Ему потребовалось целых пять минут, чтобы добраться до сочлененной с корпусом кабины водителя. Он был совершенно уверен, что Гомо не заметил его появления. Кузов грузового фургона закрывал его от водителя.

Дэниэл осторожно подполз к пассажирской стороне кабины. Под пассажирской дверью подножка, а прочное боковое зеркало даст надежную опору для рук. Остается только выяснить, закрыл ли Гомо из предосторожности пассажирскую дверцу. У него не было причин это делать, уговаривал себя Дэниэл, глядя вниз в лучах мощных фар грузовика.

Он подождал. Машина повернула влево. Теперь инерция прижмет его к кабине, а не отбросит в сторону.

Он спустился с крыши и ухватился за боковое зеркало. На мгновение ноги его повисли в пустоте, потом ударились о стальную подножку. Держась за зеркало, он висел лицом внутрь и смотрел в кабину.

Гомо повернул к нему удивленное лицо и что-то крикнул. Попытался дотянуться до ручки двери, но его отделяло от нее пассажирское сиденье; в это мгновение грузовик резко повернул, едва не слетев с дороги, и Гомо пришлось снова взяться за руль.

Дэниэл рывком распахнул дверцу и забрался в кабину, растянувшись на сиденье. Гомо ударил его в лицо.

Кулак пришелся Дэниэлу под левый глаз; удар на мгновение ошеломил его, потом Дэниэл ухватился за ручку вакуумного тормоза и что было сил потянул ее.

Огромные колеса грузовика заклинило одновременно, и, выбросив столб синего выхлопного дыма, под скрежет горящей резины грузовик затормозил и качнулся назад. Гомо бросило вперед на ветровое стекло.

Грудью он ударился о руль, лбом – о ветровое стекло с такой силой, что на стекле появились трещины. Следующий резкий поворот машины швырнул его назад, и он почти без чувств опустился на сиденье. Дэниэл потянулся мимо него и перехватил руль. И держал грузовик, не позволяя ему вилять, пока машина не остановилась, повиснув двумя колесами над кюветом.

Дэниэл выключил зажигание и, потянувшись через Гомо, открыл дверцу. Схватил Гомо за плечо и грубо вытолкнул из кабины. Гомо упал с высоты в шесть футов и опустился на колени.

Посреди лба, там, где он ударился о ветровое стекло, взбухла шишка размером со зрелый инжир.

Дэниэл спрыгнул следом и наклонился, схватив Гомо за воротник форменной куртки.

– Ладно. – Он закрутил воротник, превращая его в удавку. – Ты убил Джонни Нзу и его семью.

Лицо Гомо в обманчивом отраженном свете фар разбухло и стало пурпурным.

– Пожалуйста, доктор. Я не понимаю. Зачем вы так?

Он задыхался, потому что Дэниэл продолжал душить его.

– Лжешь, сволочь, ты виноват…

Гомо сунул руку под рубашку. На поясе на кожаном ремне висел нож для свежевания. Дэниэл слышал, как щелкнул разрезанный пристежной ремень, и заметил блеск показавшегося из ножен ножа.

Гомо сделал выпад, но Дэниэл выпустил воротник его рубашки и отскочил. Едва успел: нож задел складку его рубашки и разрезал ее, как бритва. Почувствовал жжение: нож оставил мелкую царапину около ребер.

Гомо вскочил с ножом в руке.

– Я тебя убью, – предупредил он, мотая головой, чтобы прояснить ее, и размахивая ножом в типичной стойке бойца, целясь Дэниэлу в живот. – Убью, белый пожиратель дерьма.

Он сделал ложный выпад и ударил сбоку; Дэниэл едва успел отскочить. Лезвие просвистело в дюйме от его живота.

– Да! – засмеялся Гомо. – Прыгай, белый бабуин. Беги, маленькая белая обезьяна!

Он снова сделал выпад, заставляя Дэниэла отступать, потом бросился вперед в яростной атаке, и Дэниэлу пришлось отскакивать, чтобы не попасть под нож.

Гомо сменил угол ударов, он пригнулся, пытаясь добраться до бедра Дэниэла и искалечить его, но в то же время закрывая нож, так что Дэниэл не мог перехватить его запястье.

Отступая, Дэниэл сделал вид, что споткнулся на неровной поверхности. Он опустился на колени и уперся левой рукой в землю, чтобы сохранить равновесие.

– Да!

Гомо решил, что возможность наконец представилась, и ринулся закончить бой, но Дэниэл подхватил горсть щебенки и бросил в лицо надвигающегося противника.

Старый трюк бойцов на ножах, но Гомо купился. Щебень ударил его по глазам и горлу.

Он невольно вскинул руки, защищая лицо; тогда Дэниэл схватил руку, державшую нож, и вывернул ее.

Теперь они прижимались грудь к груди, а нож держали высоко над головой в вытянутых руках. Дэниэл ударил Гомо головой в лицо и попал в переносицу и лоб. Гомо ахнул, отпрянул, и Дэниэл правым коленом ударил его в пах, точно в гениталии.

На этот раз Гомо закричал, и его правая рука потеряла силу.

Дэниэл дернул ее вниз и ударил сжатую кисть о борт грузовика. Нервы не управляли пальцами, нож выскочил из них, Дэниэл зацепил Гомо ногой за ногу и толкнул. Тот рухнул в дренажную канаву у дороги.

Прежде чем Гомо смог подняться, Дэниэл подобрал его нож и остановился над Гомо. Он прижал острие ножа под подбородком Гомо и проколол мягкую кожу на горле; на стальном лезвии, как яркий рубинкабошон, повисла единственная капля крови.

– Не шевелись, – прохрипел он, – иначе я вспорю тебе живот, ублюдок. У тебя в грузовике слоновая кость, – обвиняюще произнес он. – Давай взглянем на нее, друг мой.

– Нет, – прошептал Гомо. – Нет слоновой кости. Не знаю, чего ты хочешь. Ты сошел с ума.

– Где ключи от фургона? – спросил Дэниэл, и Гомо показал глазами, не шевеля головой.

– В кармане.

– Медленно повернись, – приказал Дэниэл. – Лицом к грузовику.

Гомо повиновался. Дэниэл сзади сдавил ему горло и толкнул вперед, Гомо ударился о стальной борт шишкой на лбу и закричал от боли.

– Дай мне предлог, – прошептал ему на ухо Дэниэл. – Звук твоего свинячьего визга – сладкая музыка.

Он прижал нож к спине Гомо на уровне почек, достаточно крепко, чтобы Гомо почувствовал его сквозь одежду.

– Достань ключи.

Он уколол чуть сильнее, и Гомо просунул руку в карман. Когда он доставал ключи, он звякнули.

По-прежнему держа лесничего за горло, Дэниэл заставил его пятиться к двери фургона.

– Открывай! – приказал он. Гомо вставил ключ, и механизм легко открылся.

– Хорошо, теперь сними с пояса наручники, – распорядился Дэниэл.

Стальные наручники – обязательное снаряжение лесничих, занятых борьбой с браконьерами.

– Защелкни наручники на правом запястье, – сказал Дэниэл. – И дай мне ключ.

Рукой со свисающим наручником Гомо через плечо протянул ему ключ. Дэниэл сунул его в карман и застегнул наручник на второй руке Гомо, продев цепочку через стальную стойку.

Теперь Гомо был надежно прикован к грузовику. Дэниэл выпустил его горло и повернул ручку двустворчатой двери фургона.

Потом распахнул створки. Изнутри рефрижератора потянуло ледяным холодом, остро запахло слоновьим мясом. Внутри было темно, но Дэниэл поднялся в фургон и поискал выключатель. Лампы под потолком ожили и залили помещение холодным голубым светом. С крюков балки, проходящей вдоль всего фургона, свисали куски туш с полосками белого жира. Тонны мяса, набитого в кузов так тесно, что Дэниэл видел только первый ряд туш. Он опустился на колени и заглянул в узкое пространство под ними. Стальной пол в пятнах крови, но и только.

Дэниэл внезапно почувствовал отчаяние. Он ожидал увидеть под тушами груды слоновьих бивней. Поднявшись, он стал протискиваться глубже. От холода у него перехватило дыхание, а случайные прикосновения к замороженному мясу вызывали отвращение, но он упрямо пробирался в глубину холодильника, полный решимости выяснить, куда спрятали кость.

Десять минут спустя он сдался. В большом помещении не было места, куда можно было бы спрятать массивный груз. Дэниэл спрыгнул на землю. Одежда его испачкалась от соприкосновений с сырым мясом. На четвереньках он заполз под шасси в поисках тайного хранилища.

Когда он выбрался, Гомо радостно сказал:

– Нет кости. Я тебе говорил, нет кости. Ты напал на правительственного служащего. Ты побил меня. У тебя будет много неприятностей, белый.

– Мы еще не закончили, – обнадежил Дэниэл. – И не закончим, пока ты не споешь мне маленькую песню – песню о том, куда вы с китайцем дели кость.