— Сделай тридцать, Мак.

— Работать собираетесь почти в упор, сэр. — Механик присвистнул сквозь зубы.

— Надеюсь, Мак, и, кстати, машина чугь-чуть тяжела в хвосте. Отрегулируй ее так, чтобы можно было летать «без рук».

— Я сам позабочусь об этом, сэр.

— Спасибо, Мак.

— Задайте этим ублюдкам хорошенько за мистера Эндрю, сэр.

Майкла ждал адъютант.

— Все самолеты снова в строю, Майкл. По списку двенадцать, несущих боевые дежурства.

— Хорошо. Хэнк возглавит патрулирование в полдень, а я полечу в пятнадцать тридцать девять один.

— Один? — Адъютант удивленно вынул трубку изо рта.

— Один, — подтвердил Майкл. — А затем, в сумерках, патрулирование силами всей эскадрильи, как обычно.

Адъютант сделал запись.

— Кстати, сообщение от генерала Кортни. Он сделает все возможное, чтобы посетить церемонию сегодня вечером. Он полагает, что почти наверняка сможет быть.

Впервые в этот день Майкл улыбнулся. Ему очень хотелось, чтобы Шон Кортни был на его свадьбе.

— Надеюсь, что и ты, Боб, тоже будешь.

— Можешь быть абсолютно уверен. Вся эскадрилья будет там. Ждем этого с нетерпением.

Майклу страшно хотелось выпить. Он направился к офицерской столовой.

— Господи, сейчас ведь восемь часов утра! — Остановился. Чувствовал себя разбитым и высохшим, виски снова согреет и наполнит живительной влагой тело, руки задрожали от сильного желания выпить. Потребовалась вся решимость, чтобы повернуться и пойти прочь от столовой в палатку. Вспомнил, что предыдущую ночь не спал.

Биггз сидел на упаковочном ящике рядом с палаткой, начищая Майклу сапоги, но, завидев его, вскочил и встал по стойке «смирно», с ничего не выражающим лицом.

— Ну, хватит! — Майкл улыбнулся ему. — Извините за вчерашний вечер, Биггз. Чертовски было грубо с моей стороны. Я не хотел вас обидеть.

— Я знаю, сэр. — Биггз смягчился. — Я так же относился к майору.

— Биггз, разбудите меня в три. Мне нужно немного выспаться.

Но разбудил его не Биггз, а голоса и топот бегущих людей, глубокий звук ревущих зенитных орудий, установленных по краю фруктового сада, и над головой — грохот мотора «мерседес».

Майкл, шатаясь, выбрался из палатки с взъерошенными волосами и покрасневшими глазами, все еще полусонный.

— Какого черта? Что здесь происходит, Биггз?

— Гунн, сэр, нахальный тип, из-за него вся база мечется.

Люди на бегу кричали:

— Он снова улетает!

— Даже ни разу не выстрелил!

— Ты его видел?

— «Альбатрос», голубой, с черно-белыми крыльями. Этот дьявол едва не снес крышу столовой!

— Он сбросил что-то, а Боб поднял.

Майкл нырнул обратно в палатку и натянул куртку и теннисные туфли. Когда выбежал снова, услышал, как один или два самолета заводили моторы. Летчики собирались отправиться в погоню за посягнувшим на их базу немцем.

— Остановите этих людей, чтобы они не взлетали! — что есть мочи заорал Майкл и, прежде чем добежал до штаба, услышал, как моторы выключаются.

У дверей собралась небольшая кучка любопытных пилотов, и Майкл протолкнулся через нее как раз тогда, когда адъютант развязал шнур, стягивавший горловину холщового мешка, сброшенного немецким самолетом. Хор вопросов, комментариев и высказывавшихся догадок тут же затих, едва все поняли, что в мешке. Адъютант бережно протянул сквозь пальцы полоску зеленого шелка с прожженными дырами и в пятнах засохшей почерневшей крови.

— Шарф Эндрю, — зачем-то сказал он, — и его серебряная фляга. — Корпус был сильно помят, но пробка заблестела желтым и золотым; когда же адъютант повернул флягу в руках, в ней мягко булькнуло содержимое. Он отложил ее в сторону и одну за другой стал вынимать из мешка другие вещи; наградные колодки Эндрю, янтарный мундштук, снабженный пружинами ларчик для соверенов, в котором все еще было три монеты, бумажник из свиной кожи. Фотография родителей Эндрю, стоящих в парке замка, выпала из бумажника, когда адъютант его перевернул.

— А это что? — Он вынул желтовато-коричневый конверт из толстой блестящей бумаги, запечатанный восковой облаткой. — Адресован, — прочел написанное на конверте, — пилоту желтого СЕ-5а. — И испуганно взглянул на Майкла.

— Это же ты, Майкл… какого черта?

Майкл взял у него конверт и ногтем большого пальца сломал печать.

Внутри был один-единственный лист такой же первосортной бумаги. Письмо было от руки, прописные буквы исполнены в готической манере, но сам текст на совершенном английском.

«Сэр, ваш друг, лорд Эндрю Киллигерран, был похоронен сегодня утром на кладбище протестантской церкви в Дуэ. Наша эскадрилья оказала ему все положенные воинские почести.

Я имею честь проинформировать вас и в то же время предупредить, что на войне никакая смерть не считается убийством. Цель военных действий состоит в уничтожении врага всеми возможными средствами. С нетерпением жду встречи с вами.

ОТТО ФОН ГРАЙМ

Эскадрилья 11 близ Дуэ».

Все, выжидая, смотрели на Майкла, пока он складывал письмо и засовывал его себе в карман.

— Они нашли тело Эндрю и похоронили со всеми положенными воинскими почестями близ Дуэ сегодня утром.

— Чертовски благопристойно с их стороны, — пробормотал один из пилотов.

— Да, для гуннов — да. — Майкл повернулся в сторону двери.

— Майкл, — остановил его адъютант, — я думаю, что Эндрю захотелось бы, чтобы это взял ты.

И протянул Майклу серебряную флягу. Майкл медленно повернул ее в руках. Вмятина на металле, вероятно, возникла от удара. Он содрогнулся.

— Да. Я позабочусь о ней вместо него. — Снова повернулся к двери и прошел через толпу молчавших офицеров.

Биггз помогал ему одеваться даже с большим вниманием к деталям, чем это было обычно.

— Я хорошенько смазал их жиром, сэр, — заметил он, указывая на мягкие сапоги из кожи куду.

Майкл, казалось, не слышал этого замечания. Хотя он и прилег после тревоги, вызванной появлением немецкого самолета, заснуть не удалось. И все же ощущал себя спокойным, даже умиротворенным.

— Что-что, Биггз? — спросил рассеянно.

— Я говорю, что к вашему возвращению выложу для вас вашу парадную форму, и еще я договорился с поваром насчет целых пяти галлонов горячей воды вам на ванну.

— Спасибо, Биггз.

— Не каждый день такое случается, мистер Майкл.

— Это правда, Биггз, достаточно и одного раза в жизни.

— Я уверен, что вы и молодая леди будете очень счастливы. В июне целых двадцать два года, как мы с моей половиной женаты, сэр.

— Да, давно, Биггз.

— Надеюсь, что вы побьете мой рекорд, мистер Майкл.

— Я попытаюсь.

— Еще вот что, сэр. — Биггз был смущен, он не поднимал глаз от шнуровки сапог. — Нам бы не следовало лететь одним, сэр. Совсем не безопасно, сэр, нам следовало бы взять с собой, по крайней мере, мистера Джонсона. Прошу прощения, сэр, я знаю, что не пристало мне так говорить.

Майкл на минуту положил руку на плечо Биггзу. Прежде он этого никогда не делал.

— Пусть ваша ванна будет готова, когда я вернусь домой, — сказал, вставая.

Майкл нагнулся и вышел из-под полога палатки, а Биггз наблюдал за ним, не попрощавшись и не пожелав удачи, хотя, чтобы удержаться от этого, ему пришлось сделать над собой усилие, затем он подобрал сброшенную куртку Майкла и сложил ее подчеркнуто бережно.

Майкл регулировал мотор «вулзли» до тех пор, пока не вышел на хороший, устойчивый режим. Затем критически прислушивался с полминуты и взглянул на Мака, стоявшего на крыле рядом с кабиной в струе воздуха, отбрасываемого пропеллером.

— Чудесно, Мак! — перекрывая шум мотора, прокричал Майкл, и тот разулыбался.

— Задайте им жару, сэр. — И Мак спрыгнул вниз, чтобы вытащить тормозные башмаки из-под колес шасси.

Майкл инстинктивно сделал глубокий вдох, словно вот-вот собирался нырнуть в одну из прохладных зеленых заводей реки Тугела, а потом плавно открыл дроссельную заслонку, и большая машина покатилась вперед.

Холм позади шато опять был безлюдным, но Майкл ничего другого и не ожидал. Он поднял было нос самолета в положение для набора высоты, но передумал и круто развернулся, почти касаясь верхушек дубов концом крыла.