Рядом с ней шел Пол; его рука властно лежала у нее на талии. Клер достаточно было бросить на эту пару лишь один взгляд, чтобы понять: Пол вытеснил из жизни своей спутницы Карлтона Коула. Она была рада и за него, и за Анжелу, но вместе с тем испытала непонятную ревность от мысли, что ее художник вместо того, чтобы творчески работать, будет тратить драгоценное время на секс.

Пол и Зак о чем-то заговорили, а Клер начала лихорадочно соображать, как выйти из неловкого положения. Пол наверняка не был приглашен на прием, но он шел к Фостерам как гость Анжелы. Хозяева, безусловно, не возражали бы, если бы Клер тоже пришла с кавалером. Если бы это был кто-то другой, она бы, конечно, пригласила его – просто из вежливости. Но вести к Фостерам Зака Коултера Клер не решалась. Она была в панике и не знала, что делать. Клер вдруг поняла, что она ничем не отличается от всех этих снобов, которые принимают защиту Зака, как представителя закона, но отвергают его самого…

Зак выжидающе смотрел на нее. Было совершенно очевидно, что он ждет ее приглашения. Клер послала ему обворожительную улыбку, которую в любой другой день Зак воспринял бы как ее признание в любви, но сейчас он даже не улыбнулся в ответ.

Клер стало страшно стыдно. Она уже готова была пригласить его, но вдруг подумала, что если придет на прием вместе с Заком Коултером, то завтра утром Маффи Фостер обязательно позвонит ее отцу. Клер знала, как Маффи умеет преподносить новости, и поэтому хотела прежде сама поговорить с отцом о Заке. Если на Алекса подобное известие свалится неожиданно, это станет для него тяжелым ударом.

Пол открыл дверь «Таос Инн» перед Анжелой. Зак остановился, явно ожидая, какое решение примет Клер. Она же разглядывала свои туфли и не знала, на что решиться. Воцарилось тягостное молчание. До них доносился шум площади, голоса гостей из вестибюля гостиницы, а Пол продолжал держать дверь, уверенный, что они оба пойдут на прием.

– Увидимся завтра, Зак, – наконец пробормотала Клер.

Он не успел даже попрощаться, как она уже вбежала по ступенькам и скрылась в дверях.

Клер прошла в холл, и знакомые сразу обступили ее, начали расспрашивать об отце. Она встала так, чтобы из окна была видна площадь. Зак шел прочь от гостиницы, распрямив плечи и гордо подняв голову. Что-то в его походке напомнило Клер тот день, когда он вышел из банка ее отца, так и не получив денег на похороны матери…

Тогда Зак был одиноким несчастным подростком, потерявшим обоих родителей в течение года. И ни одна живая душа в городе не проявила сострадания к этому сорванцу, у которого не было денег на похороны матери. Ни у кого не нашлось времени и желания заглянуть ему в душу и понять его. Зак переходил от двери к двери и просил денег на похороны, обещая взамен выполнить любую черную работу. Должно быть, он растратил всю свою гордость до последней капли, но он сделал это ради матери.

Клер знала, что ее отец винил в катастрофе Джека Коултера и называл его не иначе, как никчемным негодяем. Действительно, Джек вел машину, но авария произошла не по его вине, У шедшего навстречу грузовика лопнула шина, и он, выехав на встречную полосу, врезался в них. Но отца такие подробности не интересовали. Он отказал Заку в деньгах, поскольку тот был сыном Коултера-старшего.

Клер в тот момент была в банке и как раз перед приходом Зака умоляла отца разрешить ей дать ему деньги. Но Зак этого не знал, не слышал, как она спорила с отцом. Он развернулся и ушел по завьюженной улице прочь.

Клер могла бы побежать вслед за ним, поддержать его хотя бы морально, но она этого не сделала – ни в тот день, ни сейчас…

Наблюдая, как, Зак идет через площадь, она почувствовала отвращение к себе.