— Об этом даже и мечтать нечего. Но все равно, благодарю за любезное предложение, я обязательно дам Тому знать.

Герцог, сохранявший полную невозмутимость в течение разговора, вдруг улыбнулся. Хавергал наблюдал за ним как завороженный.

— Надеюсь, вы захватили с собой съедобную шляпу, — сказал он, обращаясь к Краймонту.

Летти и мисс Фитзсаймонс переглянулись, не понимая, что происходит.

— Разве закон запрещает улыбаться? — спросила Летти.

— Я никогда не улыбаюсь, — отрезал Краймонт. — Я заключил пари, что если два свидетеля подтвердят, что я улыбнулся, я съем свою шляпу.

— Какое ужасное высокомерие, — пожурила Летти. — Вот уж не думала, что человек вашего положения способен идти на такие жертвы, чтобы привлечь внимание, Ваша Светлость. Вы это делаете из желания привлечь к себе внимание. Ведь все взгляды прикованы к вам, каждому хочется выиграть пари.

— Если судьба не наделила приличным ростом, нужно приложить старания, чтобы люди не смотрели поверх твоей головы. Так можно и совсем не заметить.

— У Наполеона, насколько я знаю, не было таких забот, хотя он тоже был невысокого роста.

— Но, увы, я не Наполеон. Я не был рожден для военной карьеры. А для чего же я был рожден? Ведь должны же у меня быть способности хоть к чему-нибудь.

— Вам суждено носить шутовской колпак и бубенцы, — подсказал Хавергал. Ему было неприятно, что герцог полностью занимает внимание дам. Он не понимал, что привлекает к нему Летти.

— Я думаю, вы способны на нечто большее, чем не улыбаться, — сказала Летти.

Краймонт устало посмотрел на Хавергала.

— Вы были правы, леди безжалостна, как бревно. В ее сердце нет места состраданию. Точнее, в ней нет сердца вообще.

— Я его не ношу, как брошь, для украшения, Ваша Светлость.

Краймонт злорадствовал оттого, что виконт оказался выключенным из разговора по его вине. Он безраздельно завладел вниманием леди. Ему нравилось, что мисс Бедоуз спровоцировала его на этот словесный поединок и что Хавергал явно сгорает от ревности. Заглянув в глаза Летти, он спросил:

— Что мне нужно сделать, чтобы отыскать ваше сердце, мадам? Вы его так глубоко прячете.

— Вам нужно улыбнуться, сэр, чтобы доказать, что способны по достоинству оценить все милости, которые ниспослала вам судьба.

— Уговорили! — воскликнул он и улыбнулся широкой улыбкой, продолжая смотреть ей прямо в глаза.

Хавергал напомнил упавшим голосом:

— Не забудьте заплатить проигрыш. Летти посмотрела на него многозначительно:

— Удивлена отсутствием в вас сообразительности, Хавергал. Если вы действительно хотели увидеть, как герцог ест шляпу, достаточно было рассказать при нем хороший анекдот.

— Презираю анекдоты, — сказал Краймонт, чтобы перевести внимание на Хавергала.

— Очень жаль, — искренне посочувствовала Летти. — Напуская на себя излишнюю важность и манерничая, как вы делаете, вы только ставите себя в нелепое положение. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь более разумном, например, о десерте.

— Рекомендую шантели, — предложил Краймонт, не скрывая восхищения.

Обед, по мнению герцога, вполне удался, хотя и не приблизил Хавергала к намеченной цели. «Мисс Бедоуз явно расположена ко мне, думал Краймонт. Вовсе она не „свирепый турок“, как представлял ее виконт. Скоро она будет послушна ему во всем и сделает то, что он попросит. А он посоветует ей дать Хавергалу тысячу фунтов».

— Мне удалось расположить ее в вашу пользу, — сообщил он виконту, когда наступила пора отвезти дам домой.

— Ничего подобного, — Хавергал едва сдерживался. Он был раздосадован, видя, как Краймонт покоряет Летти, завоевывает ее дружбу, хотя и не мог понять, почему это должно его беспокоить. — Все, что вам удалось сделать, это убедить ее в том, что в моем лице она имеет дело с круглым идиотом.

— Вы не забудете, что обещали вернуться, и мы вас ждем?

— Значит, это была «утка», насчет отъезда девиц?

— Не мог же я сказать мисс Бедоуз правду. Она бы настояла, чтобы я пригласил их к столу. Вот была бы потека!

— Нарушать правила вежливости и хорошего тона начинает мне надоедать. Вы пришлете карету на прежнее место?

— Когда вы сможете вырваться из дома?

— Я вылезу из окна сразу, как только мы приедем. Пусть кучер подождет минут пять, чтобы не обогнать нас на дороге.

По дороге домой Хавергал понял, что герцог вовсе не произвел на Летти такое неотразимое впечатление, как он думал. Мисс Фитзсаймонс всю дорогу не могла прийти в себя от восторга, но Летти сказала только:

— Он смешон. Подумать только! Взрослый человек способен заключить такое нелепое пари — не улыбаться. И это в то время, когда вокруг столько поводов для улыбок. Не предполагала, что этот порок — страсть к пари — так распространен.

Хавергал почувствовал, что замечание относилось к нему тоже, и промолчал. Если бы они были наедине, он бы сообщил, что твердо решил начать иной образ жизни. Он действительно принял такое решение, но сомневался, что Летти ему поверит, а обсуждать это в присутствии мисс Фитзсаймонс ему не хотелось. Поэтому сразу по возвращении он поднялся к себе с тем, чтобы вылезти через окно и вернуться в Ашфорд в карете Краймонта. Данное обещание обязывало, хотя сам он предпочел бы поболтать с леди внизу.

Летти занялась домашними делами. Нужно было узнать, что сказал доктор о болезни Джемми. Она позвала дворецкого.

Сиддонс вошел гордой поступью и остановился перед ее креслом.

— Не беспокойтесь, мэм, со слугами ничего страшного не случилось. Просто перепили накануне. Даже моя дражайшая половина приложилась к бутылке, в кухне. Поэтому я тоже намерен подать прошение об увольнении: без нее я здесь не могу остаться.

Это заявление Летти пропустила мимо ушей.

— О чем это вы говорите, Сиддонс? — допытывалась Летти.

— Все они напились в стельку. Его Светлость оставили ящик с вином в конюшне, он привез его в подарок слугам, вот они и нализались. Катл раздал им бутылки, они и обрадовались, мэм.

Летти не верила своим ушам.

— Как, Его Светлость оставил вино для слуг?!

— Похоже, что так. Катл сам раздавал его.

— Ах, так, — Летти старалась глубоко дышать, чтобы заглушить негодование. — Не откажите в любезности, Сиддонс, пригласите лорда Хавергала спуститься сюда на минутку. Мне бы хотелось поговорить с ним.

Сиддонс с поклоном удалился.

— Летти, — вмешалась Виолетта, — не стоит поднимать из-за этого шум Наверное, была какая-то причина. Он был так любезен к нам — Он не был любезен, Виолетта. Он вел себя ужасно Кто дал ему право совращать моих слуг?!

Когда через пять минут Сиддонс вошел и сообщил, что лорда Хавергала нет в спальне, она все еще была вне себя от гнева.

— Где же он может быть?

— Не знаю, мам. За, дверью стоит его лакей Катл Немного подвыпил, но языком ворочает Это он напоил вчера жену — Пусть войдет, — процедила Летти сквозь зубы Катл вошел, неестественно прямо держась, как делают пьяные, когда хотят показаться трезвыми.

Летти достаточно было взглянуть на его красное лицо и осоловевшие глаза, чтобы понять, в каком он состоянии.

— Где лорд Хавергал? И не старайся плести небылицы, — потребовала она ответа.

— Он вышел, мэм.

— Он не выходил через дверь Я отсюда не выходила.

— Значит, через окно — Куда он пошел?

— К герцогу Краймонту, мэм.

— Повторяю: куда?

— Он остановился в «Ройал Оук».

— И Хавергал пошел туда?

Катл пожал плечами и уставился на свои ноги, не понимая, то ли он потерял одну из домашних туфель, то ли обе.

Виолетта внимательно слушала и, как ей показалось, поняла, в чем дело.

— Мисс Девро! — воскликнула она. — Он пошел, чтобы попытаться отнять у герцога мисс Девро! Как романтично! Умыкнуть невесту! Летти побледнела, сердце больно забилось. Катл осуждающе посмотрел на мисс Фитзсаймонс.

— Хо, мисс Девро! Милорд не такой негодяй, чтобы дурачить своих друзей. Мисс Девро — девица герцога. А Его Светлости предназначается мисс Харди. Он говорил, рыжая.