Впервые в жизни Ли выяснил, что предки его отца, так же как и матери, были немецкого и французского происхождения. Хотя все братья отца уже умерли, в Новом Орлеане до сих пор жили три сестры Роберта Освальда, и у Ли было шесть двоюродных братьев и сестер. Однако после скандала с похоронами Роберта Освальда никто из его родственников не поддерживал контакта с Маргаритой. Только Хэйзел потом несколько раз встречалась с ней, но никогда не видела Ли. Тот с гордостью показал новообретенной тете фотографию Марины, и Хэйзел (читавшая в газетах о побеге племянника в Советский Союз) удивленно спросила: «Она что, русская?» Хэйзел просила Ли заходить еще, но тот так никогда больше и не появился. Не стал он устанавливать контактов и с другими членами клана Освальдов. Ли узнал что хотел о своих корнях и впереди его ждали совсем иные дела.

Но прежде всего надо было что-то решать с работой. Ли внимательно читал объявления в газетах и написал множество резюме в разные компании. Как правило, он приводил о себе ложные сведения (например, о том, что уволен из Корпуса морской пехоты с почетом, или о том, что всю жизнь жил в Новом Орлеане). В качестве поручителей он указывал вымышленных сослуживцев или своего дядю «Датца» без согласия последнего. Приводились фиктивные адреса, а самого себя Освальд величал студентом колледжа. Успеха не было, и Ли жил на мизерное пособие по безработице, которое он не без труда исхлопотал себе из Техаса.

Наконец через две недели счастливый Ли бросился на шею тете, крича: «Я нашел работу!» Однако если учесть предыдущее место трудовой деятельности нашего героя, то на первый взгляд непонятно, чему он, собственно, радовался. Его приняли простым рабочим по смазке оборудования в компанию по производству и расфасовке кофе «Уильям Рейли компани». Это была грязная ручная работа, за которую платили всего 1,50 доллара в час. Даже тетя Лилиан не впечатлялась и посоветовала Ли срочно приобрести какую-нибудь профессию, чтобы наконец начать получать достойную зарплату. Но Ли не хотел учиться: «Я и так все знаю!» Выбор рабочего места представляется особенно странным, если учесть, что луизианское бюро по трудоустройству нашло для Освальда место, которое он просил: работу, связанную с фотографией. Но Ли так и не появился на собеседовании.

Почему? Возможно, что кураторам Ли место в кофейной компании было более чем удобно. Оно находилось рядом с гаражом по обслуживанию машин федеральных правоохранительных органов. А хозяин компании Уильям Рейли был одним из спонсоров кубинской эмиграции в Новом Орлеане. К тому же Освальду, видимо, сказали, что чернорабочим он будет недолго: Ли неоднократно говорил своим сослуживцам, что вскоре перейдет на хорошее место в федеральное космическое агентство НАСА. Нельзя и по сей день даже представить себе, чтобы в НАСА приняли человека с такой анкетой, как у Освальда, тем более тогда, в самый разгар «холодной войны», если, конечно, за него не ходатайствовали либо ЦРУ либо ФБР. Кстати, некоторые работники компании Рейли вскоре действительно попали на работу в НАСА (это было очень престижно).

Пока же счастливый Ли искал жилье, в чем ему помогла бывшая подруга Маргариты Освальд Миртл Эванс. Сама она, правда, не рискнула сдать квартиру перебежчику из СССР, но порекомендовала место по соседству: 4907 Мэгэзин-стрит. Квартира была на первом этаже, имела большую жилую комнату и огороженный забором небольшой участок, где бы могли играть дети. Стоила квартира недешево — 65 долларов в месяц, но Ли сразу же внес депозит в пять долларов. Он пригласил миссис Эванс заходить к нему в любое время, и больше они уже никогда не встречались. Причем при расставании Ли наврал подруге матери насчет своего места работы, назвав реально существовавшую компанию, где он никогда не был.

Освальд сразу же позвонил жене, чтобы она перебиралась к нему. Марина была счастлива: она ходила по комнате с маленькой Джун на руках и говорила ей и Рут Пэйн: «Папа нас любит!» 10 мая 1963 года, в пятницу Ли пошел на работу. Забегая вперед, скажем, что относился он к своим обязанностям спустя рукава. Было видно, что за место он особо не держится. Он постоянно куда-то отлучался (мы скоро увидим, куда именно). А на вопрос начальства, где он пропадал, всегда отвечал, что был неподалеку. Одному из сослуживцев Ли задал странный вопрос: «Как вам здесь нравится?» Коллега подумал, что речь идет о компании, где он проработал уже 8 лет, и, естественно, отозвался о ней более чем положительно. «Да нет же, — с раздражением сказал Освальд, — я имею в виду эту проклятую страну!»

Ли с радостью ждал приезда жены, предвкушая, насколько той понравится новая квартира — холодильник и часть мебели были новыми. Увы, Маринина реакция оказалась прямо противоположной. Ей не понравилось абсолютно все. Ли, как вспоминала Рут Пэйн (именно она на своей машине привезла Марину в Новый Орлеан), всячески старался угодить жене и постоянно говорил, как он скучал без нее. Через открытую дверь Рут стала невольным свидетелем, как супруги занимались любовью.

Однако вскоре опять начались споры на пустом месте. Марина ругалась на мужа за то, что тот попытался сделать из купленной ими черной смородины вино, но это ему не удалось. В свою очередь Ли возмущался, когда Марина добавила в кастрюлю с крабами, которые как раз стремился приготовить муж, привычный ей по России лавровый лист. Марина постоянно пилила Ли за тараканов, как будто тот приносил их в дом. Чтобы не быть постоянным свидетелем ссор, Рут даже решила уехать домой на день раньше.

Ли не сказал Марине, где он работал, намекая, что исполняет непыльные обязанности в офисе. Но она догадывалась, что это неправда. Ведь муж возвращался домой в промасленной одежде и от него пахло кофе. Потом Ли стал приносить и сам кофе, говоря, что это премии. Но Марина очень боялась, что супруг просто воровал продукцию своей фирмы.

Но первое время муж хотя бы не бил жену и по сравнению с Далласом очень любил заниматься с ней сексом. Для воспитанной в иных традициях Марины было шоком, когда Ли установил рядом с кроватью зеркало, чтобы любоваться собственным половым актом. Освальд гулял с женой и дочкой по родному городу, показывая любимые места и угощая супругу мороженым. Казалось, семейная жизнь налаживалась.

А между тем для Ли настала пора вернуться к своим баранам. 12 мая он закрыл свой почтовый ящик в Далласе и попросил почту направлять всю корреспонденцию на свой новоорлеанский адрес. Ли снова стал получать газеты компартии и троцкистов, а также «Советскую Белоруссию». Все эти издания широко освещали поездку Кастро по Советскому Союзу и критиковали президента Кеннеди за его упомянутое выше антикубинское выступление. Отдельно Освальд уведомил о смене адреса Комитет за справедливую политику в отношении Кубы, и его лидер ответил стороннику в далеком Новом Орлеане, что надеется на продолжение поддержки со стороны Освальда. Итак, переписка наконец-то завязалась, и 26 мая Винсент Ли получил от Ли Харви Освальда развернутое послание:

«Я официально прошу принять меня в члены вашей организации.

В прошлом я получал от вас памфлеты и т. д. либо бесплатно, либо приобретая их.

Теперь, когда я живу в Новом Орлеане, я думаю о том, чтобы за собственные средства снять небольшой офис с целью формирования отделения FPCC здесь, в Новом Орлеане.

Можете ли вы дать мне устав? (По законам США только головная структура общественной организации может разрешить формирование регионального отделения путем присвоения ему отдельного устава. — Авт.)

Кроме того, мне бы хотелось получить информацию насчет приобретения памфлетов и т. д. в больших количествах, а также бланков анкет для членства в FPCC и т. д.

Также была бы очень кстати фотография Фиделя, которую можно было бы поместить в рамку.

Офисы здесь стоят 30 долларов в месяц, и если у меня будет постоянный поток литературы, я с удовольствием возьму расходы на себя.

Конечно, я работаю и не могу следить за офисом все время, но я уверен, что смогу найти для этого добровольцев.