Подняло немного настроение и то, что было напечатано в утренних газетах, казалось, напрочь забывших на время чемпионата обо всем, кроме футбола. Из опубликованного комментария знаменитого португальского форварда, героя английского чемпионата мира Эйсебио я узнал, что ему понравилась моя игра.

«...После стольких лет я увидел в воротах сборной СССР, - сказал журналистам Эйсебио, - голкипера, чья уверенность и смелость напомнили великого Яшина, против которого мне посчастливилось играть шестнадцать лет назад в Лондоне».

Стало быть, сыграл я действительно неплохо. Уж кому-кому, а такому искушенному в атаках нападающему, как говорится, сам бог велел оценивать нашего брата вратаря. Но, как ни успокаивай себя, встреча-то проиграна, и как бы ни проявил себя голкипер, быть довольным собой он не имеет права.

...Вот так огорчительно и трудно начался для нас чемпионат в Испании. Впрочем, на первых порах, когда соперники еще только присматривались друг к другу, проверяли себя, кому могло быть легко?

- Как думаешь, в чем тут дело? - спросил я наутро, возобновив разговор на эту тему, Чанова. - Почему же не выдержали, не устояли?

- Скорее всего потому, что стремились к концу только выстоять. А надо было продолжать играть, наращивать обороты. Чуть сбились с темпа - и сразу инициативу потеряли. А чтобы ее вернуть, всегда гораздо больше сил требуется. Вот в середине второго тайма и «поплыл», - огорченно рассуждал со свойственной ему обстоятельностью Вячеслав.

Время подтвердило то, насколько близок к истине оказался тогда мой товарищ.

Только верность своей игре, умение не отступать от нее, даже в самых сложных обстоятельствах, могут принести успех в турнирах на высшем футбольном уровне. Эту истину подтвердили все ярко сыгравшие в Испании команды. Итальянцы, бразильцы, аргентинцы, французы, поляки игрового курса, особенно на завершающем этапе первенства, старались не менять. Правда, курс этот не всегда оказывался победным. Но если и уступали противнику, то более умелому, а иной раз и просто удачливому.

Но проявить свое игровое «я» не всем оказывается под силу. Для этого необходимо обладать многими качествами, среди которых не последнюю роль играет и умение выдерживать колоссальные психологические нагрузки.

Как и во всем остальном, здесь на высоте оказались итальянцы. Можно только удивляться их выдержке в предварительном групповом турнире, когда даже итальянская пресса не стеснялась критиковать поначалу бесцветную, тяжелую и невыразительную игру «Скуадры адзурры». А чего стоило им мужественное спокойствие в финале, когда при счете 0:0 Кабрини не забил пенальти!

Пережив трудности первых шагов, окрепнув и поверив в себя, будущие чемпионы показали затем ту самую игру, которую потом их тренер Беарзот охарактеризовал, как «интеллигентную и скоростную».

За счет чего им это удалось?

На этот вопрос с присущей ему прямотой также ответил словоохотливый синьор Беарзот.

- Еще в Аргентине я понял - через четыре года в Испании при новой системе розыгрыша решающее слово будет за теми, кто уже прошел школу мирового чемпионата и на своей шкуре испытал все его тяготы. А потому, несмотря на недовольство журналистов и многих коллег-соотечественников, старался сделать все возможное, чтобы избежать многочисленных перемен в составе команды, выступавшей в аргентинском первенстве семьдесят восьмого года. Я верил в тех, с кем выступал в Аргентине. И ощущал их способность стать первыми четыре года спустя в Испании. Футболисты, чувствуя это, в свою очередь верили, что сумеют не отступить от игры, которую знают и любят...

Здесь можно добавить, что в каждой линии чемпионов были свои лидеры: в обороне - вратарь Зофф, в защите - Ширеа и Джентиле, в средней линии - Конти и Тарделли, в атаке - Росси и Грациани. Почти все они выступали в Аргентине, а потому, не в пример многим, и в Испании не только не растерялись, но и были на первых ролях.

В нашей же команде, за исключением тренеров, никого из тех, кто бывал бы на мировых чемпионатах, хотя бы в роли наблюдателей, не нашлось. И многое для нас в Испании оказалось в диковину.

А предположение, высказываемое впоследствии некоторыми разгоряченными «знатоками» о том, что не все силы отдавали мы игре, выглядит по меньшей мере нелепым и бестактным. Просто игра некоторых ребят, вдруг ставшая мало похожей на привычную, хорошо знакомую, не раз проверенную прежде, и стала той самой ответной реакцией на колоссальное психологическое напряжение, справиться с которым им так и не удалось.

То было знакомство с мировым первенством. А ведь как часто в жизни случается, что именно при первой встрече с чем-то новым, незнакомым человек теряется, становится непохожим на себя. А случается, и вовсе мало напоминающим того, каким некоторые знали его раньше.

...С Тенгизом Сулаквелидзе я начал играть в сборной вместе года с восьмидесятого. И сразу же убедился в его великолепных для защитника данных и способностях. Отчаянно смелый, решительный, сильный - о таких частенько говорят «Человек-кремень». Даже в самых непростых встречах он почти никогда не подводил. В Бразилии и Аргентине его отметили, где Тенгиз строго и в то же время по-джентльменски опекал таких умельцев атаки, как Зико и Марадона.

Но в обостренной и нервной обстановке испанского первенства стремление гордого, темпераментного Сулаквелидзе сыграть как можно лучше, а точнее - желание объять на поле необъятное обернулось против него.

Тенгиз сгорал в этом страстном, неукротимом порыве, тратя порой понапрасну драгоценные силы и нервы. И, чувствуя, что все получается не так, как ему хочется, невероятно переживал. Он почти не спал ночами, хотя принимал перед сном кучу успокоительных таблеток и, случалось, выходил на зарядку таким уставшим и помятым, словно уже успел провести до нее как минимум две тяжелейшие тренировки.

Его не переставали мучить мысли о том, как перебороть в себе вдруг так разбушевавшееся волнение. После матча с шотландцами, в котором Сулаквелидзе не использовал отличный прострел Блохина, он не выдержал и подошел ко мне.

- Не могу, Ринат, никак не могу отвлечься от игры, прийти в себя, - растерянно объяснял Тенгиз. - Вроде бы все на поле стараются делать как надо, а получается чуть-чуть не так...

Это «чуть-чуть» спасло в решающем матче ворота польского вратаря Млынарчика, когда мы имели, пожалуй, самый реальный за всю встречу шанс забить. Тенгиз получил классную верховую передачу от Оганесяна, но из выгоднейшего положения послал мяч головой над перекладиной.

Надо было видеть в то мгновение отчаянную и пронзительную боль, разом вспыхнувшую в его широко открытых глазах.

- Сто лет проживу, а не забуду этот момент, - ударяя от досады по коленям крепко сжатыми кулаками, сокрушался потом Тенгиз.

...Потом, когда вернуть было уже ничего невозможно.

Я понимал и искренне сочувствовал так близко принимающему к сердцу все происходящее товарищу. Но чем поможешь в такие минуты?.. И стоит ли так уж строго судить Тенгиза, не сумевшего справиться с самим собой и быть в Испании прежним Сулаквелидзе - таким знакомым нам, уверенным в себе хозяином положения?

Он честно отдал игре все, что мог, однако этого оказалось недостаточно.

Не все сложилось просто и для Александра Чивадзе, одного из тех, кто нашел в себе силы не отступить от своей игры. Причем в ситуациях, где сделать это было отнюдь не просто. Но Александр вел себя, как подобает капитану - спокойно и уверенно.

Саша - защитник совсем иного плана, чем Тенгиз. Если Сулаквелидзе многое в игре удается за счет щедро отпущенных ему природой физических качеств, то Чивадзе ведет ее, полагаясь только на свою исключительную интуицию и тонкое футбольное мышление.

Почему-то принято считать, что обычно защитники технически хуже оснащены, чем форварды, поскольку для разрушения атак и обороны ворот виртуозность вовсе ни к чему. Александр своей игрой опровергает, по его мнению, давно уже устаревшую трактовку обязанностей защитников. Наверное, найдется немного нападающих, которым удается быть настолько накоротке с непослушным мячом, как Чивадзе. Вот это и позволяет Саше уже многие годы отстаивать свою игровую правоту.