Жилища этих дикарей состоят из шалашей, сплетенных из хвороста; они похожи на наши шалаши у сгонщиков леса на плотах. По осмотре полей и виноградников монахи повели нас посмотреть казармы новообращенных в христианскую веру. Эти казармы построены близ церкви из земли, длиной около 25 саж. и вышиной до 3 аршин, свет сверху пропущен из люков; у каждой семьи отделение, состоящее из дощатой постели, покрытой рогожей, приготовляемой самими новообращенными. Мы не могли понять, как эти монахи могли толковать своим неофитам о христианской религии, когда те почти не понимают испанского языка, а служба у католиков производится на латинском диалекте. Но, видно, что это все делается только для одного виду, а главное, чтобы иметь даровых работников для их маленькой колонии, потому что сами монахи нам рассказывали, что калифорнийцы народ очень слабый и весьма немногие могут пережить 5 лет в таком дисциплинированном помещении, которое заведено францисканскими монахами.
Добровольно дикие калифорнийцы никогда не являются, и их ловят испанские конные солдаты арканами и приводят к миссионерам, а эти последние отдают своих новобранцев другим своим соплеменникам, несколько уже приученными к порядку и к работам.
Проходя по казармам, мы видели одни грустные лица этих жалких дикарей, истощенных до крайности, и несколько больных, лежащих на своих кроватях. Один из них, кажется, был близок к смерти, к этому подошел падре Романо, стал на колени, покрыл его своей рясой, стал исповедовать, но сам был после обеденного стола слишком отягощен от туземного вина, между тем ему хотелось показать вид своей заботливости и сострадания к умирающему; начал он свою исповедь так: «Добрый мой сын, скажи все, что тебя беспокоит в твоей совести, я пришел отпустить твои грехи и напутствовать тебя при переходе в другую лучшую жизнь». Так, простояв на коленях несколько минут и не дождавшись никакого ответа от умирающего, сильно стонавшего, он начал говорить и спрашивать, кому оставит он свое имущество – падре Хуану или падре Романо, на первом он делал тихое ударение, а на втором гораздо громче и потом стал беспрестанно повторять: падре Хуано или падре Романо; мы не могли слышать, чем кончился ответ умирающего, но падре Романо уверял, что больной завещал свое имущество ему. Во все это время падре Хуано молчал и, будучи совершенно трезв, казалось, смущался поведением товарища по проповеди.
Поблагодарив монахов за угощение и окончив расчеты за взятую у них пшеницу, мы воротились той же дорогой обратно на свой корабль.
15 августа Михаил Петрович отправился со мной осматривать местность великолепного залива Сан-Франциско; на баркасе под парусами мы направили свое плавание к острову Св. Ангела; лавируя по всем направлениям залива и делая постоянные промеры глубины, мы, наконец, пристали к восточной стороне острова Св. Ангела и расположились тут на берегу обедать, день был ясный, при весьма умеренном от W ветре. Пока гребцы старались устроить палатку и обед, мы вдвоем пошли на вершину острова, чтобы оттуда обозреть весь залив и хотя несколько ознакомиться с его окружающими берегами; не предполагая никакой встречи на острове, отделенном от материка на 3/4 версты расстояния и имеющем в окружности около 27 верст, мы не взяли с собой наших двуствольных ружей, а только взяли бумагу, карандаш и зрительную трубу; по небольшой тропинке, протоптанной, кажется, человеческими ногами, идя между лесом и кустарником, мы взобрались на самую вершину острова, отсюда представилась нам картина великолепного пространства залива, окаймленного живописными берегами, и мы более получасу сидели на камне, снимая поверхностно все, что оказалось в видимом нашем горизонте, потом прошли по вулканической вершине острова длиной около 200 саж. и, вполне налюбовавшись этой дивной природой, избрав одну из лощин, чтобы спуститься к своей пристани, я поднял козий рог и говорю: «Видно здесь водятся дикие козы».
В самое это время послышался довольно сильный шорох в близлежащих от нас кустах густого терновника. Мы остановились и стали вглядываться, что бы могло быть. Треск начал раздаваться сильнее, и вдруг выскакивает сизого цвета разъяренный медведь, идя прямо на нас на задних своих лапах. Мы находились от него в расстоянии 10 саж. и прямо бросились стремглав под гору, подавая голос опасности своим матросам; в это время мы уже не бежали, а катились, как попало. С головы Лазарева спала его лакированная шляпа, медведь схватил ее в свои передние лапы и остановился, смотря на шляпу с изумлением, в тот же момент последовал внизу горы выстрел за выстрелом, и матросы с шумом бежали к нам навстречу; медведь, тотчас бросив шляпу, скрылся в кусты. Вся наша команда, состоящая из 8 гребцов… отправилась вместе с нами на поиски нашего врага, так внезапно и так смело напавшего на нас, безоружных, но, проискав более часу, не открыли следов своего неприятеля и воротились к своему обеду.
В 5 часов пополудни, плывя на парусах вдоль берегов материка, в полугоре мы опять увидели медведя, спокойно щиплющего траву – вероятно, того самого, который нас атаковал на вершине острова; в это время и мы в свою очередь приготовились его пугнуть; четыре заряженных фальконета, 8 ружей готовы были дать залп по слову «пли». Как только последовал громкий залп, наш медведь, находящийся от нас в расстоянии 400 саж., стал на задние лапы и с удивлением посматривал то на ту, то на другую сторону, наконец, присел на корточки и стремглав поскакал в гору, в это время повторился с баркаса еще залп, и он опять приостановился, озираясь, а потом пустился бежать без оглядки, и мы скоро потеряли его из виду. К 9 часам вечера мы воротились благополучно на корабль.
На другой день, когда мы рассказали свою встречу с медведем, комендант сказал, что такой счастливый случай весьма редко бывает, а большей частью обезоруженный человек, встретившийся с калифорнийским медведем, остается его верной жертвой, они стерегут человека в кустах и внезапно нападают. Мы приписывали наше спасение св. промыслу через упавшую с головы Михаила Петровича шляпу, остановившую изумленного зверя и давшую нам время откатиться под гору от него подальше. Если бы мы находились на горе немного повыше медведя, то, само собой разумеется, один из нас был бы растерзан. Долго оставалось это событие в моей памяти, и никогда не забуду, что обязан спасением единственно св. воле Божьей.
18 августа простились с обитателями порта Сан-Франциско, снялись с якоря и ушли в море, направя курс к юго-западным берегам Америки. По мере сближения с тропиком Рака заметно большое количество морских насекомых, плавающих на поверхности воды, именуемых медузиными головами, весьма ядовитых, и при дотрагивании их рукой чувствуется как бы обжог. Ясная погода дозволила ежедневно [производить] лучшую обсервацию и неоднократно брали по нескольку расстояний ночью между Луной и другими звездами первой и второй величины. Это упражнение сколько веселое, сколько и полезное для практики астрономических наблюдений, и местонахождение нашего корабля всегда определялось с точной верностью до 22° N широты и 246° О долготы, заметно течение моря на поверхности к NNO до 12 миль в сутки, киты часто встречались на этом пространстве и множество летучей рыбы…
14 сентября. Сильный дождь и гром, поймали 3 альбатросов…
…23 сентября. Пришли на вид острова Кокос, легли в дрейф и поверили свое счисление; на этом острове много кактусов и плоды вкусны, но покрыты колючим пухом, так что опасны есть, они похожи на персики, множество на берегу разнообразных раковин, в особенности именуемых шумовками, а в воде бездна акул, одну я поймал на багор и притащил живую к кораблю.
28 сентября. В виду г. Эсмеральдос стали на якорь, были на берегу, но жителей не видали, вообще берега живописны.
29 сентября. Остановились на якоре близ испанского St. Pard в провинции Квито, съехали на берег и были очень учтиво приняты начальником г. Казреро, получили всякого рода свежей провизии, купили свиней, запаслись кокосами и ананасами, последние здесь очень крупны, но кисловаты. Вообще дома по этому берегу Америки строят из бамбука на столбах 4 аршин от земли, все они похожи на клетки. Это делается во избежание от насекомых, которых в этом краю множество ядовитых свойств. Жители показались нам слабого телосложения, едят мало хлеба, а питаются больше бананами.
