В сложившихся обстоятельствах я не вижу другого пути решения стоящих проблем, кроме решительного обновления руководства страны. При этом я, осознавая долю и своей личной ответственности, добровольно слагаю с себя полномочия президента России. Я надеюсь, что новое руководство предпримет решительные меры для стабилизации политической ситуации, оздоровления и укрепления государственной власти и преодоления негативных последствий экономического кризиса.
В этот важный для себя момент я хочу поблагодарить всех россиян, доверивших мне в 2008 г. пост главы государства. Простите, что не смог оправдать тех надежд, что вы на меня возлагали. Для меня интересы Отечества всегда были выше личных политических амбиций, и потому прошу не искать в моей добровольной отставке скрытую подоплеку. Я принял это решение руководствуясь исключительно интересами страны, всего общества. Я желаю новому руководству страны в кратчайшие сроки добиться стабилизации внутреннего положения и призываю всех граждан России всячески содействовать ему.
Надеюсь на ваше понимание, дорогие соотечественники. Спасибо за внимание.
Когда Медведев закончил читать текст, часы в студии показывали 23:17. Еще 43 минуты он официально будет считаться главой страны. Что потом? «Потом» наступило гораздо раньше полуночи. Молодой офицер вежливо попросил Дмитрия Анатольевича проследовать за ним. В одном из кабинетов его ждал взволнованный Сапогов, готовящийся выступить с обращением к нации. Иван Иванович был краток, сообщив, что Медведев вместе с семьей некоторое время должен провести в санатории Министерства обороны.
– Это в Ваших интересах, Дмитрий Анатольевич, – добавил он тоном, не допускающим возражений, – пока ситуация не нормализуется, так будет лучше для всех. В противном случае мы не можем гарантировать Вашу безопасность.
– Я могу отказаться?
– Думаю, нет.
В понедельник, в 9 часов утра по московскому времени состоялось экстренное заседание Государственной думы, на котором депутаты (многие были доставлены в Москву военными бортами) единогласно утвердили главой правительства Ивана Ивановича Сапогова и состав правительства (ключевые посты в нем, разумеется, достались военным). Первым вице-премьером и министром иностранных дел стал Евгений Примаков. Довольно экзотическим поначалу показалось назначение на пост министра экономического развития известного публициста Андрея Паршева, но быстро вспомнили, что он совсем недавно носил погоны полковника с зелеными просветами. Присутствие в составе членов кабинета престарелого Михаила Калашникова удивления не вызвало, но это назначение воспринималось как чисто символическое.
Кворум Совета Федерации собрать не удалось, поскольку значительная часть сенаторов находилась за границей. Поэтому главный военный прокурор остался лишь и. о. генпрокурора, но его это нисколько не смущало. К понедельнику было возбуждено уже около 12 тысяч уголовных дел в отношении видных чиновников и политических деятелей медвепутской эпохи. Громкие аресты следовали один за другим. Руководство МВД почти в полном составе оказалось за решеткой. Перепуганные насмерть судьи пачками штамповали решения о принятии в отношении подследственных VIP-персон решения о мере пресечения в виде содержания под стражей. Председатель Верховного суда пропал. Пресс-служба ведомства лишь коротко сообщила, что он находится на больничном, но в кулуарах поговаривали, будто Лебедев сбежал за границу по фальшивому паспорту в ночь с субботы на воскресенье. Впрочем, его никто и не пытался искать.
Сапогов выступил в парламенте с короткой речью, поблагодарив депутатов за оказанное ему доверие и пообещал еще до досрочных президентских выборов, назначенных на 8 ноября, «нанести смертельный удар по коррупции, опутавшей Россию своими ядовитыми щупальцами». Депутатов совершенно не смутил сапоговский перл про ядовитые щупальца, они вообще с трудом отражали происходящее, думая лишь о том, сохранится ли депутатская неприкосновенность и будет ли открыт аэропорт «Шереметьево-2». Аэропорты работали, однако купить билеты на зарубежные рейсы было практически невозможно. Впрочем после воскресенья, когда сотни человек были арестованы прямо у трапов самолета, поток слуг народа, желающих покинуть пределы отечества, резко иссяк.
Когда Сапогов объявил о том, что на всей территории страны вводится чрезвычайное положение сроком на три месяца, депутаты, затравленно озираясь, аплодировали. И. о. президента обосновал это необходимостью нанесения еще одного смертельного удара – по наркомафии и организованной преступности. Никто не понимал, что такое чрезвычайное положение и чем оно отличается, скажем, от военного, но возражений не последовало. Когда Сапогов заговорил о введении государственного надзора на предприятиях, имеющих стратегическое значение, вне зависимости от формы собственности, мало кто не понял, что это первый шаг к национализации. Но депутаты и эту новость встретили дружными аплодисментами. Когда же генерал объявил о намерении заморозить тарифы на коммунальные услуги для населения сроком на год и запрете государственным медицинским учреждениям оказывать платные услуги, народные избранники устроили оратору настоящую овацию, причем всякий боялся прекратить хлопать в ладоши раньше своих коллег.
В течение последующих трех дней губернаторский корпус обновился более чем на 90 %. В массе своей губернаторы вслед за президентом добровольно слагали с себя полномочия. Многие делали это прямо в кабинете у следователя. Новыми главами регионов становились в подавляющем большинстве случаев военные (иногда военные пенсионеры), правда все они, видимо получив на сей счет строгие указания, появлялись на людях исключительно в штатском. Но кого это могло обмануть? Все отлично понимали, что теперь главный очаг власти в стране теперь находится не на Рублевке, не на Охотном ряду, не в Белом доме, не на Старой площади и даже не в Кремле, а в 500 метрах от него в Колымажном переулке. Никто не вводил в Москву танки, не закрывал газеты и не устанавливал цензуры на ТВ (в предшествующие годы журналисты в совершенстве освоили искусство самоцензуры).
Единственной видимой приметой новой эпохи стали смешанные милицейско-армейские патрули на улицах, да ночные облавы спецназа на наркопритоны (часто барыги и наркоманы в полном составе погибали «при оказании вооруженного сопротивления»). Но то, что военный переворот произошел – это поняли абсолютно все. И вот ведь удивительное дело – несогласных внутри страны либо совершенно не было, либо они старательно изображали из себя согласных».[11]
Думаете, выше я описал вероятный сценарий прихода к власти в Росcии «прогрессивных генералов»? Нет, это сценарий фантастического фильма. Скорее власть в Кремле захватят марсиане, прибывшие на летающей тарелке, нежели об этом только подумают лампасоносные боровы.
В истории России было лишь два эпизода, которые с натяжкой можно назвать попытками военного переворота – в декабре 1825 г. и в августе 1917 г. Заговор вызревал в военной верхушке РККА в 30-е годы (так называемый заговор маршалов). Но поскольку он был превентивно разгромлен в 1937 г., о планах путчистов мы можем судить разве что по показаниям главных фигурантов, данных на следствии. Поэтому говорить о типологии военных переворотов мы можем, лишь опираясь на богатый зарубежный опыт. В этом деле законодателем мод является Латинская Америка, давшая около сотни только успешных мятежей. Сформулируем условия, необходимые для удачного осуществления военного путча:
1. Кризис власти. Это непременное условие военного переворота. В состоянии политической стабильности он практически не имеет шансов на успех.
2. Отсутствие у правящего режима широкой поддержки в массах.
3. Недовольство офицерского корпуса (в более широком смысле профессиональной части армии) сложившейся социально-экономической ситуацией в стране.
