Больше планов на вечер у Злого не было - разве что поесть, да улечься спать, но ему помешал нежданный гость.
По комнате плавно проскользнул свет фар, тихое фырканье двигателя в глухой тишине было слышно на большом расстоянии. Как оказалось, пожаловал Умник.
- Напугал, однако...
- Да я вижу. - гость кивнул на стоящий в углу и грозно поблескивающий в пламени свечи автомат, - Чего так далеко забрался? Дебилов и собак не боишься?
- Неа. Как-то не пугают они меня. С чем пожаловал?
Умник из-за пазухи вытащил бутылку виски. Злой скривился.
- Что такое?... - забеспокоился гость, - Вискарь не любишь? Так я сейчас, до машины...
- Нет-нет, все нормально. В принципе, можно и выпить.
- А чего кривился тогда?
Злой пожал плечами:
- Ну... так. Что-то вроде привета из прошлой жизни. Ощущение, что с алкоголем у меня связана какая-то нехорошая история.
- Ну, может, и вспомнишь после пары рюмок. Ты извини, что я так... Я напиваться не заставляю, просто не знал, с чем ходят в гости, вот и попробовал беспроигрышный вариант. - Умник глубоко вдохнул идущий с кухни аромат, - Судя по запаху, с закуской проблем нет.
- Закуска есть. Колы нет. Я с колой люблю.
- Из прошлой жизни запомнил, или так?... Опытным путем? - прищурился умник
- Опытным.
Прошли на кухню, зажгли еще одну свечу. Отыскали в шкафу парочку стопок с какими-то полустёршимися логотипами, придвинули к столу еще один табурет, на разделочную доску поставили сковородку, от которой пахло так, что слюнки текли.
- Вообще, - читал Злой лекцию, - Вискарь так не пьют. То, что мы с тобой сейчас будем проделывать - чистой воды перевод продукта.
- Ну извините, бананив нема. - Умник пожал плечами, - За колой ехать надо, минералки тоже нет, а лёд... Холодильники питать нечем. Электроснабжения в Вязьме ни в каком виде нет.
- Как? А генераторы? - удивился Злой, у которого на армейские дизеля были большие планы.
- Не ты один про них думал. - довольно кивнул Умник, - Мы обшарили воинские части, нет там ничего. Вообще, никакого имущества, только безнадежно испорченное.
- Интересное кино получается. - Злой поскреб затылок, - Это получается, их по тревоге поднимали.
- Вот и я о чем. Сдается мне, что вся наша часть гниет в той колонне, что преграждает путь на Холм-Жирки.
- Давай сперва выпьем. - не сдержался сам Злой, - В таких вещах без поллитры не разобраться.
Выпили. Виски обжег горло, но по телу прокатилось приятное тепло.
- Классно готовишь. - сказал Умник, поедая макароны, - Вот что интересно получается, вроде как и готовим все одно и то же, а у тебя - вкуснее.
- Продолжай. - ухмыльнулся Злой, - Я люблю мелкий подхалимаж.
Посмеялись.
- Как ты меня нашел-то? Я же, вроде как, не палился, специально подальше забрался.
- Ну, Вязьма, хоть и большая, но все-таки деревня. О тебе уже говорят. Засветился ты. Особенно перед Гариком и его командой.
- Это те, которые возле памятника квасили?
- Они, родимые. У них что ни день - то праздник. Да как и у большинства, в принципе... Только пить умеют, да ныть, что ничего не помнят.
Злой лишь пожал плечами:
- Зима все по местам расставит.
Умник бросил на собеседника укоряющий взгляд:
- А ты и правда Злой. Не жалко тебе их?
- Неа. - он уверенно мотнул головой, - Видишь ли, у нас тут произошел немножечко конец света. И уж если он не всех дураков побил, то я не вижу смысла сохранять и приумножать их популяцию. Будем хвататься за всех - не сохраним никого. Если человек не хочет быть полезным, туда ему и дорога.
Умник молчал, а затем выдал:
- Между первой и второй...
Выпили еще раз, Злой провозгласил тост "за все хорошее".
- Вроде ты и прав, ну, насчет бухающих, а все-таки... Не по-людски это как-то.
- Слушай, я не буду спорить. У тебя своё мнение на этот счет - у меня своё. Я не собираюсь никому его навязывать. Живи и дай жить другим - вот мой девиз.
- А если тебе самому жить не дают? То что?
- А в таких случаях, - жутко оскалился в полутьме Злой, - получается Гагарин.
Молчали, жевали, насыщались. Виски уже ударил в голову, но мягко, приятно. Первая свечка догорела и погасла, Злой сходил за еще одной и воткнул ее в лужицу воска на блюдце.
Пропустили по еще одной, и прозвучал вопрос, заставивший Злого отшатнуться:
- Слушай, а как там... В Москве? - Умник точь-в-точь повторил слова Христа, даже интонация и взгляд были такие же - умоляющие, полные надежды на чудо.
- Это долгая история... - попробовал, было, он отмазаться от неудобного вопроса, но собеседник не дал ему этого сделать.
- Всё равно расскажи. Мне важно знать.
- Ну, как хочешь. Только учти, я тебя предупреждаю - история получится не из приятных.
Москве повезло меньше, чем провинции. Процент выживших там был намного больше, чем за МКАД-ом, и это вылилось в кромешный ужас.
Острый недостаток еды, транспортные пробки, запершие все выезды из города, колоссальное количество трупов, одичавшие животные.
Как следствие - бандитизм, голод, войны, эпидемии.
По городу носились целые стаи озлобленных псов, подъедавших трупы и медленно бегающих живых людей, группировки выживших грызлись между собой за остатки консервов, патронов и женщин, как-то незаметно низведенных до положения прислуги и секс-рабынь. И, разумеется, за Кремль, который хотели захватить исключительно для того, чтобы потешить собственное самолюбие. Больных тут же расстреливали, независимо от того, простуда это была, или какая-то новоявленная чума - рисковать было нельзя. С увечными и ранеными та же история - никто не смог бы их выходить, да и тратить еду и бесценные лекарства никто не считал нужным.
И почти никто не хотел уходить из города. Даже когда у бандитов-генералов откуда-то появились танки и артиллерия, которыми они принялись утюжить друг друга, стирая в пыль и пепел целые кварталы. Даже когда больных людей и диких собак стало так много, а еды так мало, что цепляться за обугленные руины Москвы стало просто бессмысленно.
Вот именно в такой момент Злой и пришел в себя. Очнулся на Проспекте Мира, в пустой квартире с выбитой дверью и разбитыми стеклами, замерзший до полусмерти, голодный и обгадившийся. Он не знал сколько пролежал, не знал, как оказался здесь, не знал вообще ничего, вплоть до имени.
Где-то далеко работала артиллерия, и разрывы - громкие, ощущаемые уже не ушами, а всей кожей, влетали в окно вместе с запахом гари и пепла. Первую неделю своей новой жизни Злой очень не хотел вспоминать. Он очнулся на территории одной из банд, которая на данный момент теснила своих противников. У них была артиллерия, еда, медикаменты и женщины. Злой сразу же влился в коллектив, у него это получилось как-то очень уж естественно. Он и сам не знал, как получилось найти общий язык с бандитами. Видимо, какие-то навыки из прошлой жизни. Его сразу же сочли своим, выдали автомат, и вместе с парой десятков бойцов при поддержке танка отправили выбивать банду-конкурента из здания театра Российской Армии. Там он отличился и приобрел своё прозвище, которое, в отличие от остальных воспоминаний о Москве, почему-то берег.
Командира группы убили, танк уничтожили, и Злой, так уж вышло, взял Театр едва ли не в одиночку, остановив убегающих своим примером. Неизвестно, что им двигало, Злой помнил лишь то, что озверел до крайности, и хотел перегрызть защитникам Театра глотки. Он полз по каким-то залитым водой канавам и карабкался по кучам битого кирпича, слыша, как отстреливаются, прячась за подбитым танком, его "коллеги" из числа тех, что не сбежали. Матерился как сапожник, тащил тяжелый и неудобный автомат, и мечтал о крови. Наверное, ему нужна была хоть какая-нибудь психологическая разрядка после случившегося. Наконец, Злой ворвался в театр. Его соратников накрыло одной меткой миной, но это было уже неважно. Он метался по коридорам и залам, то рыча, как зверь и стреляя во все, что шевелится, то прячась в темных углах и нападая исподтишка, но всегда - смертельно. Устроил в театре настоящий дом Павлова, и обратил противника в бегство.
