Собравшимся зачитали телеграммы с соболезнованиями. Затем господин Мирский произнес непродолжительную, но страстную речь о невосполнимости потери и деловых качествах усопшего. Гуров держался у него за спиной, надувал щеки и многозначительно помалкивал, изображая шестерку при большом начальнике.

Отчитавшись, глава «Ассоциации» сослался на занятость, извинился и покинул церемонию. Гуров последовал за ним. В машине господина Мирского словно прорвало. Он принялся с пафосом, словно все еще выступал перед аудиторией, распространяться перед Гуровым о важности работы «Ассоциации». Договорился он до того, что убийство Фердыщенкова явилось чуть ли не политическим, призванным лишить нашу страну ее свободы и независимости. И главным инструментом этого порабощения и продовольственной оккупации, а следовательно, и заказчиком убийства, выступал, естественно, «Союз импортеров мяса».

– Нет-нет, не спорьте! – с жаром убеждал собеседника Мирский. – Между «Союзом» и нашей «Ассоциацией» – не просто коммерческая конкуренция, нет, это настоящая политическая борьба. Я бы даже сказал – война! Почему вы улыбаетесь? Не согласны?

Гуров действительно не сдержал саркастической улыбки.

– Просто вспомнил кое-что из истории недавней «куриной войны». Очень похоже на вашу борьбу с «Союзом импортеров». Так вот, в эпоху «ножек Буша» килограмм курятины стоил тридцать с чем-то рублей, килограмм бананов – вдвое дешевле. Потом на рынок влезли наши куриные монополисты. Они, как и вы теперь, тоже боролись за свободу и независимость родного потребителя. С тех пор курица подорожала в два, а то и в три раза и многим из этих самых свободных и независимых потребителей стала просто недоступна. А бананы, которые у нас, к счастью, не производятся, почему-то не подорожали. Такая вот странность. Наводит, знаете ли, на размышления. Так что, извините, сочувствия и политической поддержки вы от меня не дождетесь.

Мирский обиженно поджал губы.

– Значит, вы не верите, что убийство было заказано «Союзом импортеров»?

Гуров не стал скрывать зевка.

– Почему же? Я профессионал. Вы изложили одну из версий, и она будет рассмотрена досконально и тщательно. Но, повторяю, как одна из версий. Для выводов у меня пока слишком мало информации.

Он бросил на Мирского цепкий взгляд. Похоже, спесь с главы «Ассоциации» несколько слетела. Теперь он не воспринимал Гурова как дареного цепного пса. И для того чтобы убедить сыщика в своей корпоративной правоте, ему придется всерьез потрудиться. А для начала ответить на несколько вопросов.

– Скажите, Альберт Андреевич, – сыщик взял деловой, но в то же время дружеский тон, – мне показалось, что на похоронах присутствующие выглядели как-то напряженно. Словно чего-то ждали. И не дождались.

Мирский как будто забыл об обиде. Он тоже настроился на деловой лад и отвечал весьма охотно и обстоятельно.

– Вы правы, Лев Иванович. Все ждали разрешения одной старой интриги. Тайны, если угодно. Телеграммы с соболезнованиями от президента. Но она не поступила. Ее не было.

Гуров был слегка озадачен.

– А почему, собственно, президент должен скорбеть?

– Как, разве вы не в курсе? – искренне удивился Мирский. – Нет? Так слушайте! Покойный Фердыщенков имел один неоспоримый талант. Талант к лоббированию. Он был прирожденным пробивашкой. Мог пробить любой проект, достать что угодно и в нужный срок. В этом ему не было равных. Я боюсь, что его потеря действительно станет для нашего дела невосполнимой. У него везде имелись связи. В комитетах Думы, среди губернаторов, в криминальном мире и даже, говорят, в Кремле. И главной козырной картой в его тонкой игре служила… Неужели вы и правда не знаете?.. Дружба с президентом страны. Да, Лев Иванович, в детстве они были друзьями, и Фердыщенков, по его словам, даже преподал будущему президенту первые уроки самбо.

– Может быть, дзюдо? – уточнил Гуров.

– Возможно, и дзюдо, я в этих тонкостях не разбираюсь. Не моя, знаете ли, группа товара, – согласился Мирский и продолжал: – На слово ему, конечно, никто не верил, дураков нет. Детей лейтенанта Шмидта сейчас развелось – хоть пруд пруди. Но у Фердыщенкова была фотография! Сам я ее не видел, мне это без надобности, но слышал о ней от некоторых очень авторитетных людей. Там юный Фердыщенков с юным будущим президентом стоят в обнимку. Но у президента, сами понимаете, не пойдешь и не спросишь, с кем он в детстве дружил.

– Не фотомонтаж? – спросил Гуров.

– Исключено. Проверяли, и не раз. Самая настоящая. И вот такой конфуз. Никаких поздравлений… тьфу, я хотел сказать соболезнований от президента. Конечно, роль господина Фердыщенкова в создании «Агронавта» и его вклад в развитие «Ассоциации» трудно переоценить, но если бы он не был другом президента… – тут Мирский замялся.

– То и подключать к раскрытию его убийства московских сыщиков вовсе не обязательно, – закончил за него Гуров и успокоил: – Давайте не будем спешить. Президент ведь мог и не узнать вовремя о смерти друга. Кроме того, согласитесь, смерть господина Фердыщенкова странная и не вполне объяснимая. Как говорится, то ли он, то ли у него… Так может ли государственный деятель высшего уровня подписываться под сомнительными документами? Не будем спешить, подождем результатов расследования. И то, что Фердыщенкова похоронили без высочайшей резолюции, еще ни о чем не говорит. Согласны?

– Нет, – вдруг резко ответил Мирский.

– Что «нет»? Не согласны? – удивился сыщик.

– «Нет» – в смысле, Фердыщенкова не похоронили. Его кремировали, – глава «Ассоциации» посмотрел на часы. – Восемь минут назад.

Гуров от неожиданности даже свистнул.

– Вот это да! На ровном месте, да мордой об асфальт! Но ведь следствие еще только началось. Собственно, по-настоящему еще и не начиналось. А если понадобится эксгумация? Очень интересно… Знаете, я, пожалуй, сойду. Надо заскочить в контору.

Мирский только руками развел.

– Ну что вы, Лев Иванович! Как можно? Мы вас мигом доставим. А сейчас поговорим серьезно. Мне самому многое непонятно, в том числе и причина столь поспешной кремации. Поверьте: я не состою ни в каком сговоре, и происходящее в Мясникове меня самого пугает. Но, естественно, у нашей службы безопасности там имеются платные информаторы. С одним из них вы, вероятно, будете тесно сотрудничать. Он работает администратором в отеле, где жил Фердыщенков и где теперь придется жить вам. Постарайтесь встретиться с ним как можно быстрее. Уверен, он может сообщить много интересного.

– Как его фамилия? – спросил полковник.

Мирский извлек из кармана массивный золотой портсигар и пальцем написал что-то на его крышке. Потом он подышал на зеркально гладкую поверхность. На ней, как на запотевшем зеркале, проступила надпись: «Почкин». И снова исчезла. Мирский аккуратно потер портсигар о рукав пиджака и убрал обратно в карман.

Гурова позабавила наивная конспирация главы «Ассоциации», но фамилию информатора-администратора он запомнил.

Прощаясь с Гуровым возле здания министерства на Житной, Мирский махнул своему шоферу. Тот открыл багажник, извлек из него небольшой пластиковый контейнер-холодильник и протянул Гурову. Тот в недоумении взглянул на Мирского. Глава «Ассоциации» усмехнулся:

– Это бонус от фирмы. Познакомьтесь с продукцией «Агронавта». Мясо не замороженное, охлажденное. Мы его самолетом доставляем. – На прощание он пожал руку сыщику: – Ну, желаю вам удачи. Будут проблемы, не стесняйтесь, звоните мне лично.

Гуров поднялся в свой кабинет, где нашел Станислава, скучающего в компании кактуса Феди. Он с легким стуком поставил контейнер перед носом Крячко. Тот с удивлением воззрился на вошедшего и вопросил:

– Это чивой-то?

– Одно из двух: сюрприз или бомба, – ответил Гуров.

– Бомба иногда тоже может стать сюрпризом, – резонно возразил Крячко. – Вскроем?

Гуров кивнул.

– Валяй. А я пока под стол спрячусь.

Но не спрятался, а помог другу отвинтить крышку микрохолодильника. Внутри контейнера действительно лежал изрядный кусок мяса. Крячко внимательно оглядел его.