Скажем так, подобный сюжет не входил в их план, но Джулиан обожал импровизировать. Судя по реакции старшего брата, идея оказалась неплохой. Джулиан попал в яблочко. Лицо Гаррета постепенно приобрело оттенок спелого помидора, затем побелело.

Джулиан и Молли ранее обсудили несколько важных правил, касающихся этой затеи. Во-первых, обоим нельзя было встречаться ни с кем другим, а во-вторых, предстояло убедительно изображать любовь перед друзьями и общими знакомыми. Последнее условие казалось Молли самым важным – новые отношения должны выглядеть как можно более убедительными.

Джулиан был согласен с ней. Он был готов согласиться со всем, что могло досадить его брату. Конечно, Джулиан любил своего брата. Однако после того, как самый старший из них – Лендон отправился в заслуженный продолжительный медовый месяц, Гаррет незамедлительно решил: именно он стал главным в семье и бизнесе. Так что немножко издевательств над старшим братом совсем не помешает.

И теперь Джулиан наслаждался плачевным видом Гаррета: сжатые губы, побелевшие костяшки пальцев, сжимающих чашку кофе. Вот он перестал расхаживать взад-вперед по комнате и остановился напротив Джулиана. Мужчины находились по разные стороны длинного стола, где недавно завершилось совещание.

– С какого же момента вы заинтересовались друг другом?

Джулиан и глазом не моргнул:

– Ну, мы начали обмениваться сообщениями по телефону… – И, прежде чем Гаррет мог что-то сказать, он достал из кармана телефон: – Боже, эта девушка знает, как завести мужчину!

Затем Джулиан принялся неторопливо набирать сообщение. На самом деле он писал следующее: «Теперь он знает. Зол как черт! Расскажу подробнее за ужином».

Глаза Гаррета метали молнии.

– Кейтлин знает о ваших переписках? Знает о ваших планах… жить вместе, о ваших отношениях?

– Возможно. В любом случае, они же сестры!

На дисплее всплыл ответ Молли: «Неудивительно».

Джулиан не медлил с ответом: «Полагаю, и Кейт не в восторге от меня?»

Молли тут же отозвалась: «Это так. Берегись, любовничек, у нее целая коллекция кухонных лопаток. Она прекрасно ими владеет».

Губы Джулиана растянулись в улыбке: «О, Молли, свет моей жизни…»

– В какой конкретный момент ты позволил себе забыться?

Джулиан бросил рассеянный взгляд на брата. Из ушей Гаррета, казалось, валил пар.

– Разве тебе не говорили наша мать, Лендон или я? Молли Дивейни неприкосновенна! Если хоть как-то ты навредишь ей, семья откажется от тебя!

Чтобы умерить его пыл, Джулиан примирительно качнул головой:

– Я все прекрасно помню. Теперь послушай меня. – И Джулиан подался вперед: – Мне. Все. Равно. Ты понял?

Гаррет сцепил зубы и сдержал дыхание. Он едва узнавал собственного брата.

– Мне придется поговорить с Молли лично. В ее собственных интересах пересмотреть подобное решение. Просто знай, Джулиан, если ты хоть как-то навредишь Молли, если хоть волос упадет с ее головы…

Джулиан не знал, как реагировать. Была ли это угроза, способ предъявить свои права на Молли?

Теперь сохранять невозмутимый вид стало трудновато. Мысленно он перенесся в юные годы, вернулся в воспоминаниях к тем моментам, когда они с Молли пытались сблизиться. Между ними была совершенно иная связь, так редко возникающее между людьми взаимопонимание. И каждый раз, когда их дружба была готова перерасти в нечто большее, вся семья превращалась в стаю кровожадных стервятников, принимавшихся безжалостно шантажировать Джулиана, заставляя его отступиться. Не один раз девушку отправляли на продолжительные каникулы как можно дальше от дома, как только Кейт, Лендон или их мать замечали: Джулиан смотрит на Молли по-особенному…

Тогда Джулиан твердил сам себе – ему все равно. Когда же он превратился из юноши в муж чину, ему внушили, что он не кто иной, как повеса и бабник. И у Джулиана не осталось иного выбора, как подтверждать очерненную собственными родителями репутацию. Отныне он мог быть с любой женщиной, кроме Кейт или Молли. Таково было правило. Этот запрет отравлял ему каждый год жизни, заставлял чувствовать себя диким зверем, загнанным в угол.

Теперь же открытый приказ старшего брата держаться подальше от единственной женщины, которая знала его настоящего, вызвал в Джулиане волну гнева. На карте стояло его будущее. Никто и ничто не сможет нарушить его планы, ничто не вмешается в его личную жизнь или в жизнь этой рыжеволосой девчонки. Особенно когда целью выдуманных отношений между ними было желание убедиться в собственных чувствах к Молли.

Неторопливо, но решительно поднявшись из-за стола, Джулиан приблизился к брату и, положив руку на его плечо, вкрадчиво и негромко произнес:

– Гаррет, держись от нас подальше. Я не хочу навредить ни тебе, ни особенно Молли, так что очень тебя прошу не вмешиваться.

Молли, устроившись на небольшом барном стуле посреди кухни, старательно подпиливала ногти, стараясь унять бешено бьющееся в груди сердце. Кухня в фамильном особняке Дивейни представляла собой остров из мрамора. Здесь и хлопотала ее старшая сестра, усердно украшая свежеиспеченные пирожные.

– Нет, я все еще не могу в это поверить, Молли! Ты, должно быть, меня разыгрываешь!

Вот уже целый день Молли пребывала в статусе официальной девушки Джулиана и не могла дождаться того момента, когда сможет увидеть перекошенное от ревности лицо Гаррета. Она надеялась, что Джулиан обнимет ее за талию в этой своей непринужденной, сексуальной манере, словно говоря всем своим видом: рядом с ней он самый счастливый мужчина на свете.

– Клянусь тебе, это не розыгрыш! – убеждала Молли сестру. – Если ты не веришь мне, можешь сама позвонить Джулиану и спросить.

Кухонная лопатка зависла в воздухе. С наспех собранными волосами, такого же оттенка, как и у сестры, с выбившимися прядями, обрамлявшими красивое лицо, Кейт излучала такую сексуальную привлекательность… Не будь она ее сестрой, Молли бы возненавидела Кейт! Эта женщина просто излучала жизнерадостность. Кейт обожала свою работу, чем и объяснялся ее ошеломительный успех – она была первоклассным поваром с первоклассным телом – высокая, загорелая, остроумная и уверенная в себе. Однако был один элемент, в котором младшая сестра превосходила Кейт. Молли обладала довольно-таки пышной грудью. Правда, она сделала все возможное, чтобы скрыть это.

– Ты и Джулиан пара? Просто не могу поверить в это, обычно его женщины… совсем другие.

– Не смей так говорить! – Молли в сердцах отшвырнула пилочку.

Кейт лишь вздохнула, сняла с противня свежеиспеченные пирожные и принялась раскладывать их в отдельные ажурные бумажные стаканчики.

– Хорошо. Больше не скажу ни слова. Но ты же поняла, что я имела в виду?

Молли поднялась и подошла к зеркалу у камина, чтобы рассмотреть себя.

– Да, я не похожа ни на одну из его женщин. – Она отступила назад с выражением отвращения на хорошеньком личике. – Они высокие, привлекательные, утонченные…

«Все это не важно, потому что мне не нужен Джулиан, мне нужен лишь Гаррет», – напомнила Молли сама себе.

Губы сами по себе вспыхнули от воспоминания того обжигающего поцелуя. Словно они были пряным напитком, к которому хотелось припадать снова и снова… Молли слегка потрясла головой, чтобы убрать из памяти картины, представшие перед ее глазами.

Кейт посмотрела на младшую сестру и рассмеялась:

– Ты на самом деле в него влюбилась! Молли, мне нравится Джулиан, но должна заметить: женщина, которая выйдет за него замуж, будет последней дурочкой. И я не хочу, чтобы ею стала ты.

Молли хотела было заверить сестру, что никогда бы не смогла влюбиться в Джулиана, но вовремя вспомнила – она его девушка, и даже больше – его любовница.

– Как это все-таки произошло? – Кейт вновь оторвалась от упаковки пирожных. – Неужели он неожиданно…

– Неожиданно Джулиан понял, что все это время ему была нужна лишь она. Да, именно так! – прервал их глубокий баритон.

Девушки резко обернулись на звук открывающейся двери. У Молли опустилось сердце – ну вот, Джулиан опять увидел ее в перепачканной краской рабочей одежде. Но затем она вспомнила – ему же все равно! Ей вовсе не нужно производить на него впечатление. Он же думает, что она всего лишь побочный продукт бетономешалки. Так к чему пытаться переубеждать его? С другой стороны, неестественно, если она будет продолжать ходить неряхой. Сам Джулиан был верхом элегантности – черный пиджак, подчеркивающий безупречную линию плеч, расслабленный почти до невозможности узел галстука – словно недавно выбрался из очередной постели… Молли даже почувствовала что-то вроде укола ревности. Однако ей следует придерживаться здравого смысла.