Борискин Александр Алексеевич:

Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца.

      Аннотация.

      Ни слова правды, ни одного реально существовавшего действующего лица, только полет воображения. Если у некоторых читателей собственный полет воображения частично или полностью отличается от моего, это совсем не означает, что оно у него лучше или хуже моего. Просто я имею право на собственное воображение.

      Заранее прошу извинение за некоторые неточности при описании местности и времени действия романа.

      Приятного чтения.

Часть первая. ( Вместо пролога). Уйти.

1.

Меня зовут Кирилл Сергеевич Котов. Весной 2010 года я находился в номере гостиницы в Киле (Германия), ожидая прихода связника, когда почувствовал себя плохо. Было такое ощущение, как будто мне воткнули в грудь деревянный кол. Минут пять я старался понять, что со мной происходит. Потом позвонил на ресепшен и сообщил, что мне плохо. Дальше - ничего не помню.

Очнулся я на постели в больничной палате, совершенно голый. Большие пальцы рук и ног были пристегнуты специальными ремешками к проушинам, приваренным по бокам кровати. К обеим рукам с внутренней стороны локтевого сгиба и с правой стороны шеи через катетеры были подсоединены капельницы. Самостоятельно освободиться я не мог: любое движение вызывало потемнение в глазах, слабость и дикое сердцебиение. В палате никого не было, однако, не прошло и тридцати секунд, как дверь открылась и на пороге появилась молодая женщина в белом халате и белой шапочке с красным крестом. Скорее всего, я находился в поле зрения видеокамеры, висящей на стене и направленной на меня.

- Очнулись, господин Катэр!- произнесла она по-немецки.- Сейчас я освобожу ваши руки и ноги, но обещайте мне вести себя благоразумно: не вставать с постели, не садиться, не ложиться на бок! Если Вы меня поняли и не можете говорить, то закройте и откройте глаза.

Я попытался сказать, что все понял прекрасно, но из моего горла раздался какой-то хрип. Тогда я закрыл и снова открыл глаза.

- Вот и хорошо! - Она подошла ко мне и расстегнула застежки ремней на руках и ногах. - Я - Марта, дежурная медсестра.

Я опять попытался спросить ее, что со мной случилось и где я нахожусь, но опять у меня ничего не получилось.

- Лежите спокойно. Сейчас закончатся капельницы, я их отсоединю и все Вам расскажу.

Я опять закрыл и открыл глаза.

Пока она занималась капельницами, я оглядел свое тело: мне показалось, что я сильно похудел.

Отсоединив капельницы, Марта накрыла меня простыней.

- Не хотите в туалет? Не стесняйтесь, здесь нет мужчин и женщин, тут только больные и медперсонал.

Наконец у меня прорезался голос. Я прохрипел:

- Не хочу. Что со мной? Где я?

- Вы находитесь в кардиологической клинике доктора Лемке в Киле. Десять дней назад у Вас произошел инфаркт. К сожалению, в гостинице, где Вы находились в тот момент, не смогли сразу оказать медицинскую помощь: наша карета скорой помощи прибыла в гостиницу через два часа после инфаркта. Вас немедленно повезли сюда. По дороге пришлось делать непрямой массаж сердца и дважды применять "утюги" (кардиологический дефибриллятор): у Вас была остановка сердца. Но мы успели довезти Вас до клиники вовремя и начать проводить реанимационные мероприятия. В итоге Вы имеете обширный инфаркт миокарда, но все самое страшное - позади. Если все будет развиваться по плану, то через десять дней мы отправим Вас в реабилитационный санаторий в Любеке, специально предназначенный для восстановления людей с поражениями сердца.

- Я могу позвонить?

- Не волнуйтесь, мы уже сообщили на Вашу фирму о несчастье с Вами и получили подтверждение Вашей кредитоспособности.

- Я должен переговорить с моим партнером. Всего два слова!

Марта достала мобильник и сказала:

- Диктуйте номер!

Набрав его, поднесла телефон к моей голове. После нескольких гудков, трубку взяли, и голос Вульфа произнес:

-  Вас слушают!

- Это Катэр. Звоню из кардиологической больницы в Киле. Проверь поступление денег на счет 1487.

- Обязательно! Тебе что-нибудь нужно?

- Нет. До встречи!

Число 1487 означало состояние повышенной опасности. Я находился в беспамятстве несколько дней. Что я мог наговорить в бреду, и на каком языке - неизвестно. Информация немедленно будет сообщена в Центр, и там примут необходимые меры.

Я немного успокоился.

- Господин Катэр, сейчас Вам нужен покой. Попробуйте заснуть. Лежите спокойно. Не пробуйте поворачиваться на бок. Вас будет кормить сиделка каждые четыре часа, пока с ложечки. Когда окрепнете - будете есть сами. Пока Вы были в беспамятстве, Вам проводили искусственное кормление через катетер.

 Видите на стене около руки красную кнопку? Она для срочного вызова медперсонала. Засыпайте.

Марта ушла. Я закрыл глаза.

"Приходил ли связник? Когда мне стало плохо, до встречи оставалось три часа. Перед приходом он должен был позвонить. Где мой мобильник? Хотя в нем нет ничего, что бы могло меня скомпрометировать. Мой звонок Вульфу был на СИМку, используемую для экстренной связи. Он уже ее ликвидировал и немедленно убрался с места разговора".

Закружилась голова. Темнота.

Через двенадцать дней на спецмашине меня перевезли в Любек в кардиологический санаторий. Я уже мог самостоятельно передвигаться, только медленно и останавливаясь через каждые десять метров на отдых. Пройдя в санатории тридцатидневный курс реабилитации, я почувствовал себя значительно лучше. Получил предложение опять вернуться в клинику доктора Лемке, где мне могли сделать операцию аортокоронарного шунтирования (АКШ). Подумав, я отказался. После того, что я пережил за последние два месяца, опять ложиться в больницу и делать операцию на сердце - было свыше моих сил. Как оказалось впоследствии - отказался зря. Операция могла бы значительно улучшить мое состояние: повысить качество и продолжительность жизни.

Из Центра мне сообщили, чтобы я ни о чем не волновался: принято решение о моем возвращении в Россию. Еще через три месяца я оказался в Москве в госпитале им. Бурденко, где прошел обследование и подчистую был комиссован. Получил инвалидность 2-ой группы, приличную пенсию, как полковник в отставке, однокомнатную квартиру в многоэтажке на Академическом проспекте около метро в Санкт-Петербурге и оказался пациентом кардиологического Центра им. Алмазова на Удельной. Стал вести спокойную размеренную жизнь гражданского человека. Единственно, что я должен был сделать, когда по какой-либо причине хотел выехать из города - поставить об этом в известность своего куратора в Большом доме на Литейном.