– Как долго?
– Ох, миледи!
– Как долго, Эллен?
– В первую ночь, когда мы вернулись в Гленкерк. Я нашла пятна на следующее утро. Но что-то происходило уже и на Рождество. Он не насиловал ее! В этом я уверена, миледи!
– Хочешь ли ты сказать, что граф спал с моей девочкой? – возмутился лорд Хэй.
– Ох, Грейхевен, помолчи! – прикрикнула на него Хезер. – Не столь важно, что они спали вместе. Все равно им предстоит пожениться через три дня. Эллен… что Кат делала сегодня? Куда она ходила?
– После обеда, как обычно, часок поспала. Затем отправилась в фамильный зал со своей вышивкой. Графа не было весь день, так что они не могли поссориться.
Отыскалось несколько человек, которые разговаривали с Катрионой или видели ее после обеда. Все – и Мэг Лесли, и ее дочери, и Эйлис Хэй с двумя служанками – в один голос уверяли, что девушка выглядела веселой и находилась в приподнятом настроении.
– Что же могло испугать ее? – задумалась Мэг.
– Она не казалась испуганной, миледи, – поправила Эллен. – Была бодра и оживленна.
Во дворе послышался цокот копыт и лай собак: граф и его братья возвращались из Форбза, куда ездили вчетвером заключать брачное соглашение между Изабеллой Форбз и Майклом Лесли. Со смехом и шутками они вошли в фамильный зал, разом остановившись перед картиной, представившейся их глазам.
– Что такое? – встревожился граф.
– Кат… – бездумно начала Хезер.
Патрик побелел.
– Нет-нет, с ней все в порядке, – поспешила заверить леди.
– Тогда что же?
– Кат в скверном настроении, племянник. И она ускакала. Не выдержали перед свадьбой девичьи нервы, – ответила Хезер, пытаясь его успокоить.
– Когда?
– Примерно час назад. После обеда она еще была здесь. Потом неожиданно отправилась в свою комнату, оделась для езды верхом и ускакала.
– Кто разговаривал с ней? И откуда вы знаете, когда она уехала?
Хезер объяснила, а затем повернулась к Эллен, чтобы та поведала все что знала.
– Она ворвалась ко мне в спальню, милорд. Кричит: «Элли, отправляйся на конюшню и вели седлать Бану». – «Миледи, – говорю я, – уже поздно, и солнце близится к закату». – «Делай как тебе велят!» – приказала она. Боже мой! Я растила ее с младенчества, и никогда прежде Кат со мной так не разговаривала. Когда она садилась на лошадь, на ней была старая одежда для верховой езды. «Элли, – говорит, – скажи великому графу Гленкерку, что я скорее выйду замуж за самого дьявола!» И ускакала. А я сразу побежала к миледи Хэй и все рассказала.
Патрик Лесли стиснул зубы. Его глаза сузились.
– Кто-то, наверное, расстроил ее, – процедил он.
– Кого расстроил? – спросила Фиона, входя в зал. – Боже, что здесь происходит?
Не повышая голоса, Патрик спросил:
– Ты видела Кат сегодня после обеда?
– Да, она вышивала.
Граф посмотрел на брата. Адам решительно взял свою будущую жену под руку и увел ее в библиотеку. Испуганная Фиона предстала перед обоими Лесли.
– Что ты сказала Кат, дорогая кузина? – ледяным голосом обратился к ней граф.
– Ничего, Патрик. Я ничего не говорила! Клянусь! Мы разговаривали о наших девичьих делах.
Адам схватил свою нареченную и, бросив ее поперек стула, провел кнутовищем по спине. Фиона завизжала от боли и попыталась увернуться, но Патрик придержал ее за тонкую белую шею, не дав подняться.
– Слушай, кузина, – проговорил граф сердито, – любит тебя Адам или нет, но сейчас он по моему приказанию забьет тебя до смерти. Что ты сказала Катрионе?
– Я сказала, что ты спал со мной. – Всхлипывая, Фиона передала им весь разговор.
– Сука! – выругался Патрик. – Я столько времени потратил, чтобы завоевать доверие Катрионы, а ты сгубила все за три минуты!
Хлопнув дверью, он вышел из комнаты. Адам посмотрел на Фиону сверху вниз.
– Я предупреждал тебя, любовь моя, что, если будешь озорничать, я тебя накажу.
Он поднял руку, и Фиона услышала свист кнута, который тут же опустился на ее спину.
– Не надо, Адам! – закричала несчастная, но жених был безжалостен. Он бил и бил невесту, пока та не упала в обморок.
А Гленкерк действовал быстро и решительно. Его любимому жеребцу после поездки в Форбз требовался отдых, поэтому Патрик приказал оседлать своего второго любимца – Дерга. Он позволил сопровождать себя только одному брату Эллен – Коноллу Мор-Лесли. Перед отъездом граф побеседовал с матерью, с теткой Хезер и с Адамом.
– Бог знает, куда она поскакала. Может быть, мне придется разыскивать ее не одну неделю. Но свадьбу отменять слишком поздно, поэтому, Адам, вы с Фионой поженитесь вместо нас.
Он внимательно посмотрел на брата.
– Ты все еще хочешь эту суку?
– Да, брат. Фиона – скверная кошка, но, думаю, теперь она будет вести себя прилично.
– Хорошо! Скажи гостям, что невеста подхватила корь и заразила жениха. Это предотвратит скандал.
– Патрик, сын мой! Будь поласковее с Катрионой! – взмолилась Мэг. – Она молода и невинна, а Фиона страшно огорчила ее злой ложью.
– Мадам, – холодно ответил Патрик, – Катриона делила со мной ложе почти уже две недели. Я обращался с ней нежно и никогда не принуждал ее. Она даже не захотела высказать мне все в лицо, а сразу посчитала меня виновным и бежала. Я не прощу ей такое недоверие. Я найду ее, верну и женюсь, как и предполагалось ранее. Но прежде еще последую примеру Адама и побью ее так, что она не сможет садиться целую неделю.
Несколько минут спустя граф Гленкерк вместе с Мор-Лесли проскакали галопом по подъемному мосту. Ночь была холодная, но светлая: луна освещала им дорогу. Сначала они направились в Грейхевен, ибо Патрик подозревал, что Катриона сбежала домой. Однако там ее не оказалось. Преследователи повернули своих коней на Сейтен, но и здесь их ждало разочарование. Патрик и Конолл подождали до утра и начали тщательно прочесывать местность.
Но Катриона как сквозь землю провалилась. Ее никто не видел.
Пришел День святого Валентина, и Адам Лесли женился на своей вдовствующей кузине леди Стюарт. Гости втихомолку посмеивались, слыша, что граф и его невеста заболели корью. «Какая удача, – перешептывались они, – что у Лесли наготове имелась другая обрученная пара, и празднества не пришлось отменять».
Это был прекрасный пир. Однако новая леди Лесли выглядела усталой и подавленной. Разглядывая своих гостей с главного стола, Фиона думала: «Что бы они сказали, если бы узнали о настоящей причине моей бледности». Ибо последние три ночи Фиона провела привязанной к стулу, наблюдая, как Адам занимался любовью с очень хорошенькой, но совершенно ненасытной крестьянской девкой. Мученица попыталась было закрывать глаза, но даже звуки, доносившиеся с кровати, все равно оказывались непереносимыми. Зачарованная, она смотрела, как исполинский член Адама погружался в корчившуюся девицу, как выходил обратно. Ее собственное желание нарастало, душу и тело охватывала жестокая боль, и в последнюю ночь она вообще думала, что сойдет с ума.
Сегодня утром, однако, Адам сказал, что время наказания истекло. Фиона поклялась, что больше никогда не причинит зла своей кузине, и пообещала, что, когда Катриона будет найдена, она извинится и скажет ей правду. Удовлетворенный Адам улыбался: он знал, как обращаться со своей девкой.
Но Катриону никак не могли найти. Февраль уступил место марту, март – апрелю, а долгожданного известия все не было. И тут Эллен, отправившаяся в Крэнног навестить своих родителей, неожиданно обнаружила, что ее госпожа живет у них! Бежав из Гленкерка, Катриона направилась прямо к Рут и Хью Лесли. Рут, которой было за шестьдесят, немедленно согласилась спрятать девушку. И хотя семидесятилетний Хью выказал меньшую охоту, жена убедила его, что их давно умершая хозяйка одобрила бы этот шаг. Эллен изумилась.
– Конечно же, соседи о чем-то подозревают, – предположила она.
– С чего это? – ответила Рут. – Они же никогда не видят Катриону. Каждую ночь она для упражнения ездит верхом на Бане, но это только часок; а кроме этого она совсем не выходит из дома.
