- Долго мне ещё ждать своего кофе?

Еле справившись с пробирающей всё тело дрожью, я нашла кофеварку, по рефлексу, как себе добавила в маленькую белую чашечку две ложки сахара, и на слегка подкашивающихся ногах зашла в кабинет.

- Правило номер 4, - я аж вздрогнула, и чуть было не уронила поднос, когда за моей спиной прозвучал грозный мужской голос, - никогда не входите в мой кабинет без стука.

Я снова залилась краской. В очередной раз почувствовала себя нашкодившим котёнком. Чёрт, нелегко мне придётся в этой компании. Очень нелегко. Возможно даже тяжелее, чем когда я торговала на базаре. Тогда хоть надсмотрщиков не было.

- Вы долго так будете стоять? Поставьте поднос на стол и возвращайтесь в приёмную.

Оставив чашечку с кофе на его столе, я, краснея от стыда, вышла из его кабинета. Как бы я не старалась, подавить пробивающую каждую клеточку тела дрожь, мне не удалось. Я не понимала, какие чувства сейчас играют во мне сильнее. Стыд, за то, что я совершенно ничего не умею или смущение, всякий раз, когда я вспоминаю ту дождливую ночь, после которой перевернулась вся моя жизнь.

- Что за дрянь вы мне принесли?

Я вздрогнула, тут же вытянулась на своём кресле и попыталась дотянуться босыми ступнями до туфель, которые скинула пару секунд назад. Не привыкла ещё всё-таки ходить на каблуках, тем более так долго.

- Кофе...вы же просили.

- Я не пью кофе с сахаром. Если не знали, могли бы уточнить.

Заметив, как я ёрзаю на кресле, он перевёл взгляд на мои ступни, всё ещё отчаянно пытающиеся подцепить валяющиеся в сторонке туфли. Глаза мужчины закатились. Он посмотрел на меня как на законченную идиотку.

- О, Господи. Хотя чему я удивляюсь? Когда закончите, будьте так любезны, свяжитесь, в конце концов, с Анатосяном. И передайте Лиде - вашей напарнице, когда та, наконец, вернётся с обеда, чтобы принесла мне кофе. Чёрный, без сахара.

Приблизительно так прошёл мой первый рабочий день. Я обложалась ещё раза три или четыре. Перепутала номера. Напортачила в каких-то справках. Опрокинула стопку бумаг прямо перед его носом и запнулась, а после и грохнулась на пол, когда выходила из его кабинета. В общем, более отвратительно и паршиво я себя никогда не чувствовала. Масло в огонь подливало ещё то, что даже, несмотря на то, что Влад меня не узнал, я-то его не забыла, а вместе с этим никак не могла отделаться от так не вовремя всплывающих в моей голове картинок...и каких картинок. Мне казалось, что его приглушённые стоны до сих пор стоят у меня в ушах.

Но самая большая лажа произошла уже под конец вечера. Мне позвонила Вероника, она начала спрашивать, как прошёл первый рабочий день. Смеялась, когда я рассказывала ей о своих косяках, поддакивала, когда я говорила какой её брат ужасный зануда, а потом пошутила и я на свою собственную глупость и невнимательность ответила на эту шутку:

- Да, ладно тебе Ксюш, Владик, конечно, ещё тот зануда, но он такой душка....Охмури его, и все проблемы исчезнут сами собой. Глядишь, может ещё и породнимся. Моему братцу уже пора бы собственную семью создавать. Как-никак он уже переступил тридцатилетний рубеж.

- Да хоть сорокалетний, во-первых, твой Владик, скорее чемпионат мира по футболу выиграет, чем когда-нибудь увидит во мне женщину, а, во-вторых, я сама скорее с резиновым мужиком в загс пойду, чем с ним. Это же невозможно. Одни сплошные правила. Правило номер 1, правило номер 2, номер 3...

- Когда закончите свой увлекательный разговор позвоните Резанову и перенесите встречу на пять вечера, - я вздрогнула, резко замолчала и положила телефонную трубку на стол. - И ещё, так просто для справки. Правило номер 5: никогда не разговаривать о личных делах в рабочее время!

Все следующие две недели прошли приблизительно также. Я вставала в шесть утра, боясь опоздать хоть на минуту и всё равно в те дни, когда Максюта просыпался на мой шорох и начинал плакать, я приходила на работу как минимум минут на сорок позже начала трудового дня. Влад (мысленно я просто не могла называть его по отчеству) ничего мне не говорил, он вообще за все эти дни ни разу не повысил на меня голос. Да и зачем ему это было нужно, когда от одного его взгляда я чувствовала себя полным ничтожеством? Но мои опоздания были вершиной айсберга. С непривычки я не могла всё схватывать на лету. Я не сразу разобралась, что и к чему. А помогать мне было некому. Дней семь назад Вероника улетела со своим мужем в Прагу, и вернуться оттуда она должна не раньше начала следующего месяца. И это штормило меня ещё больше. Я не могла рассчитывать не на чью поддержку. А очередным ударом стало то, что два дня назад Максюту увезли на скорой с пневмонией. Моего малыша даже не положили в отдельную палату. Его разместили на кроватке в коридоре, с ещё несколькими больными. Мест, видите ли, нет. Я скандалила, просила, даже плакала, но мне ничем не могли помочь. И вместе с этим, даже, несмотря на то, что я не спала последние две ночи, я всё равно старалась, я выворачивалась наизнанку, чтобы показать, что я чего-то стою, но итогом моей работы стало то, что под конец второй недели Влад вызвал меня к себе в кабинет и совсем не для того, чтобы поручить какое-то задание. Он решил так сказать подвести результаты.

- Итак, что мы имеем. За две недели работы в моей компании вы пять раз опоздали, пропустили четыре важных звонка, неправильно составили график встреч на пятницу, а вследствие этого сорвали одну очень важную сделку. Если бы за вас лично так сильно не просила моя сестра, я бы никогда в жизни не взял на работу такую безответственную растяпу. Вы не справляетесь даже с самыми элементарными поручениями. Могли бы хоть для приличия попытаться оправдаться....Всё ладно, идите работать. Считайте это ваш последний шанс.

Меня пробивала дрожь. Я вся была на взводе от того, что все мои мысли разрывались между Максютой и этим мужчиной. Этим, так ненавистным мне мужчиной. Ну, разве между ним и тем Владом, которого я встретила на остановке, который копался в своей машине, а потом с улыбкой предложил меня подвезти, есть что-то общее? Нет, этот Влад - наглый бессердечный хам и эгоист. Его ничего не заботит кроме его чёртовой компании. Ему наплевать на людей, которые здесь работают. Он даже не вспомнил меня!...Да, это било больнее всего. С трудом, но я всё же призналась самой себе, что мне бы хотелось, чтобы он узнал меня. Тогда бы я хоть не терзала себя вопросами, было ли всё так плохо, что он даже не вспомнил меня? Или для него подцепить девушку на остановке, а потом переспать с ней обычной дело?

Внезапно я остановилась посреди кабинета, и прежде чем успела, что-либо сообразить, меня уже понесло по кривой дорожке.

- Если вы не заметили, то я живой человек, а не робот! Я ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК! И да, я опаздывала, я разговаривала по телефону в рабочее время, я иногда уходила без разрешения, но вы даже ни разу не поинтересовались почему! Вам вообще наплевать на всех сотрудников в этой компании. Вас волнуют только эти чёртовы бумажки, а они...они гроша ломанного не стоят, по сравнению с чувствами обычных людей, до которых вам конечно же нет никакого дела!

Я разрыдалась. Закрыла лицо руками и начала сглатывать струящиеся по щекам слёзы. Меня пробивала нервная дрожь. Я снова была на грани. Чёрт подери, я уже превратилась в какую-то истеричку, но так больше не может продолжаться.

Неожиданно, Влад, поставил рядом со мной стул, и с силой надавив на мои плечи, заставил меня сесть. А после этого, пока я удивлённо икая, размазывала слёзы по щекам, он налил в стакан воды и протянул мне его.

- Выпейте, успокойтесь и расскажите, что у вас случилось.

Я всё ещё удивлённо на него поглядывала, когда дрожащими пальцами обхватила стакан и жадно выпила так необходимую мне сейчас холодную воду.

- Ну же Оксана говорите, я жду.

- Я...У меня ребёнок заболел. У него температура сильная, знобит. Его в больницу положили, только там мест свободных в палате нет, его прямо в коридоре разместили...