Тихую жизнь праведника Ибрагим сочетал порой с приступами дикого безумства, которое на него иногда находило. Мать Ибрагима, Анастасия, мечтала видеть сына наследником отца и, надо заметить, много делала для достижения этой цели.

Принц Сулейман также жил в собственном дворце, но, не разделяя равнодушия Ибрагима к женщинам, имел уже двух сыновей и нескольких дочерей.

У Мурада детей не было, и пока он не собирался их заводить. Несмотря на то что он очень любил старшего брата, Мурад не отказался бы побороться с ним за власть в случае смерти отца. Он понимал, что в этой борьбе может больше потерять, чем выиграть, поэтому не строил далеко идущих планов. Что касается его встречи с Феодорой, это была чистейшая случайность. Мурад в тот день возвращался от одной доступной вдовушки и, проходя мимо монастыря Святой Екатерины, натолкнулся на девушку, пытающуюся перелезть через стену. Этот ребенок мгновенно очаровал его. И хотя Мурад сразу понял, кто она, – а мусульманские законы жестоко карают за связь с женой своего отца, – он все равно собирался прийти на свидание. Но был бы очень удивлен, если бы Феодора явилась тоже.

В день свидания Феодора отчаянно скучала. Монастырская школа летом не работала, и все ее подруги разъехались со своими семьями по загородным виллам. Феодоре не с кем было переброситься одной-двумя фразами, она была полностью предоставлена себе самой и своим мыслям.

Именно сейчас ей был нужен человек, с которым она могла бы поговорить, но ее окружали только слуги, а Феодора, воспитанная в духе своего времени, не считала их за людей.

Вечером этого дня, вернувшись из церкви, Феодора отослала слуг, надела легкое платье из тонкого шелка и пошла на встречу с Мурадом. Выйдя из дома, она неожиданно столкнулась с матерью-настоятельницей – доброй женщиной, но уж очень суровых правил.

– Можно я погуляю в монастырском саду? – выпалила Феодора, не дав настоятельнице удивиться столь поздней прогулке. – После такого душного дня хочется подышать вечерней прохладой.

– Конечно, дитя мое, иди, – с улыбкой ответила монахиня, и Феодора продолжила свой путь.

В саду на нее обрушился целый вихрь запахов: то благоухали розы, орхидеи и другие незнакомые цветы. От неожиданности у Феодоры закружилась голова, она на мгновение остановилась, но, справившись с собой, вновь пошла по дорожке, посыпанной гравием.

– Ты пришла! – Низкий и глубокий голос Мурада разорвал тишину.

Ее глаза широко открылись. Растерявшись, она задала вопрос, который звучал довольно глупо и от которого ей стало совсем неловко:

– Что ты здесь делаешь?

– Разве мы не договаривались встретиться здесь? – удивленно спросил он.

Ему показалось, что она смеется над ним, но Феодора и не думала смеяться. Она стояла перед Мурадом, опустив глаза и мучительно соображая, что же сказать.

– Я пришла попросить тебя не нарушать покой этого места и не приходить сюда больше, – проговорила она, запинаясь на каждом слове.

Однако Мурад лишь улыбнулся в ответ – он уже догадался, какие чувства обуревают Феодору.

– Ты покраснела, – сказал он. Его рука коснулась лица девушки. – Ты вся горишь.

– Здесь очень душно.

Мурад мягко улыбнулся и, взяв Феодору за руку, потянул за собой.

– Пойдем, я нашел прекрасное место для наших встреч.

Он привел Феодору в самую глубь сада. Над их головами шелестели листья деревьев, а в воздухе сильно пахло орхидеями.

– Вот… – Мурад оборвал себя на полуслове, так как увидел, что из глаз Феодоры катятся слезы. – Адора, сладкая моя, что случилось? – Он был так удивлен, что даже выпустил ее руку.

– Я боюсь… боюсь тебя! – почти вскрикнула Феодора.

– Не надо меня бояться, я не причиню тебе зла, – мягко сказал Мурад.

Он расстелил на земле свой плащ и усадил на него девушку. Сам сел рядом, нежно обнял Феодору за плечи и прижал к своей груди.

– Я никогда не общалась с мужчинами так… Не знаю, как мне вести себя, не знаю, что думать о наших отношениях.

На губах Мурада опять задрожала улыбка.

– Я думаю, тебе будет легче, если я скажу, что знаю, кто вы, ваше величество.

Из груди у Феодоры вырвался слабый вздох. Мурад же продолжал:

– А я, Адора, принц Мурад, третий сын султана Орхана, твоего мужа. Молва говорит, что я – распутник, но я чту Коран и никогда не буду соблазнять жену отца, даже если она – самая красивая женщина в мире.

Мурад замолчал. Феодора сидела опустив голову; казалось, она полностью ушла в себя. Легкий ветерок заставлял шептаться друг с другом листья деревьев, и, кроме него, никто не решался нарушить тишину ночи.

– Скажи, а ты знал, кто я, с самого начала?

– Почти. Когда мы встретились, я возвращался домой от друзей, что живут неподалеку. Стоило тебе назвать свое имя – и я сразу понял, что ты и есть та самая Феодора.

– И, зная, кто я, ты поцеловал меня? А потом еще и назначил свидание? Тебе не кажется, что это слишком?

– Главное, что ты пришла, Адора, – сказал он, как будто не слыша ее последних слов.

– Только для того, чтобы попросить тебя больше не приходить сюда.

– Неправда. Ты пришла, потому что тебе любопытно, что будет дальше. – Тон Мурада опять стал насмешливым. – Признайся, любопытно?

– Мне не в чем признаваться.

– Любопытно. И это совершенно естественно: девушке интересно общаться с молодым мужчиной. Особенно такой девушке, как ты. Скажи, когда ты в последний раз разговаривала с мужчиной?

– Отец Виссарион исповедовал меня на прошлой неделе.

Мурад рассмеялся:

– Я спросил – с мужчиной, а не с монахом.

– В монастырь Святой Екатерины не приходят мужчины.

И это была чистая правда.

Мурад взял маленькую ручку Феодоры в свою. Он почувствовал, что ее гнев уже прошел, и спросил:

– Ты очень одинока, Адора?

Феодора не знала, что ответить:

– У меня есть родители, мои учителя, любимые книги…

– У тебя нет друзей? Бедная маленькая принцесса.

Она резко выдернула руку.

– Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, особенно в твоей! – выкрикнула она.

Они опять замолчали. Луна освещала сад серебряным светом, и было что-то таинственное в том, как лунный свет играл на темных стволах деревьев и золотистых персиках на ветвях.

Мурад посмотрел Феодоре в лицо, из ее прекрасных глаз текли слезы.

– Ты не поняла меня, Адора. Я не жалею тебя. Просто обидно, что такая прекрасная женщина, как ты, вынуждена жить затворницей, состоять в браке со стариком. Это не твоя жизнь – твоя жизнь там, где любовь, ласка и нежность.

– Да, но я принцесса Византии. Я носила этот титул еще до того, как отец стал императором. Этим браком я принесла огромную пользу своей семье и своей стране. Я поступила так, как должна была поступить верная дочь и истинная христианка.

– Я понимаю, что тобой двигал долг, но рассуждаешь ты сейчас, как дитя. Если б ты знала, что такое любовь, ты никогда не стала бы так говорить.

– Но моя семья очень любит меня и…

– Они?! – прервал Феодору Мурад. – Твой отец продал тебя старику за возможность получить войска, для того чтобы захватить императорский престол, который ему не принадлежал. Он дал твоей сестре в мужья молодого императора, которого, как говорят, она превратила в слугу – он у нее на побегушках. Знаешь ли ты, что она уже родила первого ребенка – сына? А сейчас науськивает своего безвольного муженька объявить «священную войну» с неверными, то есть с нами – с моим отцом и твоим мужем. И после всего этого ты будешь утверждать, что твоя семья любит тебя! Все члены твоей семьи, кроме тебя, наслаждаются жизнью, а ты медленно увядаешь в монастыре. Любовные приключения твоей другой сестры – Софьи – были причиной нескольких громких скандалов в Константинополе. Про твое же существование многие забыли. Кстати, когда ты последний раз получала письма от родственников?

Феодора молчала, ей нечего было ответить.

– Вот видишь, ты молчишь. Они принесли тебя в жертву ради собственного благополучия, а ты говоришь, что они любят тебя.