась, опустив голову. Антон заметил это и нехорошо улыбнулся, однако, к удивлению и радости девушки, не отпустил нового сального замечания по этому поводу.

     - Ладно, тогда мы пошли. До завтра? – дойдя до проходной института, весело заговорила Катя, обнимая Настю на прощание.

     - Да, пока, - тихо отозвалась девушка.

          Максим бегло пожал руки товарищам, обнял Катю и остановился, дожидаясь, пока компания уйдет от проходной достаточно далеко. Лишь, когда друзья пропали из виду, Максим и Настя сумели вздохнуть свободно.

     - Фронт чист, - улыбнулся юноша, кладя подруге руку на плечо, - куда отправимся сегодня? У нас огромный выбор: взять ключ от аудитории, пойти в читальный зал, посидеть в столовой, погулять по территории или по парку, если ты не замерзнешь, конечно...

          Настя отстранилась от друга и посмотрела ему в глаза.

     - Пойдем, - коротко сказала она.

          Серьезный настрой подруги удивил юношу. Несколько минут он молча следовал за ней, пытаясь понять, куда она направляется.