– Э-э… Здравствуй, мой мальчик, – с растерянным видом выпаливает он. – Смена закончилась?

Киваю.

– А у вас сейчас начнется?

Эбенезер энергично кивает несколько раз.

– Да, да. Мм… – оглядывается по сторонам, ища вдохновения для новой темы разговора. – Эта новая менеджер… мм… очень способная девушка. Напомни, как ее зовут?

– Леа.

Сколько знаю Эбенезера, ни разу ничего не забывал.

– А-а, ну да, – рассеянно произносит он. – А как дела с издательством, которое заинтересовалось твоей книгой? Новостей не слышно?

– Слышно. Сказали, что издательский план полностью составлен и включить мою книгу не получится.

– Недоумки! Придет день, и они горько пожалеют, – качает головой Эбенезер. – Главное – не сдавайся. Я тебе строго запрещаю!

Улыбаюсь:

– Спасибо за доброту.

– Чепуха! Между прочим, Джойс издал первый роман за свой счет, а «Улисса» вообще книжный магазин выпустил.

– Джойс не писал про психопата, одержимого идеей рыцарских религиозных орденов одиннадцатого века и проникшего в студенческое общежитие.

– И зря. Намного больше книг продал бы! – возражает Эбенезер. – Такой захватывающий сюжет…

– Еще раз спасибо, мистер Ч., для меня ваша поддержка очень много значит.

Эбенезер смотрит на часы и объявляет, что должен бежать. Придерживаю ему дверь. Сегодня холодно, и перед тем, как идти домой, решаю выпить фирменного горячего шоколада.

За стойкой стоит Фермина Маркес, бессменная владелица кафе «Оле» на протяжении двадцати пяти лет, с тех пор как приехала в страну. Согласно элементарным подсчетам, Фермине должно быть около шестидесяти, но благодаря безупречной смуглой коже и благородному римскому профилю выглядит лет на двадцать моложе. Фермина из маленькой деревеньки на средиземноморском побережье под названием Лусено-дель-Соль. Каждую зиму жалуется на холод и снег, поговаривает о возвращении в Испанию, но всякий раз решает остаться.

Ходят слухи, что у Фермины был страстный роман с Пабло Пикассо и именно она послужила одной из моделей для великой картины «Обнаженная и курильщик» (вторая модель – сам Пикассо), но никаких доказательств этому нет. Слухи для Фермины – хлеб насущный. Редкая сплетня ускользнет от ее оснащенного электронным аппаратом уха и скрывающегося за бифокальной линзой глаза.

Единственное, о чем Фермина даже не догадывается, так это о многолетней влюбленности Эбенезера. Ее муж Мигель погиб пять лет назад из-за несчастного случая на стройке. Демонтировали здание, и вдруг один из работников стал прогонять наглую ворону, нацелившуюся на его обед, потерял равновесие и упал на машину Мигеля с высоты двенадцатого этажа. А Мигель был внутри. Физически бедняга не пострадал, но так перепугался, что у него случился сердечный приступ, из-за которого Мигель снес ограждение и свалился в разрытый заброшенный туннель метро. Уж не знаю, что именно коронер указал в качестве причины смерти, но предполагаю, что сильно упростил историю.

Если верить Данте, Эбенезер – регулярный посетитель кафе с самого дня открытия. Единственное исключение – три недели в феврале, когда Фермина совершает ежегодное паломничество домой, оставив кафе на подчиненных. В это время стараюсь особо не загружать Эбенезера работой – он становится еще ворчливее обычного.

Из-за перенесенной в юности вирусной болезни Фермина частично оглохла на левое ухо и носит слуховой аппарат, что помогает ей подслушивать личные беседы клиентов. Собственно, отсюда и происходит репутация главной сплетницы. В деле подслушивания Фермина обставит любого шпиона.

Подхожу к стойке и заказываю churros con chocolate с собой. Это густой, будто пудинг, горячий шоколад, к которому подают пирожки продолговатой формы. Их надо макать в шоколад. Пирожки пекутся прямо в кафе каждое утро, вкус – просто восхитительный.

– Ты прямо как Эбби, только про вашу новенькую и твердишь, – говорит Фермина, укладывая churros в коричневый бумажный пакет. – Видела я ее жениха. До свадьбы дело не дойдет.

– Вашими бы устами, Фермина, – отвечаю я. Нет смысла делать вид, будто личная жизнь Леа мне безразлична. Скорее всего, Фермина узнала о моих достойных Макиавелли интригах раньше меня самого.

– Это не предположение, – качает головой Фермина. – Это факт. Сидели тут у меня на днях. Вон там. Ругались не переставая.

Фермина указывает на столик в дальнем углу кафе рядом с дверью. Не могу сдержать любопытства.

– Ругались? – переспрашиваю я, навалившись на стойку и понизив голос. – Правда? Из-за чего?

Фермина загадочно улыбается. Она не намерена делиться ценной информацией просто так. Сплетни – ее валюта.

– А почему тебя интересует эта женщина? Разве ты не встречаешься с кассиршей? Той самой, у которой муж из армии дезертировал?

– Нет, – поспешил разъяснить недоразумение я. – Она теперь встречается с С… с-с кем-то другим. – Имени Себастьяна лучше не упоминать. – И вообще, серьезных отношений у нас не было. Так из-за чего ругались Леа с женихом?

– Конечно, я не все расслышала, – начинает Фермина. Это неправда, но предпочитаю промолчать. – Жених не хочет, чтобы она вступала в какую-то театральную труппу. Говорил, это помешает его планам по поводу нового бизнеса, или что-то в этом роде.

Должно быть, речь о труппе, про которую Леа рассказывала при нашей первой встрече. Ну конечно, Гровер считает, что она зря тратит время.

– А Леа что?

Фермина кладет churros на стойку и поворачивается, чтобы наполнить стакан горячим шоколадом.

– Сказала, что не для того туда устроилась, чтобы бросать. Кажется, она уже делала это ради него. Даже пригрозила вернуть кольцо.

Забываю, как дышать.

– А потом?..

А потом открылась дверь, и в кафе вошла Леа.

– Вот ты где! – восклицает она с таким видом, будто я ударился в бега под вымышленным именем. – Слушай, ты в пятницу свободен?

Договорился сходить в кино с Себастьяном, но пусть он меня простит.

– Насколько мне известно, да.

– Знакомый рабочий сцены достал билеты на премьеру «Розенкранц и Гильдестерн мертвы». Не хочешь пойти? Гровер по делам уехал.

Хочу ли я пойти? Холостяк ли папа римский?

– Конечно! С удовольствием!

– Вот и отлично. Спектакль заканчивается рано, потом еще в «Фальстаффе» посидеть успеем. Я за тобой завтра зайду на работу.

И с этими словами Леа исчезла так же внезапно, как и появилась. Даже брошенная в окно граната не смогла бы оглушить меня сильнее. Фермина с многозначительным видом протягивает мне шоколад.

На следующий день я в таком настроении, что позволяю Себастьяну уговорить себя в очередной раз устроить Мирославу розыгрыш со стандартным международным номером книги.

Делается это так. Находим в базе данных старую, никого не интересующую, более не издающуюся книгу, меняем название, квалификацию и указываем большое количество экземпляров, будто ее в магазине много. Потом один из нас звонит под видом покупателя, называет номер и терпеливо ждет, пока жертва тщетно разыскивает требуемое. Наконец до нее доходит, в чем дело. А если нет, признается, что возникли трудности с поиском, и спрашивает телефонный номер, чтобы перезвонить после более тщательного осмотра магазина.

Новичков учат: все, что в компьютере, – истина в последней инстанции. Большинство даже не удивляется, услышав о фантастическом романе «Битва половых гигантов с Юпитера», детской религиозной книге «Мамочка, за что Бог нас ненавидит?», путеводителе «Юго-запад Онтарио для педофилов» и комиксах «Барби против банды вампиров».

Обычно я придумываю названия, а Себастьян звонит. Как несостоявшийся актер (кроме всего прочего, в чем Себастьян не состоялся), он лучше меня умеет изменять голос. В основном при помощи какого-нибудь дикого акцента. Себастьян выдает себя то за трансильванского графа, то за австралийского бушмена, то за отправленного в позорную отставку итальянского министра, то за победителя фестиваля игры на банджо из Кентукки. Сегодня наш покупатель – бывший сотрудник КГБ по имени Владимир, жаждущий прочесть книгу «50 способов полюбить себя – справочник онаниста» П. Найлса Трокера.