Воеводин нежно обнял ее и ласково утешил:
– Ну-ну, Варюша, не будем говорить об этом… Я ведь не первую снимаю. Все будет хорошо.
И, чтобы успокоить ее, он стал рассказывать, как снимал мины на переднем крае обороны и в глубине позиций противника. Его бомбили, обстреливали из минометов, а он лежал на сырой земле и ночью на ощупь вырывал жало у злых, настороженных мин. Одно неверное движение – и все было бы кончено. Не только собственная жизнь, но и успех готовящейся операции зависел от его умения. Подорвись он на минах – враги тотчас поняли бы, что делается проход в минном поле и, значит, готовится наступление.
И он научился быть безошибочно точным.
Однажды немцы заминировали городской театр. Предполагалось, что они поставили мину замедленного действия. В помещении театра нужно было срочно разместить бойцов, а в батальоне вышли из строя все пьезостетоскопы, которыми такие мины обнаруживаются.
И вот тогда, без приборов, обдирая в кровь уши и щеки, почти целые сутки прослушивал он стены театра и уловил наконец стук часового механизма. Звук этот был так тих, что ощутил он его скорее сердцем, чем ухом…
– Ну, а теперь-то как же? – спросила Варя, взволнованная рассказом мужа. – Теперь-то не поможет разве сердце?…
Она посмотрела Алексею в глаза и, не дождавшись ответа, протянула ему длинный сверток плотной бумаги.
– Вот, привезла тебе подробные схемы заводов. Пригодятся они?
– Если бы ты мне подробный план города и его окрестностей раздобыла, он, пожалуй, больше бы мне пригодился. Я ведь почти не знаком с Краснорудском.
– Зачем же план? – удивилась Варя. – Ведь это мой родной город, я в нем каждую улицу, каждый дом знаю. Девочкой бегала я по этим улицам, училась здесь и никуда отсюда не выезжала. Все заводы и все большие здания на моих глазах строились. Это же совсем молодой город, почти ровесник мне. С чего же начать, Алеша?
– Перечисли сначала все предприятия города. Особенно же меня электростанция интересует.
– Хорошо, начнем с электростанции. Дай-ка мне лист бумаги. Я тебе все сейчас наглядно изображу.
Воеводин подал ей лист трофейной топографической карты и предложил писать на оборотной стороне его.
Варя вычертила условные границы города, широкой линией обозначила реку и сказала:
– Электростанция наша находится в пяти километрах от города, вот в этом месте, примерно.
– А ты была на ней после войны?
– Конечно, и не раз. Ее ведь восстановили сразу же после освобождения города.
– Плотину ее помнишь?
– Помню. Очень красивая плотина, совсем как…
– А сколько бычков у этой плотины? – нетерпеливо перебил ее Алексей.
– Ну, этого я не знаю точно. Пять или шесть, кажется. Но что же ты так разволновался, Алеша?
Воеводин, не ответив, спросил ее:
– Не могу ли я воспользоваться твоей машиной? Мне срочно нужно побывать на этой электростанции.
– Машина Владимира Александровича, – ничего не понимая, сказала Варя. – Но если она нужна для дела, то я рискну разрешить тебе воспользоваться ею.
ПОДВИГ ВОЕВОДИНА
Спустя пятнадцать минут майор Воеводин был уже за городом. Машина почти на полной скорости неслась по шоссе вдоль реки. Было около шести часов вечера, и Алексей торопился. Конечно, невероятно, чтобы мина взорвалась именно двенадцатого мая, но чем черт не шутит!…
Воеводин всегда ругал шоферов за лихачество, но сегодня ему казалось, что машина идет недостаточно быстро. От волнения стало душно. Он снял фуражку. Ветер, со свистом врываясь в машину, ожесточенно трепал его волосы. Склонившееся к закату солнце, отражаясь в ветровом стекле, слепило глаза. Река сверкала золотой чешуей легкой зыби.
– Эх, и денек сегодня, товарищ майор! – восхищался шофер.
– Да, денек… – согласился Воеводин и вытер платком потный лоб.
Наконец показалось белое здание Краснорудской гидроэлектростанции. Майор на ходу сосчитал количество бычков плотины. Их было шесть.
– Стоп! – крикнул он шоферу, когда они поравнялись с электростанцией.
Выскочив из машины, Воеводин поспешил к дежурному инженеру.
– Какова толщина бычков вашей плотины? – без всякого предисловия задал он вопрос.
– Четыре метра, – ответил инженер, с удивлением рассматривая майора. – Но зачем это вам?
– Одну минуточку! – взволнованно произнес Воеводин и поспешно раскрыл блокнот.
Формулу расчета сосредоточенного заряда Алексей знал на память. На чистом листе блокнота он написал: С = aR3. С – это вес заряда. Воеводин обозначил его через икс и начал расшифровывать вторую половину уравнения. Ему был известен радиус бычков плотины: он составлял два метра. Кубическая степень его равнялась, следовательно, числу восемь. Коэффициент альфа для бетонной кладки бычка при двухметровом радиусе был равен 3,5.
Каково же значение коэффициента бета? Воеводин задумался. Какой могла быть забивка и как расположены заряды? Несомненно, немецкие саперы должны были избрать самый верный способ: заряд в центре бычка и обязательно с забивкой. Тогда коэффициент бета должен быть равен единице.
Майор быстро заменил в формуле буквы цифрами:
х = 3,5 ґ 1 ґ 8 = 28 кг.
Это и был вес заряда, указанный в донесении обер-лейтенанта Гербста. Теперь не могло быть сомнений: он на верном пути. Воеводин с облегчением вздохнул и тут только заметил, с каким изумлением смотрит на него инженер.
Все еще не объясняя ему в чем дело, он попросил разрешения позвонить и побежал к телефону. В дверях почти столкнулся с капитаном Шубиным.
– Как, и вы здесь! – удивился Воеводин.
– Да, как видите, – ответил капитан. – Я хотя и не сапер, но тоже почувствовал, что тут что-то есть. Кому звонить собираетесь?
– Дружинину. И саперов хочу вызвать.
– Саперов вызывайте, а Дружинину я уже позвонил, – сказал Шубин.
Воеводин торопливо набрал нужный ему номер. Подошедшему к телефону командиру взвода приказал немедленно выслать на машине два отделения саперов.
Саперы прибыли первыми, за ними – Дружинин и Варя.
В нескольких словах Воеводин рассказал о своем намерении обследовать бычки плотины.
– Вы полагаете, что заминирована только плотина? – спросил Шубин.
– Судя по указанному в донесении количеству и весу зарядов – да. Им, собственно говоря, и незачем было минировать здание электростанции – все равно оно без плотины никуда не годится. На всякий случай мы проверим, конечно, и всю территорию.
– Мне непонятно одно, – заметил Дружинин, – как же они заминировали плотину, когда она, так же как и электростанция, была взорвана нашими саперами при отступлении?
– А по-моему, тут все ясно, – ответил Воеводин. – Плотину взрывали наши саперы. Они учитывали, что рано или поздно нам же придется все это восстанавливать, поэтому и взорвали только верхнюю часть бычков, а фашисты, заложили мины в уцелевшую нижнюю часть.
– Тогда позвольте еще один вопрос, – продолжал Дружинин. – Как получилось, что речь все время шла о заводах, а заминированной оказалась электростанция?
– И это объясняется просто. Ведь нам не было известно ничего определенного об объекте минирования. Мы только знали, что заводы находятся под угрозой. Так оно и было в действительности. Судьба заводов, в случае если бы они были восстановлены, зависела бы от состояния питающей их электростанции. Теперь это понятно, конечно, но для этого нам пришлось размотать весьма запутанный клубок.
– Выходит, Гербст неточно выполнил приказание Циллиха?
– От него и не требовалось точного выполнения, – заявил Воеводин. – Ведь Циллих поручил ему произвести минирование по собственному усмотрению.
Когда Дружинин с Шубиным отошли немного в сторону, Варя с тревогой спросила Алексея:
– Что же ты намерен делать теперь?
– Вскрою бычки и обезврежу взрыватели мин.
– Это опасно?
– Как тебе сказать…
Варя нахмурилась и строго прервала его:
