88

Поэтому, ополчаясь на какие-то неведомые или неприятные нам кажущиеся отклонения, в том числе и сексуальные, подума-ем – не движет ли здесь нами ксенофобия или даже зависть?

ВЕРА – ОТ РОЖДЕНИЯ ДО ЗАМУЖЕСТВА

Читателя, наверное, интересует, как такая молодая женщи-на, как Вера, могла жить в элитном, хотя и небольшом коттедже, иметь в собственности ресторан, дорогой, хотя опять же неболь-шой автомобиль «Порше». В общем, быть достаточно состоятель-ной – каждой бы такое! Интересовали эти вопросы и Женю, сразу заделавшегося близким человеком Вере. И, надо сказать, Вера, хотя и не сразу, эпизод за эпизодом, в основном за вечерними «возлияниями» за ужином, ответила Жене на эти вопросы, хотя он их и не задавал.

Рождение Веры произошло конспиративным образом. Мама её, известная советская актриса театра и кино, была женой очень влиятельного чиновника, начавшего свою карьеру ещё в сталин-ские времена. Он был каким-то важным советником по иностран-ным делам, и постоянно «мотался» по загранкомандировкам. Он проявил себя как успешный чиновник и партийный деятель ещё

военные годы, имел государственные награды, стал, как тогда называли «номенклатурным работником». После войны его с же-ной – женщиной известной и любимой народом, поселили в не-большом, но удобном коттедже в элитном посёлке «за забором»

районе Лосиного острова. И воздух чистый, и от взоров подаль-ше, и в то же время – Москва.

Имени отца и матери Веры, не говоря уже о фамилии, назы-вать не буду, хотя в рукописи Евгения это не скрывается. Не стоит раскрывать семейные тайны известных уважаемых людей, а эти тайны были. Всё, что связано с рождением Веры, её детством и даже юностью, покрыто тайной, и эта тайна не могла не повлиять на её характер.

Мама Веры, 1912 года рождения, была ещё с тридцатых го-дов прошлого века была замужем за человеком (как видите, я не

89

называю его отцом Веры!) 1900 года рождения, то есть вполне подходящего ей по возрасту. Будучи очень занятыми людьми, а также, чувствуя приближение большой войны, они решили не за-водить детей, по крайней мере, пока. После войны же занятость их достигла апогея, особенно матери Веры, которая то и дело была на гастролях. У мужа её «гастроли» были несколько иного характера, но, тем не менее, виделись супруги лишь эпизодами, поэтому детей у них так и не возникало.

И вот, маме Веры уже под пятьдесят лет, но выглядит она разве только на тридцать (нет, не надо угадывать, кто была эта актриса, всё равно не угадаете!), красива, полна сил и энергии, но… Но, то, что случается со всеми женщинами, когда они «ягодки опять», случилось и с ней. Поначалу, она испугалась – неужели старе-ет? Но старости не наступало, она молода, задорна и красива, а удобство – появилось. И это удобство стало искушать её – можно изменять мужу, не опасаясь «понести», простите за простонарод-ное, но правдивое выражение!

Поклонников у неё не убывало, и в Москве и далеко от Мо-сквы, и вот однажды она… ну, понятно, что! И на старуху быва-ет проруха, простите уж мне, автору книги и литературному ре-дактору эти вульгарные выражения – у Евгения в рукописи их не было! Муж, конечно же, в длительной поездке, ну и добился не-кто взаимности у красавицы-актрисы где-то в провинции. Через полгодика высокопоставленный муж возвращается, весь радост-ный – переводят на работу, не требующую командировок. В связи с выходом на пенсию, говорят. Деньги – те же, да и так их куры не клевали, а пожить спокойно, да ещё с любимой и красивой женой хочется. А красавица-жена чего-то вдруг полнеть начала, да ещё неравномерно как-то, в области талии преимущественно. И что-то там шевелиться вдруг стало.

– Неужели! – в ужасе подумала неумелая изменница и бегом

гинекологу. А тот, радует её – скоро мамашей, говорит, будете.

– Как, у меня же не было месячных, да и мыслимо ли в таком возрасте? – возопила в слезах изменница, но доктор успокоил:

– Евангелие читали? – Иоанн-то Креститель, когда родился, мамаше его Елизавете, сколько было? Девяносто девять! А вам –

90

пятьдесят только будет! Изменница в смущении что-то про аборт залепетала, но доктор грубовато оборвал её.

– Живого человека убить хотите, в уме ли вы, мамаша? Шеве-лится, небось, вовсю уже! Да и мне в тюрьму неохота – крими-нальное это дельце!

В смятённых чувствах ушла женщина от врача, попросила его, конечно же, сохранить врачебную тайну, а сама вся в раздумьях, как быть? И надумала вот что – в провинциальном Курске у неё старуха мать жила, лет семьдесят с лишним ей к тому времени было. Вдовой жила – муж в войну погиб. Один выход – имитиро-вать болезнь матери, съездить в Курск, месяца на полтора-два, родить там, а потом сплавить ребёнка бабушке. Няньку взять – кормилицу, деньги-то позволяют!

Сказано-сделано. Мужу-чиновнику лапшу на уши (а может и на рога!) навешала, дескать, маменька позвонила, совсем боль-ная, просит приехать, боится умереть так, дочку не «повидамши». Муж поморщился, но делать нечего, жёнушка-красавица своё ис-требовать всегда умела, сумела и на этот раз. Отпустил он её в Курск к больной старухе-матери, тёщеньке, то бишь, а сам напо-следок ещё раз за границу съездил – дела передать своим пре-емникам – посерьёзнее и без спешки.

Так в Курске конспиративно и родилась через полтора месяца маленькая, весом всего в 3 килограмма, девочка, которую бабуш-ка захотела назвать Верой.

– А то вы все там в Москве безбожники и развратники, – укоряла старуха-мать свою беспутную дочку-актрису, – и ты не смогла избежать лукавого, искусил всё-таки, при живом-то муже! И чего тебе только не хватало! – бубнила своё богобояз-ненная старушка.

– Этого-то и не хватало, маменька! Свою молодость вспомни-ли бы, а то я кое-чего знаю и про вас! – опытная актриса вошла в роль, – к ста-то годам все становятся праведниками!

Старушка замолкла, но Верой всё-таки девочку назвать потре-бовала:

– А то прогоню вас к свиньям собачьим, да и зятю всё пропи-шу – как пить дать, пропишу!

91

Ладно, назвали девочку Верой, зарегистрировали в Курске по фамилии матери, против графы «отец» поставили прочерк, а отчество дали всё-таки по реальному отцу – Арнольдовна. Ар-нольдом звали того актёришку, что большого чиновника рогатым сделал. Нет, не был тот Арнольд Шварц из города Саратова Ар-нольдом Шварценеггером: ростика был маленького, худенький, хотя и лицом – вылитый херувимчик, лет на двадцать моложе сво-ей партнёрши. Ну и вкусы же у наших народных артисток, обор-зеть, простите за вульгаризм, можно!

Нашли кормилицу, недавно родившую женщину, чтобы кормить Веру натуральным молоком, пособие выделила Верина мамаша своей матери, чтобы денег не жалела на внучку. И, «поджав хвост», ускакала изменница к своему рогатенькому в Москву. Объявила мужу, что тёщенька его, слава богу, поправилась, но женщину-помощницу ей пришлось нанять, сама слабой стала, ходить трудно.