— Конечно.

— Ваши на Ахенсик беспокоятся?

— А вы как думаете? Точно также, как и на Шанстаре, я полагаю.

— Шанстар порядком далеко отсюда.

— Да, — сказала Шарон с раздражением в голосе. — И между Ахенсик и чудовищем Хоракой находятся около трех небольших групп.

Кэродайн решился пойти на небольшую провокацию.

— Знаете, — сказал он спокойно, — я-то думаю, что эти маленькие группы предпочтут присоединиться к сильному. Если они решат присоединиться к слабому, их в свое время проглотят без всяких слов благодарности. А так они получат свою долю поживы.

Роусон мерзко засмеялся.

— Мы не можем воевать с Хоракой, — сказал он. — Это могли бы сделать только Рагнар и добрый старый ОСМ.

— Да, возможно. Но спорно. Вы могли бы доставить им массу неприятностей. Не очень хорошая перспектива.

— Мы погибнем в войне. Попортим им множество кораблей, а может и какую-нибудь планету, или что-нибудь в этом роде. Но мы погибнем. Хорака же возьмет свое. Они оправятся. А мы — нет.

— Точно такое положение и у Шанстара. — Кэролайн лениво взглянул в сторону на какое-то подобие гор, показавшихся вдалеке. — Жаль, что Ахенсик и Шанстар так далеко друг от друга. Мы могли бы как-то объединиться.

— Разве мы так далеко? — мягко спросила Шарон.

— Три месяца на быстроходном корабле.

— Есть и другие группы. Возле Хораки. Если бы они все объединили свои силы…

— Ну а кто от кого будет получать приказы? — спросил Кэродайн небрежно. Он даже смеялся, когда говорил это. Потому что именно в этом был камень преткновения. Это знает каждый, кто пробовал организовать людей и управлять звездной группой.

На это они ничего не сказали. Кэродайн почувствовал, будто в него вселился черт или какой-то легкомысленный человек. Небрежно, как бы между прочим, роняя слова, однако наблюдая за собеседниками своими проницательными глазами, он сказал:

— Если судить по рассказам — посмотрите, что произошло с этим на Земле.

Шарон рассмеялась:

— Мистер Картер! Не говорите мне, что вы верите в сказки! Ведь все это для детей!

— Ну… — начал Кэродайн.

— Однажды я встретил человека, который сказал, что верит в то, что место с названием Земля действительно существовало, — задумчиво произнес Роусон. — И говорил очень убедительно. У него была хорошая работа. Потом он отказался пользоваться шариковой ручкой — сказал, что это символ космического корабля, а все космические корабли — это зло. Потом еще хуже. Кончил тем, что утверждал, что Земля действительно существовала — и до сих пор существует — где-то за пределами области Распада. Пришлось так глубоко забираться ему в мозг, чтобы вылечить его, что он навсегда остался идиотом. Жаль.

— У некоторых людей есть весьма убедительные теории…

— Мы взрослые, разумные люди, мистер Картер, — категорично сказала Шарон. — Все знают, что Земля — это просто сказка. Земли просто не существует.

Машина накренилась, и Роусону пришлось отключить робот и выравнивать ее вручную. Они были над открытой местностью, где не было дорожных потоков.

— Черт! — без раздражения сказал Роусон. — Машина не работает. Рычаг управления полетел.

— Ты можешь ее посадить? — спросила Шарон. Она даже привстала с места.

— Успокойтесь, мисс Огилви. Мистер Роусон может управлять машиной и во сне.

Кэродайн был уверен, что это так и есть. Большинство взрослых людей действительно так и могли. Машина сделала вираж и понеслась вниз.

— Никаких официальных площадок для приземления. Придется садиться, где сможем.

— Вон подходящее поле, — показал Кэродайн. — Он не тревожился. Всегда можно воспользоваться катапультой. Он удивился Шарон. Она не походила на паникершу.

Роусон снова выправил машину, осторожно направляя ее против ветра. Затем выровнял машину над стремительно увеличивающимся полем.

Кэродайну стало ясно, что его оценка последующей работы антигравитационного блока в пять лет сократилась на четыре года, триста шестьдесят четыре дня и двадцать два с половиной часа.

Мимо проносились деревья. Рука Роусона лежала на рычаге спокойно и уверенно. Он поднял нос машины. Кэродайн крепче схватился за подлокотник. Шарон, сидящая посередине, положила руку на поручень под щитком. Кэродайн протянул руку, обнял ее за талию и притянул к себе. Она сразу же подалась в ответ, обняв его левой рукой. Расслабившись, они стали ждать.

— Подходим…

Поле оказалось не таким ровным, как это виделось сверху. Колеса ударили о землю, одно из них лопнуло, и машину развернуло. Роусон яростно нажал на тормоза. Машина перевернулась. Перевернувшись три раза, она замерла, завалившись на один бок.

— Увалень, — вполне четко сказала Шарон.

Затем Кэродайн открыл дверь и повис на одной руке, вытаскивая Шарон наружу. Она спрыгнула вниз на траву. Кэродайн последовал за ней, затем он дотянулся до Роусона и потянул его через сиденье и запрокинувшуюся сторону. Все трое стояли в ряд, уперев руки на пояс, и осматривали обломки.

— Ну, — сказала Шарон, лицо ее было очень напряжено. — Что теперь, Грэг?

Она была очень расстроена.

— Эта чертова покрышка, — проговорил Роусон. — Я этого не ожидал.

Кэродайн спокойно сказал:

— Радио должно быть в порядке. Придется вызвать кэб.

Не говоря ни слова Роусон влез в машину. Он склонился над панелью, и некоторое время Кэродайн не видел его. Шарон наморщила лоб, и Кэродайн не обращался к ней. Было очевидно, что она была погружена в мысли.

Кэродайн тоже стал задумываться над этим происшествием. Шарон заволновалась только тогда, когда крушение было уже близко.

Он не поверил ей, когда в самом начале она испугалась. В век безопасного и быстрого автоматического транспорта люди так себя просто не ведут. Но, когда автоматы отказывают — что ж, тогда определенное беспокойство вполне оправдано. Но Шарон в самом начале повела себя так, как можно было бы ожидать от нее только после разрыва шины.

Он совсем не удивился, когда, появившись, Роусон объявил, что рация сломана. Это как-то укладывалось в ситуацию. Ситуация же, хотя Кэродайн еще не представлял ее, ему совершенно не нравилась. Он сунул руки в карманы и улыбнулся им.

— Что ж, ребята, кажется нам придется идти пешком.

Шарон набросилась на Роусона. Между ними началась яростная перепалка. Лишь отчасти удивившись такому ребячеству, Кэродайн оперся на обломки и, греясь на солнце, думал, предоставив им самим разбираться между собой, о том, как долго им придется идти, прежде чем они дойдут до цивилизации.

Откуда-то сверху ветер донес какой-то высокий, приглушенный гул. Шарон и Роусон прекратили перебранку и ус-тавились вверх. Кэродайн лениво поднял бровь.

Машина шла превосходно. Устремившись вниз и широко разворачиваясь, она зависла над ними так, что сидящий внутри мог хорошенько их разглядеть. Затем она взмыла вверх, перевернулась на спину и стала вертикально падать. В падении же она и поворачивалась, и в тот момент, когда машина встала прямо, ее выпущенные шасси коснулись травы. Открылась кабина.

Аллура Коунга вышла из кабины в вихре белой и алой юбок.

Кэродайн снова сел, приготовившись полюбоваться тем, что произойдет дальше.

Он был серьезно разочарован.

Обе девушки были абсолютно любезны друг с другом.

И точно так же фальшивы.

— Дорогая, я так рада, что пролетала мимо…

— Милая, так любезно с твоей стороны…

— Как же ты должно быть перепугалась, когда сломалась машина…

— Ты так хорошо управляешь машиной…

— А ты совсем не расстроена…

Кэродайн подавил улыбку. Сладки как мед — да. Но здесь же были и уколы безжалостной женской ненависти.

«Двое себе подобных — подумал он, — всегда ранят друг друга больше всего». В этом была беда галактики, потому что так же было и с планетными группировками. Лучше всего люди воевали тогда, когда воевали с другими людьми.

И страшная трагедия была в том, что даже миллион лет не избавил человека от этого наследства.