Но Гвен, которая вынашивает чужого ребенка, не требуя ничего взамен… Это не то что одолжить соседу баночку сахара или отдать старое пальто в приют для бездомных. Она перевела благотворительность на совсем иной уровень.
Алекс вошел в комнату, закрыл за собой дверь, отрезав себя от окружающего мира, и рухнул на мягкую постель.
Гвен – удивительная женщина, умная, забавная, заботливая. Святая она или нет, Алексу пришлось признать – он все же рад, что ребенок не его. Ему встречались женщины, желавшие связать его общим ребенком, но он не мог подпустить их так близко. Это уж слишком.
С самого начала его отношений с женщинами Алекс почти боготворил средства предохранения. Это был единственный способ обезопасить себя не только от болезней, но и от женщин, которые мечтают родить от него ребенка и получить доступ к его банковским счетам.
Компания «Стэнтон стил» разбогатела, построив железнодорожные пути через США. Последующие поколения развивали фирму дальше. И Алекс был единственным наследником этого богатства.
К разочарованию многих его пассий, ни одна из них не забеременела. И Алекс был этому чертовски рад. Он не нуждался в эмоциональных, физических и материальных трудностях. Его родители показали ему на своем примере, что брак ради ребенка не сделает никого счастливым.
Если он умрет в одиночестве и без потомков, можно будет считать это победой. Скорее он пожертвует свое состояние благотворительному фонду, чтобы услышать, как разбиваются сердца всех светских львиц.
И все же… Одно мгновение, когда он думал, что Гвен вынашивает его ребенка… Он почувствовал что-то, чего вовсе не ожидал. Конечно, Алекс был зол от того, что она скрыла от него беременность, и забеспокоился, но и ощутил приятное волнение. Он твердил себе, что после их совместных двух недель мысли о Гвен перестанут его тревожить. Продолжение отношений привело бы лишь к тому, что он не смог бы дать ей того, чего ей хотелось.
Но в тот момент судьба почти все за него решила. Если бы ребенок оказался его, то, может, и Гвен тоже. Не просто легкая интрижка, а что-то настоящее. Пусть они бы не стали семьей с картинки на рождественской открытке, но это было бы больше, чем просто роман. И Алексу хотелось этого. Мысль пронеслась в его голове и так же быстро пропала.
Никому на свете Алекс не рассказал бы о минуте своей слабости. Не признал бы он и того, что ощутил укол ревности и сожаления, смешанный с облегчением, узнав, что ребенок не его.
Что вообще с ним происходит?
Конечно, ему не нужен ребенок как повод снова обладать Гвен. Но, узнав, что она все еще одна, хотя и поглощена беременностью, Алекс понял, что его планы на выходные не до конца рухнули.
Если она захочет, они бы могли немного поразвлечься, и, возможно, он смог бы идти дальше.
Алекс услышал знакомый женский смех, доносящийся со двора. Пройдя к окну и отдернув занавеску, он увидел, что Гвен присоединилась к остальным гостям.
Она стояла у поблескивающего бирюзового бассейна и разговаривала с Эдриен и еще одной незнакомой ему девушкой.
Алекс не слышал, о чем они говорят, но после слов Эдриен Гвен рассмеялась.
Как он скучал по ее смеху. Если Гвен было смешно, она смеялась не стесняясь. Ему нравилась ее свобода. Если дело касалось смеха или удовольствия, Гвен отпускала себя на волю и отдавалась чувствам, не гадая, что о ней подумают. Пока он наблюдал за ней, Гвен закинула голову и расхохоталась. Ее глаза были закрыты, улыбка ослепляла. Ее движения позволили солнцу подчеркнуть ее грудь и плечи, открытые платьем.
Алекс был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить, как Гвен изменилась с их последней встречи в ноябре. В прошлом году долгие часы в клинике, диета перед свадьбой сделали ее совсем худой, по мнению Алекса. На его взгляд, женщина с округлостями и здоровым аппетитом гораздо лучше и в постели, и вне ее.
Теперь, наблюдая за Гвен из окна, он мог видеть, что она действительно беременна, и все в ней стало мягче и привлекательнее. Она будто светилась материнством. Ее грудь округлилась, бедра стали чуть пышнее. Беременность была ей к лицу. И ему нравилась тоже.
Жар, нараставший с момента, когда он сел в машину утром, вернулся. Женщина, о которой он мечтал все эти месяцы, здесь, и она еще красивее, чем раньше. Стоя в лучах солнца в развевающемся платье, она больше напоминала древнегреческую богиню плодородия, а не нянечку в больнице.
Гвен влекла к себе. Ее ситуация была уникальна и, конечно, сложна, но Алекс не видел барьеров, разделяющих их. Если бы она согласилась продолжить их интрижку, то они провели бы еще одну фантастическую неделю в постели. Ему хотелось, чтобы это поскорее произошло.
– Отказалась от мужчин, да, Гвен? Мы еще посмотрим.
Задернув шторы, он спустился вниз, чтобы присоединиться к друзьям и начать соблазнять Гвен Райт.
– Ну наконец-то! – закричал Уилл.
Гвен обернулась в тот самый момент, когда Алекс вышел в выложенный голубой плиткой двор. Крытая галерея, шедшая вдоль стен дома, заросла клематисом, сохраняя внутри тень. Блики и тени плясали по лицу Алекса, пока он не дошел до кухни, где все собрались.
– Вечеринку можно считать открытой, – произнес он, одарив широкой улыбкой Гвен, и наклонился к маленькому холодильнику, чтобы достать бутылку местного пива.
Гвен покраснела. Возможно, ей не стоило волноваться. Когда Эдриен пригласила ее на День независимости, она сомневалась. Подруга обещала ей хороший отдых на берегу океана и веселье в кругу друзей.
Несколько дней без работы – такая же удача, как отсутствие необходимости каждый день подниматься пешком на четвертый этаж к своей квартире. С каждой неделей дневные дела и обязанности казались ей все тяжелее. Гвен с трудом представляла, как она будет чувствовать себя на последних неделях беременности. Этот перерыв нужен был ей гораздо сильнее, чем она думала.
Но она знала – встреча с Алексом будет странной. А ее беременность лишь усиливала это. Дело не в том, что они плохо расстались. Они оба знали, что это лишь короткий роман. Как только он уехал, Гвен ощутила отвратительное беспокойство, раньше ее не посещавшее.
Жизненные сложности заставили ее выбросить эти мысли из головы, но Гвен лишний раз смогла убедиться в том, что она все время выбирает не тех мужчин. Отказаться на ближайший год от отношений было мудро с ее стороны.
Но Алекс не знал об ее размышлениях. Их отношения, насколько он понимал, закончились на приятной ноте. Его сильное возбуждение, которое она ощутила всего лишь час назад, давало ей понять, что он не прочь продолжить начатое.
По крайней мере, он хотел этого. Пока живот с двадцатидвухнедельным плодом не встал между ними. Теперь он считает ее не более сексуальной, чем кита. Что может быть хуже беременной женщины?
Это и к лучшему. Причиной, по которой Гвен решила совместить беременность и отказ от мужчин, была попытка обрести силу воли. Месяцы воздержания и гормональный всплеск сыграли шутку с ее либидо. Если Алексу все еще интересно быть с ней, то она может использовать его для секса пару раз, как он привык использовать женщин. Кажется, это честно. Но, к счастью, ей не о чем беспокоиться. Алекс будет сторониться ее всю неделю, и ей не придется отказывать ему.
– Алекс, ты со всеми знаком? – Эдриен поставила стакан с чаем на стол и, как настоящая хозяйка, начала представлять друг другу гостей.
Гвен уже слышала их имена, но, слушая во второй раз, надеялась запомнить хоть что-нибудь. Сначала – Эмма, кажется, сестра Эдриен, дочка Джорджа и Паулины Демпси, потерявших свою старшую дочь в аварии, которая чуть не убила Эдриен. Они неофициально удочерили Эдриен и позволили ей время от времени брать Эмму с собой в поездки и магазины. Эмма только что окончила школу и, когда она вернется домой, начнет упаковывать чемоданы, чтобы отправиться в Йельский университет.
Дальше – Сабина, вызывающая девушка лет двадцати, которая управляла магазином Эдриен. У нее была сережка в носу и ярко-фиолетовые прядки в темных волосах, так что Гвен не знала, как с ней общаться. У Эдриен были разные знакомые.
