Майкл, как по учебнику, подлетел к аэродрому, используя благоприятный ветер, чтобы разглядеть, нет ли на базе излишней суматохи, которая означала бы присутствие высоких чинов или других влиятельных лиц, способных навлечь неприятности. Перед ангарами стояли с полдесятка самолетов; он увидел работающих над ними механиков и еще несколько человек у зданий.

– Как будто все чисто, – пробормотал он и повернул поперек ветра, на курс приземления, а Сантэн сидела у него на коленях так, что с земли ее не было видно.

Майкл, будто новичок, подошел к полосе с большой высоты. Пролетая над ангарами, он держался на пятидесяти футах. Приземлился Майкл в самом конце поля и позволил биплану доехать до края леса, прежде чем развернул его и затормозил.

– Вылезай и беги! – сказал он Сантэн и вытолкнул ее из кабины. Скрытая от ангаров и зданий фюзеляжем SE5a, она подобрала юбку, взяла под мышку кожаный мешок и исчезла среди деревьев.

Майкл подъехал к ангарам и оставил SE5a на площадке перед ними.

– Распишитесь в журнале, сэр, – сказал механик, когда Майкл вылез.

– В каком журнале?

– Новая процедура, сэр. Все прилеты и вылеты положено записывать в журнал.

– Проклятая бюрократия! – сказал Майкл. – Сегодня ничего нельзя сделать без бумажки.

Выходя, он увидел дежурного офицера.

– Да, Кортни, вас ждет шофер.

Шофер ждал за рулем большого черного «роллс-ройса» за первым ангаром, но, увидев Майкла, сразу выскочил из машины.

– Нкозана! – Он радостно улыбнулся – на темном круглом лице сверкнули зубы – и так козырнул Майклу, что остроконечная шляпа задрожала. Это был высокий, даже выше Майкла, молодой зулус в мундире защитного цвета и южноафриканских крагах.

– Сангане!

Майкл ответил на приветствие, улыбаясь не менее широко, потом порывисто обнял зулуса.

– Видеть твое лицо – все равно что вернуться домой, – бегло сказал Майкл по-зулусски.

Они выросли вместе, странствуя с собаками и охотничьими дубинками по зеленым травянистым холмам Зузуленда.

Они вместе плавали нагишом в прохладных зеленых заводях реки Тугелы и ловили угрей длиной и толщиной в их руку. Добычу они жарили на костре и потом ночью лежали бок о бок, разглядывая звезды и с серьезным видом обсуждая свои мальчишеские дела, решая, как будут жить в мире, который построят взрослыми.

– Какие новости из дома, Сангане? – спросил Майкл, когда зулус раскрыл дверцу «роллса». – Как твой отец?

Мбежане, отец Сангане, много лет был слугой, товарищем и другом Шона Кортни; наследник царского зулусского дома, он вместе с хозяином побывал на многих войнах, но теперь был слишком стар, болен и поэтому вынужден вместо себя послать сына.

Пока Сангане выводил «роллс» с базы и поворачивал на главную дорогу, они оживленно болтали. Майкл на заднем сиденье снял летный костюм и оказался в кителе со всеми эмблемами, украшениями и наградами.

– Остановись здесь, Сангане, на опушке рощи.

Майкл выпрыгнул и тревожно позвал:

– Сантэн!

Она вышла из-за ствола, и Майкл уставился на нее. Девушка с толком использовала время, и Майкл наконец понял, зачем она прихватила кожаную сумку. Майкл никогда не видел, чтобы Сантэн пользовалась косметикой, а сейчас она накрасилась, да так искусно, что он не сразу понял причину преображения. Казалось, она просто подчеркнула все свои достоинства: глаза заблестели сильнее, кожа выглядела еще более перламутровой и сияющей.

– Ты прекрасна! – выдохнул он.

Девушка исчезла – Сантэн в ее новом обличье обрела уверенность, и это даже пугало.

– Думаешь, я понравлюсь твоему дяде? – спросила она.

– Конечно, понравишься. Ты понравишься любому мужчине.

Желтый костюм был особого оттенка, который золотил ее кожу и золотыми бликами отражался в темных глазах. Поля изящной шляпки-котелка узки с одного бока и широки с другого, где вуаль приколота к волосам булавкой с пучком желтых и зеленых перьев. Под жакетом блузка из тонкого кремового крепдешина, с высоким кружевным воротником, подчеркивающим линию шеи и изящество головы. Сапоги сменили модные туфельки.

Майкл взял обе ее руки и почтительно поцеловал, потом усадил Сантэн в лимузин.

– Сангане, очень скоро эта женщина станет моей женой.

Зулус одобрительно кивнул, разглядывая Сантэн, словно лошадь или телку.

– Пусть она принесет тебе много сыновей, – пожелал он.

Майкл перевел. Сантэн покраснела и рассмеялась.

– Поблагодари его, Майкл, но скажи, что я хотела бы родить хотя бы одну дочь. – Она осмотрела роскошный «роллс-ройс». – А что, все английские генералы ездят в таких машинах?

– Дядя привез его с собой из Африки. – Майкл провел рукой по мягкой коже сиденья. – Это подарок тети.

– У твоего дяди есть стиль – отправиться на войну в такой колеснице! – сказала она. – А у твоей тети – вкус. Надеюсь когда-нибудь сделать тебе такой же подарок.

– Я бы хотел поцеловать тебя, – сказал он.

– Прилюдно – никогда, – строго ответила она, – но когда мы наедине, целуй сколько хочешь. А теперь скажи, далеко ли еще?

– Примерно пять миль, но если ехать так медленно, Бог знает, когда доберемся.

Они свернули на главную дорогу Аррас – Амьен, забитую военным транспортом, орудиями и санитарными машинами, тяжелыми грузовиками, фургонами и телегами, запряженными лошадьми. По обочинам пешком шли люди, сгибаясь под тяжестью ранцев; стальные шлемы придавали всем им сходство с грибами.

Майкл видел, с какой завистью и негодованием смотрели они на «роллс», который Сангане вел через более медленный поток. Заглядывая в машину, люди на грязных обочинах видели элегантного офицера и красивую женщину на мягком кожаном сиденье рядом с ним. Но чаще мрачные взгляды сменялись улыбками, когда Сантэн махала им.

– Расскажи мне о дяде, – потребовала она, снова поворачиваясь к Майклу.

– Да он человек как человек, рассказывать в общем не о чем. Из школы его исключили за то, что он избил учителя; воевал с зулусами; впервые убил человека, когда ему еще не было и восемнадцати, к двадцати пяти годам заработал первый миллион фунтов и потерял все в один день. Был профессиональным охотником за слоновой костью, застрелил сотни слонов и голыми руками убил леопарда. Потом, во время бурской войны, почти в одиночку захватил генерала Леруа, после войны снова заработал миллион фунтов, помогал в переговорах при создании Южно-Африканского Союза. Был членом кабинета министров в правительстве Луиса Боты, но ушел в отставку, чтобы отправиться на войну. Теперь командует южноафриканскими подразделениями. Ростом он выше шести футов и каждой рукой может поднять двухсотфунтовый мешок кукурузы.

– Мишель, я боюсь встречаться с таким человеком, – с серьезным видом сказала она.

– Но почему?

– Боюсь влюбиться.

Майкл радостно засмеялся.

– Я тоже боюсь. Боюсь, что он в тебя влюбится.

Штаб части временно размещался в покинутом монастыре на окраине Амьена. Монастырский двор зарос травой и запустел: во время прошлогодних осенних боев монахи покинули монастырь, и кусты рододендронов превратились в джунгли. Здания из красного кирпича, стены замшелые, по ним до самой серой крыши карабкаются цветущие вистерии. В стенах выбоины от разрывов.

У входа их встретил молодой лейтенант.

– Вы, должно быть, Майкл Кортни. Я Джон Пирс, адъютант генерала.

– Здравствуйте. – Они обменялись рукопожатием. – А что стало с Ником Ван дер Хеевером?

Ник учился с Майклом в школе и с прибытия части во Францию был адъютантом генерала.

– Вы не слышали? – Пирс посерьезнел, на его лице появилось знакомое выражение, которое в эти дни часто возникало, когда спрашивали о знакомых.

– Боюсь, Ник купил себе ферму.

– О Боже, нет! Он отправился на передовую с вашим дядей. И там его подстрелил снайпер.

Но лейтенант отвечал рассеянно: он не мог отвести глаз от Сантэн. Майкл вежливо представил ее и прервал пантомиму лейтенанта, выражавшую восхищение.