- Почему – три? – Анюта улыбнулась в предвкушении письма из дома, от матери, - Что там?
- Потому, что три письма! Танцуй!
…Писем, действительно, было целых три – от матери, от Вадима, которому она тоже сообщила свой временный адрес, как только приехала сюда… Третье письмо было от неизвестного адресата. Судя по штемпелю, отправлено оно было вчера из их областного города, без обратного адреса.
Решив прочитать его в первую очередь, Аня решительно надорвала конверт.
«Аня, я все дни думаю только о тебе… Если я тебе не безразличен, то в субботу будь снова в соседнем клубе. Я приеду. Виталий».
Глава 4.
Студенток, проживающих в здании деревенского клуба, было десять, и к концу второй недели пребывания Александра во второй раз заступила на дежурство. Она, действительно, почти не умела готовить, ну, разве что яичницу, и теперь уныло взирала на кухонную утварь и продукты, сложенные за цветной занавеской в углу. В прошлый раз выручила Анюта Свиридова, но сегодня её рядом не было, и Аля с тоской подумала, что справляться придётся одной.
Каждый день колхоз выделял девчонкам десять литров молока и свежую говядину, а картофель, капусту и свеклу она сами привозили с поля, так что запасов овощей было достаточно, чтобы остаться здесь ещё на целый месяц.
Впрочем, до конца полевых работ оставалось всего пять дней, не считая завтрашнего воскресенья и сегодняшней субботы. Аля не знала, как дождаться последнего дня, ей уже осточертела и эта картошка, и эта деревня, и эта убогая по её меркам обстановка…
Да и новые однокурсницы ей тоже уже изрядно надоели. А ведь они ещё не начинали учиться! В каждой из девчонок она видела завистницу и сплетницу – ей казалось, что девушки только и делают, что шепчутся за её спиной… Прознали, кем является её отец, вот теперь и моют косточки. Вон как посматривают на её наряды, импортную косметику… Хотя подавляющее большинство из них – сами дети не простых родителей. Интересно, их-то почему мамочки-папочки не отмазали от этой чёртовой картошки? Неужели тоже бьются за свою репутацию?
А вот Виталик только числится на картошке. И его родители вовсе не боятся, что сын каким-то образом бросит тень на партийно-номенклатурного папашу, закрывают глаза на его поступки. Он может всю ночь прогонять на мотоцикле, и вернуться только утром, и ему всё сходит с рук. Олег тоже пытается подражать другу, но у него это не очень удачно получается. Правда, и сам Олег по сравнению с Виталиком – ещё тот придурок… Совсем не дружит с головой. Аля сколько раз искренне удивлялась, как он о сих пор не «влетел» со своими замашками? Несмотря на видимую строгость, отец свято верит, что его старший сынок паинька… А сынок уже в который раз чудом выходит сухим из воды после дурацких споров, к которым он имеет нездоровое стремление. Он спорит на всё – на деньги, на вещи, на дерзкие поступки… Предметом спора может быть поездка по ночному городу на бешеной скорости без соблюдения правил дорожного движения, прыжки с моста, а так же лишение девственности какой-нибудь ПТУшницы в течение одного вечера и без лишних уговоров… Она, Аля, уже сколько раз пыталась образумить Олега, грозя ему тем, что откроет глаза отцу. Но все её попытки оказывались напрасными – брат только смеялся, ссылаясь на свою исключительную удачливость и отцовскую занятость – родитель, и в самом деле, появлялся дома только поздно вечером, и на воспитание собственных детей времени практически не имел. Их общение происходило лишь по выходным, и тут Семён Ильич отрывался, что называется, по полной – после строгих расспросов о делах и успехах в учёбе начинался сам воспитательный процесс. Он заключался в нудном повторении одного и того же отцовского монолога о чести, достоинстве и нравственности современной молодёжи. Присутствующая при этом Вероника Григорьевна молча кивала в такт словам супруга. Сама она работала начальником отдела одного из НИИ, и тоже возвращалась домой довольно поздно, но, в отличие от мужа, была в курсе того, чем живут их дети – Александра иногда делилась с матерью своими проблемами и рассказывала о проблемах брата. По негласному сговору, отцу ничего не говорилось, чтобы не вызвать его гнев. Всё ограничивалось лишь разговорами матери с сыном, взываниями к его совести и разуму, но, наобещав с три короба, Олег снова брался за старое.
…В обязанности дежурного входило не только приготовление пищи, а и уборка помещения. Але не хотелось делать ни того, ни другого, и она улеглась на свою раскладушку. В конце концов, полчаса отдыха не сыграют роли. Девчонки только час назад уехали на поле, и до их возвращения ещё очень много времени.
…Она давно бы уже сбежала домой. И без неё есть, кому собирать урожай – сами колхозники на что? Привыкли выезжать на студентах, а самим бы только водку пить… так говорит отец. И, кажется, впервые в жизни Александра с ним согласна. Она бы давно бросила всё и смоталась отсюда первым рейсовым автобусом… Но отец съест её с потрохами. Он будет орать, что она порочит его честное имя коммуниста, а заодно компрометирует как государственного человека. Он день и ночь будет читать нотации о том, что дочь начальника УВД несёт на себе ответственность за его безупречную репутацию. Конечно, она не очень-то его боится… Просто один час его нудного монолога стоит целой недели тяжёлого труда на картофельном поле.
…Но не только поэтому она всё ещё здесь.
Виталик… отношения с ним складывались неоднозначно с самого начала. Вращаясь в одном довольно тесном кругу «номенклатурных» детей, они не могли пройти мимо друг друга… и не прошли. Но Виталию, судя по всему, было нужно только одно.
Со стороны казалось, что, получая отказ за отказом, он затеял некую игру – уступит ему Сандра, в конце концов, или нет. Он не говорил ей о любви, но всё свободное время они проводили вместе. Сама же Александра так и не смогла разобраться в своих чувствах. С одной стороны, парень ей нравился, да и жених был завидный, благодаря высокому партийному посту папеньки… Но, с другой стороны, она не решалась переступить с ним ту грань, за которой отношения из безобидных превращаются в довольно рискованные – так всегда учила её мама, Вероника Григорьевна. Хотя, пожалуй, ещё чуть-чуть, и она уступит Виталию… но вот из любви или простого интереса – она пока не знает.
…Внезапный звонок телефона, спрятанного в тумбочку, отвлёк девушку от размышлений. Нехотя поднявшись, она обулась и, на ходу поправляя задник тапка, попрыгала на одной ноге к противоположной стене. Звонок был ужасным – громким, резким, и, в то же самое время, каким-то басистым. Его звук раздражал, а задник никак не хотел надеваться на пятку, и Аля была уже готова запустить злополучным тапком в нарушителя тишины, но в последний момент передумала и, шаркая подошвой, подскочила к нему и резко сорвала чёрную трубку.
- Да! – не проговорила, а проорала Александра, - Алло!
- Алло!.. – мужской голос на том конце звучал тихо, как будто издалека, но он показался ей знакомым, - Алло!
- Вам кого? – уже тише произнесла Аля, - Алло!..
- Можете позвать Аню?..
- Кого?! – нахмурившись, Александра прислушалась более внимательно, - Кого позвать?!
- А кто это?.. – голос приобрёл настороженность, - Алло!..
- Это… Аня! – затаив дыхание, Аля ожидала ответа. Теперь она точно узнала, чей это был голос.
- Сандра… Ты, что ли?! – судя по всему, Виталий тоже узнал свою девушку, - Сандра!
- Нет, это Аня!.. – недобро усмехнувшись, Александра стояла на своём, - А кто говорит?
- Сандра, не выделывайся, я тебя узнал.
- Узнал, и что? Тебе Аньку? А её нет, - чувствуя, как внутри всё начинает закипать, Аля с трудом сдерживала себя, чтобы не сорваться на крик.
