В это время на реке было мало судов. Дневные дела закончились, а для вечерних развлечений время еще не настало. Лодочники, отталкиваясь шестами, передвигаясь по реке, выкликали потенциальных клиентов для перевозки от одной пристани к другой. Они вошли в акваторию, и штурман Скай искусно маневрировал, ведя баржу через скопление торговых судов и галеонов, ждущих разгрузки или отплытия. Сердце ее забилось чаще, когда она увидела стоящих рядом «Чайку» и «Русалку».

– Королева придала нам сильное сопровождение, правда, Робби? – спросила Скай.

– Да, девочка. В сумме у нас будет десять кораблей. Эскорт возглавляет молодой дворянин из Девона по имени Фрэнсис Дрейк. Это опытный моряк, и не приведи Господи пиратам атаковать нас – более яростного бойца я еще не встречал. Если он не подведет себя под пулю или виселицу, со временем станет знаменит, вот попомни мои слова.

Речная баржа стукнулась о борт «Чайки», и Скай, поднявшись, позвала:

– Эй, на «Чайке», где вы, Мак-Гвайр, Келли? Я поднимаюсь на борт!

Она ухватилась за веревочную лестницу, свисающую с борта, и взобралась на главную палубу судна. Перебравшись через поручни, она взглянула вниз на баржу.

– Плыви на свое судно, Робби. Сейчас нет времени для визитов, отлив вот-вот кончится.

– Ага, девочка, встретимся позже, – отвечал он, и баржа начала пересекать пространство, разделяющее корабли.

– Вот и вы наконец, Скай О’Малли! – Перед ней стоял на крепких ногах моряка Шон Мак-Гвайр.

– Добрый день, Мак-Гвайр, – сказала Скай, – спасибо, что привели за мной «Чайку».

– Вы были столь любезны, что взяли на борт еще одного капитана, – упрекнул он ее.

– Брэн Келли просто лишний член экипажа, Мак-Гвайр. Он так же расстроен этим, как и вы. Я оторвала его от своей команды, чтобы он плыл со мной на «Чайке». Бомон де Жаспр – это чужая для меня земля, и я хочу быть окружена своими людьми. Вы должны понять.

– Да, – неохотно сдался он, – не знаю уж, зачем вам уезжать и выходить замуж за какого-то иностранца, миссис Скай.

– Я заключила сделку с королевой, Мак-Гвайр.

– Это не наша королева.

Скай раздраженно выдохнула:

– У Ирландии нет королевы, Мак-Гвайр! И нет короля. Есть только тысяча лордиков, тысяча петухов, каждый на своей навозной куче и кричащий свое «кукареку». Знаете, что означает это «кукареку», Мак-Гвайр? Это песня свободы от Англии и англичан. Но никто из этих петухов не поступится своими правами ради другого для того, чтобы объединиться под властью одного ирландского короля, чтобы изгнать англичан с нашей родины и жить под его правлением. Нет, мой друг, они поют, они опьянены этой песнью, они оплакивают прежние добрые времена, но они не производят ничего, кроме вдов и сирот. Удивительно ли, что англичане угнетают нас?

А раз это так, то я имею право прежде всего подумать о себе. Англия правит Ирландией, и я не отдам земли Бурков ради какой-то идеи. Цена защиты королевы – моя свадьба с герцогом, и я выйду за него! Я выйду за него, иначе Найл и старый Мак-Уилльям встанут из своих могил, чтобы поразить меня за то, что утрачены земли, за которые Бурки сражались и умирали на протяжении тысячи лет. Вот, не в меру любопытный старик, я в последний раз говорила об этом!

Он усмехнулся, достал из кармана трубочку и зажег ее:

– Не надо так горячиться, Скай О’Малли. Я ведь помню вас еще с тех времен, когда вы носили передничек и ползали на четвереньках по палубе папиного – да упокоит Господь его душу! – корабля.

– Отходим мы на отливе или нет? – вдруг спросила она, стараясь сохранить лицо. Давно бы пора старому Мак-Гвайру на покой, но она знала, что он умрет на борту своего корабля, как и ее отец.

– Если бы вы не были столь озабочены разговорами, то давно заметили бы, что якорь уже поднят и мы плывем. – Он ухмыльнулся, видя ее разочарование. – Вы найдете эту прелестную штучку, вашу камеристку, а также и маленького иностранного лорда в вашей каюте.

– А где Келли?

– Спит. Мы договорились, что я управляю кораблем днем, а он – ночью.

Она кивнула:

– Мудрое решение, учитывая, что мы должны обойти французов, испанцев, да еще и пиратов.

– Мы прибудем туда целыми и невредимыми, миссис Скай, – сказал он, уютно попыхивая трубочкой.

К вечеру они обогнули Маргейт-Хед и вышли в Дуврский пролив. Утром они были в Ла-Манше, где дул легкий, но постоянный бриз, и весенний дождь и туман прикрыли их от обнаружения иностранными судами. Через несколько дней развиднелось, и они быстро проскочили Бискайский залив. Они были слишком далеко в море, чтобы каботажные суда могли приблизиться к ним. Обогнув мыс Финистерре, они вышли в Атлантический океан. Погода была отличная, и Скай вспомнила о своем первом путешествии в Средиземноморье. Десять лет прошло с тех пор. Неужели десять? Она смотрела на темно-голубое море, над которым круто поднимались красно-коричневые скалы мыса Святого Винсента. Халид. Джеффри. Найл. Она покачала головой: все прошло. Она осуждена на одиночество. Может быть, герцог принесет ей удачу?

«Чайка», «Русалка» и эскорт вошли через Гибралтарский пролив в Средиземное море и повернули на север, устремившись к Бомон де Жаспру. Они уже несколько раз встречали другие суда, но сам вид эскорта отпугивал возможных врагов. По мере приближения к Бомон де Жаспру Скай даже начала мечтать о столкновении с пиратами – да обо всем, что могло отсрочить неизбежное: ее брак с незнакомцем.

– Мы бросим якорь в Вилларозе через полчаса, миссис Скай, – доложил Брэн Келли, появляясь в салоне, где она писала письмо Виллоу, подробно описывая свое путешествие.

– Спасибо, Брэн, – ответила она и повернулась к человеку, сидевшему в другом конце комнаты: – Ну, Эдмон, значит, я доставила вас домой целым и невредимым, разве нет?

– Должен признаться, не люблю морских путешествий, – ответил он, – но это было великолепным, Скай. Правда, если бы мы пересекли Ла-Манш и проехали через Францию, оно закончилось бы раньше.

– Да, если бы французы разрешили посланникам Елизаветы Тюдор беспрепятственно проезжать по их дорогам и останавливаться в их гостиницах. Разрешили бы они, Эдмон?

Он хмыкнул и спрыгнул с сиденья у окна.

– Встаньте, Скай, я хочу посмотреть на вас.

Закончив письмо, она отложила его в сторону и встала. На ней было роскошное платье из тонкого лилового шелка в итальянском стиле. Юбка пышная, на нескольких накрахмаленных нижних юбках, расшитых серебряной нитью и розовым бисером узорами в виде бабочек и цветов. Пышные рукава доходили до локтей и там кончались разрезами, открывающими лиловую и серебристую подкладку. Вырез был глубоким и прикрыт шелковым лиловым платочком – из скромности. На шее роскошное ожерелье из небольших жемчужин и аметистов, оправленных в золото, а в ушах были серьги в виде свисавших с аметистовых стержней жемчужин. Волосы расчесаны на пробор и собраны в пышный шиньон, украшенный розовыми шелковыми пармскими фиалками и белыми розочками, оставляя на виду маленькие ушки.

– Вы невероятно прекрасны, – тихо сказал Эдмон де Бомон. – Может ли мой дядя не полюбить вас, Скай? Вы просто воплощение любви!

– Вы так изысканны в своих комплиментах, Эдмон. Вспомните, вы говорили мне, что ваш дядя очень строг. Возможно, я скорее шокирую его, чем понравлюсь. Именно поэтому я и не любила брачных сговоров. Мой первый брак был сговором, совершившимся, пока я еще была в колыбели, и с самого начала оказался катастрофой. Людям лучше узнать друг друга перед браком. И все же теперь я старше, чем была, выходя замуж впервые, да и ваш дядя видел в жизни немало горя. Возможно, нам удастся утешить друг друга, и эта сделка принесет счастье.

– Я думаю, так оно и будет, – убежденно произнес он, – будьте терпеливы с ним, Скай. Если кто и сможет сладить с ним, так это вы.

«Странное замечание», – подумала она и уже хотела было расспросить его подробнее на этот счет, но в салон уже вошел капитан Мак-Гвайр и объявил: