– Не пожалеешь о том, что сказала? – прищурилась начальница смены.

– Нет, – Дарья вышла из-за стойки и взяла меня под руку. – Не пожалею. Что думаю – то и говорю. Да и не дадут меня в обиду, правда?

Откуда-то сзади раздался смех Валяева, и даже вроде как аплодисменты.

– Ну их, – прижалась ко мне рыжая. – Все всего боятся, как бы чего не того не сказать, как бы чего не подумали. И при этом, через одну аборты вон от того делают.

– Валяев любвеобилен, – подтвердил я. – К тебе не приставал?

– Ко мне пристают только те, кто мне самой интересен, – негромко сказала Даша. – Так – и никак иначе. А ты будешь здесь в новогоднюю ночь?

– Ну да, – покивал я. – Не скажу, что сильно этому рад, но…

– Будет весело, – заверила меня Дарья. – Здесь всегда в эту ночь весело.

– А ты? – вырвалось у меня.

– А как бы ты хотел? – глаза девушки просто искрились весельем. – Чтобы была или чтобы нет?

– Дарья, не провоцируй ты меня, – взмолился я. – Тебе, наверное, нечистый ворожит!

– Дурак! – веселье в глазах сменилось испугом, щеку обожгло ударом. – Думай, что говоришь! Ой, извини меня! Это оно само!

– Да ладно, – я потер щеку, наливающуюся жаром – рука у красавицы была тяжелая. – Что я такого сказал-то?

– Глупость ты сказал, – почти прошептала Дарья. – Очень нехорошую и очень опасную. Вроде не видел никто.

И впрямь – с ресепшн видно не было, за разговорами мы дошли до лифтов.

– До послезавтра, – Дарья присела в шутливом книксене. – Новогодняя ночь, она такая… Чего только не случается.

До кучи, мне не хватало еще только какого-нибудь сюрприза от Елизы, – думал я в лифте, поднимаясь наверх. Тогда точно пасьянс сойдется. И все-таки – почему Дарья так действует на меня? Я ведь уже не мальчонка, который при виде одинокой женщины начинает прикидывать свои шансы на возможное соитие, хвала богам, это все осталось в прыщавой юности. А тут прямо гормональный взрыв какой-то. Есть в этом что-то неестественное, неправильное. Ну да, симпатичная, рыженькая, все при всем – но ведь таких полно? Бред какой-то!

И еще – что же такого было в моих словах?

Елизы на месте не было, видно, отошла куда-то, по этой причине в кабинет Зимина я проник незамеченным.

– А, Киф, – хозяин кабинета показал мне на кресло и продолжил копаться в столе, чем, видимо, и занимался до моего прихода, выгреб оттуда приличную груду бумаг и шлепнул ее перед собой. – Давай, приземляйся.

– Не помешал? – тактично осведомился я у него. – А то, если чего…

– Не по-ме-шал, – практически по слогам ответил Зимин, просматривая какие-то бумажки и отправляя их одну за другой в мусорное ведро. – Вот, новогодняя приборка. За год много всякого хлама набирается, ты даже не представляешь сколько.

– Запросто представляю, только я так часто его не разбираю, – плюхнулся я в кресло. – К слову – о бумажках. Завалялась тут у меня одна, вот не знаю – то ли выбросить, то ли использовать. Как посоветуете?

Я достал письмо Еремы и протянул Зимину, тот развернул его и ознакомился с содержимым.

Впрочем, если быть точным, это было вовсе не письмо Еремы, это был его точный пересказ, написанный мной перед выходом из апартаментов – оригинал я за каким-то лешим порвал. Сам не могу понять – накой я это сделал?

– Как всегда – ничего путного и связного, – констатировал он. – До чего же зряшные создания, а? Как они до сих пор не обанкротились, я не понимаю. Слушай, а почему это коммюнике на нашей бумаге написано?

Зимин глянул листок на просвет.

– Ну да, наша фирменная бумага. Не понял?

– Так это, – я шмыгнул носом. – Оригинал-то я в расход пустил, во избежание.

– Во избежание чего? – уточнил Зимин, с недоверием глядя на меня.

– Не знаю, – немного зло буркнул я в ответ. – Порвал я его. Накатило.

– Бывает, – понимающе покивал Зимин. – На меня тоже, случается, найдет, и тогда все. Или коньяк – или карты. А то и совмещаю одно с другим. Но ты все точно записал тут, без купюр, без сокращений?

– Абсолютно, – заверил я его. – Память-то у меня еще ого-го!

– Н-да, – недоверчиво посмотрел на меня Зимин. – Ну ладно. Хотя – что тут запоминать Информации минимум, а та, что есть, по хорошей традиции – бессвязный бред. Зачем на свете живут, какой в них смысл…

– Это я не в курсе, – открестился я от комментариев. – Мне бы понять – встречаться с этим Еремой, или ну его нафиг?

– Я так думаю – сходи, – письмо отправилось в ящик стола Зимина. – Хуже точно не будет. Вот встретим Новый год, свяжись с ним и пообщайся. Что все эти дилетантские похищения не их работа, это я и сам знаю, но, может, они что-то разнюхали о том, кто всё это делает? Агентурная сеть у них большая, этого не отнять, наша куда меньше. Хотя, если говорить о профессионализме – наши берут не числом, а умением. Но это уже детали.

– Число на третье тогда запланирую? – утвердительно спросил у него я.

– Угу, – кивнул Зимин, подцепив со стола очередную кучку листков. – Третье – хорошее число. Народ уже начнет потихоньку на улицах появляться. Я скажу Эдварду, он подберет подходящее место.

– А Эдвард – это… – я изобразил на лице недоумение и любопытство, впрочем, вполне искренне. Имя было новое и мне незнакомое.

– ВРИО начальника службы безопасности, – ответил Зимин, отправляя в корзину бумаги, некоторые предварительно разорвав, некоторые прямо так. – Ну что такое, когда мне сюда шредер поставят, сколько можно говорить! О чем бишь я? А, да. Так вот, пока нет Азова, именно Эдвард осуществляет контроль за «Радеоном». Ну, соответствующий контроль, ты же понимаешь, о чем я?

– Сразу вопрос – а сегодня он будет мне сопровождение придавать? – перешел я к главной теме. Мне очень хотелось спросить – почему нет Азова, и будет ли он еще когда-нибудь, но я решил от подобных вопросов воздержаться. Да и слово «пока» говорило о том, что, может, он еще и появится.

– Сегодня – что? – оторвался от бумаг Зимин. – Не понял?

– Так мероприятие же? – даже встал с кресла я. – В редакции. Там ведь персонал, ему надо руку руководителя ощущать. Распустятся ведь. А так – будет надлежащий порядок.

– Да. Это верно, – Зимин покачал головой, соглашаясь со мной. – Оставь их одних… Хотя – там же Виктория? У нее не забалуешь!

– Тем не менее, – сурово нахмурился я. – Хочу лично поприсутствовать, во избежание. Опять-таки – люди должны знать, что руководство – оно есть.

– Есть – ладно, – вздохнул Зимин. – Главное – не пить. Здесь, в стенах компании – пожалуйста. За пределами – воздержись. Идет?

– Да я и сам не собирался калдырить, так, шипучки глотну чисто символически, – приободрился я, дело явно пошло на лад. – Пьянству – бой.

Зимин снял трубку, пробежался пальцами по цифрам и коротко приказал:

– Эдвард, зайди ко мне. Прямо сейчас.

– Ты не волнуйся, Киф, – успокаивающе сказал мне Зимин, повесив трубку. – Эдвард знает свое дело, поверь. Я давно с ним знаком.

– Вы с ним работали? – уточнил я.

– Не то чтобы, – Зимин откинулся на спинку кресла. – «Радеон» во многом семейное дело, здесь ценят родственные связи. Эдвард мой троюродный брат, по отцовской линии, по этой причине мы знакомы тысячу лет. Его отец даже некоторое время служил под началом моего, поэтому мы часто виделись, можно сказать – росли вместе. Ну это между нами, конечно. Не сказать чтобы это было секретом, но…

– Я все понял, Максим Андрасович, – заверил я Зимина. – Буду нем как рыба.

В дверь постучали, после она распахнулась, и в кабинет вошел высокий мужчина в безукоризненно сидящем на нем костюме. При виде него, процентов девяносто моих знакомых дам сделали бы «О-ох» и у них заблестели бы глаза. Юный скандинавский бог – по-другому и не скажешь. Широкие плечи, голубые глаза, светлые волосы, ямочка на подбородке… Я почувствовал себя жалким дрищом, глядя на этот блестящий образчик мужской породы. Может, не водить Вику на Новый год?

– Эдвард, это Киф, я тебе про него рассказывал, – показал на меня Зимин.