– Я совершенно этого не одобряю... Это задержит наш отъезд... И двоим придется ехать на одном верблюде. Но ты, Вемба-Тсит, можешь взять ее, если справишься со всеми необходимыми заклинаниями без моей помощи. У меня нет времени произносить сразу две формулы... Это будет хорошей проверкой твоего мастерства.
Вемба-Тсит начал бормотать слова благодарности и признательности, но учитель прервал его:
– Замолчи и не трать времени понапрасну. Фариом, мучительно старавшийся догадаться, что же означал этот странный разговор, увидел, что двое подошли ближе к столу, как будто наклонившись над мертвыми. Он услышал шорох ткани по столу, а через мгновение увидел, что все трое удаляются в направлении, противоположном тому, откуда пришли в святилище. Двое несли груз, бледно и неразличимо мелькавший в полумраке.
Черный ужас сжал сердце Фариома, ибо он слишком ясно понял, что за ноша пригибала к земле эти фигуры, и кому принадлежало одно из похищенных тел. Он в мгновение ока выполз из своего укрытия и увидел, что Илейт действительно исчезла со стола вместе с Арктелой. Темные фигуры растворились во мраке, окутывавшем западную стену зала. Юноша не знал, были ли похитители вурдалаками или кем-то еще более худшим, но двинулся следом за ними, в беспокойстве за Илейт позабыв обо всех других опасностях.
Дойдя до стены, он обнаружил выход в коридор, и нырнул в его узкий туннель. Где-то далеко перед собой он видел красноватый мерцающий свет. Затем до него донесся приглушенный металлический лязг, и светящаяся полоса сузилась, будто пробиваясь сквозь неширокую щель, точно кто-то прикрыл дверь зала, из-за которой доносилось мерцание.
Вслепую двигаясь вдоль стены, он дошел до щели, из которой лился алый свет. Медная дверь с темными пятнами была приоткрыта, и сквозь нее глазам Фариома открылось странное и жуткое зрелище, освещенное кроваво-красными неровными огоньками, горевшими в стоявших на высоких пьедесталах урнах.
Комната была обставлена с чувственной роскошью, странно сочетавшейся с тусклым мрачным камнем храма смерти. Диваны были обиты великолепными узорчатыми тканями, на полу лежали роскошные ковры – алые, золотые, лазурные, серебряные, в углах стояли украшенные драгоценными камнями кадильницы из непонятного металла. Низенький столик был заставлен странными бутылями и диковинными приспособлениями, которые могли бы использоваться для врачевания или колдовства.
Илейт лежала на одном из диванов, а рядом с ней на втором распростерлось тело Арктелы. Похитители, которых Фариом впервые увидел в лицо, были заняты какими-то странными приготовлениями, очень его озадачившими. Первым же его побуждением было ворваться внутрь, но чувство изумления быстро заглушило это желание, и юноша остался стоять за дверью, оцепеневший и бездвижный.
Высокий мужчина средних лет, которого он посчитал учителем, собирал какие-то диковинные плошки, среди которых была маленькая жаровня и курильница, и расставлял их на полу вокруг ложа Арктелы. Второй, более молодой, с распутными раскосыми глазами, устанавливал такие же предметы перед Илейт. Третий, столь же молодой мужчина недоброго вида, просто стоял и смотрел на все происходящее с боязливым и беспокойным выражением на лице.
Фариом догадался, что это колдуны, когда со сноровкой, достигнутой за долгие годы практики, они разожгли курильницы и жаровни и одновременно начали произносить нараспев ритмические размеренные слова на странном языке, сопровождая их через равные промежутки времени разбрызгиванием темных масел, с громким шипением падавших на угли в жаровнях и порождавших огромные клубы жемчужного дыма. Темные струи испарений, извиваясь, поднимались от курильниц, переплетаясь, точно вены, между расплывчатыми бесформенными фигурами, похожими на призрачных гигантов. Нестерпимо резкое зловоние каких-то смол наполнило зал, волнуя все чувства Фариома, пока картина перед его глазами не заколыхалась, невероятно расплывшись в наркотическом искажении.
Голоса некромантов взвивались ввысь и вновь падали, звуча нечестивой песнью. Повелительные и строгие, они, казалось, умоляют об осуществлении запретного святотатства. Точно столпившиеся привидения, извивающиеся и кружащиеся, наполненные губительной жизнью, пары поднимались над диванами, на которых лежала мертвая девушка и девушка, чья смерть была лишь видимостью.
Когда зловеще извивавшиеся дымки расступились, Фариом увидел, что бледная фигура Илейт зашевелилась, пробуждаясь ото сна, она открыла глаза и подняла бессильную руку. Молодой некромант прекратил песнопение, резко понизив голос. Торжественное пение другого все еще продолжалась, и Фариом никак не мог избавиться от странной колдовской паутины, не дававшей ему сдвинуться с места.
Дымка медленно поредела, как растворяющийся призрак. Юноша увидел, что Арктела встает на ноги, точно лунатик. Звучная песнь Абнона-Тха, стоящего перед ней, закончилась. В наступившей тишине Фариом услышал слабый вскрик Илейт, а затем ликующий раскатистый голос Вембы-Тсита, склонившегося над ней:
– Смотри, о Абнон-Тха! Мои чары быстрее твоих, ибо та, что я избрал, проснулась раньше Арктелы!
Фариом очнулся от своего оцепенения, точно с него спало какое-то злое заклятие. Он рванул тяжелую дверь из потемневшей меди, которая подалась с протестующим скрежетом петель. Выхватив свой кинжал, юноша ворвался в комнату.
Илейт с широко раскрытыми в изумлении глазами повернулась к нему и сделала бесплодную попытку подняться со своего ложа. Арктела, безмолвная и покорная Абнону-Тха, казалось, не обращала внимания ни на что, кроме приказаний некроманта. Она выглядела как прекрасный бездушный механизм. Колдуны, резко обернувшиеся на звук открывшейся двери, с исключительным проворством отскочили, прежде чем он успел напасть на них, и вытащили короткие кривые мечи. Нарфай выбил нож из пальцев Фариома, метнув свой меч, отсекший тонкое лезвие от рукоятки, а Вемба-Тсит, замахнувшись, сразу убил бы юношу, если бы не вмешался Абнон-Тха, повелевший ему остановиться.
Разъяренный Фариом стоял под занесенными мечами, не решаясь двинуться, и темные испытующие глаза Абнона-Тха, точно глаза ночной хищной птицы, сверлили его своим взглядом.
– Я желаю знать, что значит это вторжение, – произнес некромант. – Ты действительно отважен, если решился войти в храм Мордигиана.
– Я пришел за девушкой, которая лежит вон там, – объявил Фариом. – Это Илейт, моя жена, которую несправедливо призвал бог. Но скажите мне, зачем вы принесли ее в эту комнату со стола Мордигиана, и что вы за люди, если смогли поднять мертвую так же, как подняли мою жену?
– Я – Абнон-Тха, некромант, а это мои ученики, Нарфай и Вемба-Тсит. Благодари Вембу-Тсита, ибо он воистину вернул твою жену из царства мертвых с мастерством, превзошедшим мастерство его учителя. Она очнулась еще прежде, чем заклинание было кончено!
Фариом с безжалостным подозрением взглянул на некроманта.
– Илейт была не мертва, а всего лишь впала в транс, – заявил он. – Вовсе не колдовство твоего ученика пробудило ее. И никто не может судить о том, была она мертва или жива, кроме меня. Позволь нам уйти, ибо я хочу покинуть Зуль-Бха-Сейр, где мы остановились лишь на короткое время.
С этими словами, он повернулся спиной к колдунам и подошел к Илейт, которая глядела на него изумленными глазами, но еле слышно произнесла его имя, когда он схватил ее в объятья.
– Какое замечательное совпадение, – промурлыкал Абнон-Тха. – Мы с учениками тоже собираемся уехать из Зуль-Бха-Сейра этой самой ночью. Возможно, вы удостоите нас своим обществом?
– Благодарю тебя, – отрывисто ответил Фариом. – Но я не уверен, что наши пути совпадают. Илейт и я поедем в Тасуун.
– И снова, клянусь черным алтарем Мордигиана, совпадение, еще более странное, чем первое, ибо Тасуун также место и нашего назначения. Мы возьмем с собой и воскресшую Арктелу, которую я считаю чересчур прекрасной для бога смерти и его лизоблюдов.
За масляными насмешливыми речами некроманта Фариом чувствовал темное затаившееся зло. Кроме того, он заметил тайные зловещие знаки, которые Абнон-Тха делал своим помощникам. Безоружный, он мог лишь согласиться на неприятное предложение колдуна. Он отлично понимал, что ему не позволят живым покинуть храм, ибо узкие глаза Нарфая и Вембы-Тсита, пристально его рассматривавших, налились жаждой убийства.