Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— _Это все благодаря вам, — сказала она. — Ваш спектакль. Надеюсь, он сойдет хорошо.

— Где Найтингейл? — спросил я.

— Поехал к капонирам. Через пару минут поведет свою эскадрилью на взлет.

— А Трент?

— О, я оставила его у дверей. Он пытается получить допуск сюда. — Она снова сжала мою руку и пошла в другой конец зала, к свободному столу с телефоном и блокнотом.

Я остался стоять в одиночестве и растерянности. Мне казалось, что моя грязная, заляпанная маслом форменка здесь совсем не к месту: вокруг мелькали лишь синие мундиры ВВС. Больше всего мне хотелось сейчас взлететь вместе с какой-нибудь эскадрильей, чтобы драться там, в воздухе. Или вернуться к орудию. Хотелось действовать. Делать дело. Какое угодно, лишь бы не мучиться тревожным праздным ожиданием.

Уинтон протянул мне записку. На листке было нацарапано: «Митчет сообщает о захвате четырех грузовиков с дымовыми баллонами». Вскоре все базы истребителей на юго-востоке одна за другой доложили, что машины с баллонами либо захвачены, либо выведены из строя.

Растерянность разом улетучилась. Я больше не чувствовал себя лишним в этом незнакомом зале под землей. Ощущение было такое, словно я мгновенно снова превратился в журналиста. Прямо на моих глазах разворачивалось какое-то действо, впечатления откладывались в мозгу, и я знал, что когда-нибудь пущу этот материал в дело. Боже мой, да кое-кто из парней с Флит-стрит отдал бы последние штаны, лишь бы оказаться здесь, в гуще событий. Я почувствовал трепетную гордость человека, совершившего подвиг.

К Уинтону подбежала девушка из ЖВС.

— Докладывает мистер Росс, сэр, — проговорила она. — Грузовик захвачен в целости и сохранности, взято семеро пленных.

— Отлично. Пусть немедленно доставят сюда и пленных, и машину.

Вот и все. На этом закончились попытки Вейла обеспечить немецким войскам высадку в Торби. Я вспомнил, с каким видом он провожал эти грузовики в путь. Сколько спокойствия и уверенности в себе! Что ж, в тот миг он имел на это полное право: план был хитроумный. Просто Вейлу изменила удача. Интересно, что он станет делать теперь? Арест и расстрел за шпионаж — столь бесславный конец как-то не вязался с его обликом. Но так, наверное, и будет. Разумеется, Уинтону придется присутствовать на заседаниях военно-полевого суда…

Зажужжали телефоны, и девушки за столами принялись лихорадочно что-то записывать. Другие относили листки на большой стол. Комната внезапно ожила, все смешалось, но в сумятице этой прослеживался четкий порядок: люди делали свое дело.

На участке стола с картой Канала появились маленькие деревянные фишки со стрелками, направленными в сторону юго-восточного побережья. На всех фишках была нарисована свастика и стояли цифры. В считанные секунды на некоторых из них уже появилась цифра 30, а на двух-трех — 40 и 50. Каждая метка обозначала соединение вражеских самолетов, я насчитал 340 машин, уже нанесенных на карту.

— Поднять в воздух обе эскадрильи! — скомандовал Уинтон, и мгновение спустя донесся едва различимый голос из громкоговорителя:

— Обеим эскадрильям — взлет! Эскадрилья «Тигр» — немедленный взлет! Эскадрилья «Ласточкин хвост» — немедленный взлет! Взлет! Всё!

— С юго-востока приближаются несколько крупных авиационных соединений противника! — услышал я голос сидевшей неподалеку от меня телефонистки. — Судя по всему, это транспортные самолеты с войсками в сопровождении истребителей. Высота от пятнадцати до двадцати тысяч футов. Зениткам огня не открывать!

По мере поступления докладов от наблюдателей метки на карте безостановочно продвигались все дальше вперед, начинала вырисовываться общая картина неприятельского налета. Появились и новые значки. На них были нарисованы красные, белые и синие кружки — эмблема королевских ВВС. Эти значки размещались по большей части над сушей.

Вошел молоденький лейтенант артиллерии Росс. Он направился прямиком к Уинтону. Они вполголоса о чем-то посовещались, и командир части вдруг воскликнул.

— Шары? С фонарями? Прекрасно! В начале полосы зеленый, в конце — красный, так?

— Нет, сэр, наоборот. И не зеленый, а белый. Красный и белый.

— Вы уверены, что этот тип не водит нас за нос?

— Не думаю, сэр. Он изрядно струхнул и тяжело ранен.

— На какую высоту их запустить?

— Не знаю, сэр, я его не спросил.

Уинтон обернулся ко мне.

— Вы знаете, на какой высоте должны висеть шары?

— Вейл говорил, пятьдесят футов, сэр.

— Отлично. Значит, футах в тридцати над слоем дыма. Надуйте шары и прицепите к ним фонари. Красный огонь повесить над ангарами, а белый над главными воротами. Высота — восемьдесят футов. Пяти минут вам хватит?

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Я немедленно отдаю приказ поставить дымовую завесу на высоте тридцать — пятьдесят футов. Шары должны взлететь одновременно с завесой, не позднее.

— Есть, сэр! — Росс опрометью выбежал из зала.

Уинтон подошел к коммутатору.

— Дайте-ка второй капонир, — велел он девушке-телефонистке. — Алло, Марстон? Как там эти два «харрикейна» с дымовыми баллонами? Готовы? Пусть взлетают немедленно. Поставить дымовую завесу вдоль восточного края аэродрома, от дороги на Торби до северного конца летного поля. Дым выпускать на высоте не менее тридцати и не более пятидесяти футов и только в пределах указанных границ. Пусть летают, пока не кончится дым, либо пока я не прикажу кончать. Совершенно верно. Пусть взлетают.

Теперь вокруг Уинтона сгрудились несколько офицеров наземной службы. Он спокойно и четко отдавал им приказания, я лишь иногда улавливал отдельные слова. С поверхности земли донесся рев набирающих обороты моторов. На столе значки со свастикой пересекли береговую линию, налет обретал очертания. Соединения, состоящие из пятидесяти бомбардировщиков и сотни истребителей каждое, приближались к аэродромам; две таких армады направлялись в нашу сторону.

К стоявшему рядом со мной телефону подошел офицер.

— Артиллеристы? Предупредите все расчеты, что два «харрикейна», только что ушедшие на взлет, будут ставитm дымовую завесу на высоте около пятидесяти футов. Огонь вести только по тем неприятельским самолетам, которые будут приземляться на поле. По разбившимся машинам не стрелять. Оставшимися в живых займется наземная оборона.

Не успел он кончить разговор, как заговорил «танной»:

— Внимание! Два наших самолета ставят над аэродромом дымовую завесу. Ожидается, что транспорты с войсками совершат посадку. Вероятно, часть их разобьется. Наземной обороне предписывается лишить неприятеля возможности вести боевые действия после аварий самолетов. Старайтесь не попадать в зону обстрела артиллерии: орудиям приказано открывать огонь по самолетам противника, совершившим удачную посадку. Все!

— Хэнсон! — окликнул меня Уинтон. — Пожалуй, вам теперь лучше вернуться на огневую позицию.

— Хорошо, сэр.

— Мы ничего не упустили из виду?

— Да вроде нет, сэр.

— Прекрасно. Спасибо за помощь, желаю удачи.

— Вам — тоже, сэр. — Я козырнул и поспешно вышел из оперативного штаба.

На улице околачивался Билл Трент.

— Береги себя, Барри, — сказал он. — Ты мне должен статью написать, когда кончится драка.

— Считай себя счастливчиком, если ее пропустят в печать, — ответил я, вскочил на первый попавшийся велосипед и покатил вверх по откосу к асфальту. Наш окоп едва виднелся на противоположном краю аэродрома на фоне тускло освещенного горизонта. Луна села, летное поле казалось белым, гладким и холодным. Над брустверами окопов наземной обороны торчали каски — голубые и цвета хаки. Возле дотов стояли солдаты с готовыми к бою винтовками. Везде царила гнетущая атмосфера ожидания.

Когда я проезжал по асфальтированной площадке перед ангарами, один из «харрикейнов» сделал первый заход над восточным краем поля. В полумраке он выглядел как размытая тень и летел так низко, что, казалось, вдребезги разобьется о первый же капонир. За самолетом тянулась тонкая полоска, как будто по тусклому серому небосводу провели карандашом. Она росла, расползаясь в черное зловещее облако. На северном краю аэродрома полоска обрывалась. Когда самолет накренился на повороте, я едва различил его очертания.

49
{"b":"253464","o":1}