Мистер Вейнрайт вошел в гостиную, стараясь скрыть довольную улыбку: письмо, которое он сжимал в руке, доставляло ему явное удовольствие. Его дочь Чарити заметила на письме парламентский штемпель[1] и вздохнула огорченно. Предстояла еще одна поездка! Отец никогда не мог устоять против приглашения в благородное поместье. Только что они вернулись из Вуберн Эбби – имения графа Бедфорда. Чарити так хотелось провести остав весенние дни в своем скромном доме в Лондоне, заняться чем-нибудь, что позволило бы забыть на время о спиритических экспериментах отца, о потустороннем мире.

– Еще один визит, папа? – спросила она.

– И не совсем обычный визит, – ответил он, не скрывая возбуждения.

В шестьдесят лет, несмотря на седину, он все еще сохранял бодрость. Черные брови и здоровый цвет лица делали его моложе своих лет. Элегантность высокой стройной фигуры подчеркивал великолепного покроя сюртук тончайшего сукна. Мистер Вейнрайт уделял своей внешности особое внимание – и все из-за постоянных визитов к влиятельным особам. Нельзя же было выглядеть пугалом, если тебя приглашают герцоги и графы. Чарити не раздражала щеголеватость отца, так как это держало его в форме.

– Куда же на этот раз? – поинтересовалась она с притворным энтузиазмом.

– Угадай! – ответил он игриво. – А я посмотрю, обладаешь ли ты психологическим чутьем.

– Уж не Лонглит ли? – воскликнула она. Психологическое чутье здесь было не при чем – отец давно мечтал о приглашении в этот дом.

– Лучше!

– Не знала, что существует, дом, который интересует тебя больше, чем Лонглит.

– Если и есть такой, то это только Кифер Холл. Так как лорд Мертон не интересуется спиритизмом, я уж был совсем потерял надежду.

– И вот теперь получил приглашение, да? Ну, отец, ты становишься знаменитостью.

Она намеренно допустила это преувеличение и была вознаграждена сияющей улыбкой. На этот раз он не прятал ее за выражением ложной скромности.

– Должен признать, что моя известность понемногу растет. Если Бог наградил талантом, надо делиться этим даром с другими. Наверное, графиню заинтересовала моя последняя статья. Приглашение прислала графиня, но лорд Мертон конечно в курсе дела, без его одобрения она бы этого не сделала. Мой трактат о призраке в Редли Холл прочел весь свет, и он был одобрен. Ничто так не пленяет воображения, как таинственная смерть молодой красивой женщины. На леди Монтегью произвела большое впечатление моя работа с призраком темнокожего монаха в развалинах старого аббатства в Болье.

– Да, папа, помню Болье отлично. А что волнует обитателей Кифер Холла? Кто их беспокоит? Призрак рыцаря Нэгга?

В каждом деле есть свои звезды. Любители алмазов наизусть знают трагическую легенду о Кохиноре. Членам Клуба Завсегдатаев Скачек известны имена Голдолфин Барб, Биерли Терк и Дали Арабиан. Для тех же, кто увлекается потусторонним миром, самыми яркими звездами всегда были Зеленая Леди в Лонглите и Нэгт – призрак доблестного воина из Кифер Холла.

– Не думаю, – проговорил Вейнрайт, сосредоточенно перечитывая письмо. – Кажется, там появился новый призрак, это не знаменитый рыцарь и не поющая монахиня, о которых мы столько читали. Сочту за честь заняться новым пришельцем и разгадать загадку для графини, если это будет в моих силах. – Скромное «если это будет в моих силах» было сказано для формы. Когда мистер Вейнрайт брался за дело, касающееся призраков, он всегда выходил победителем.

Мистер Вейнрайт не претендовал на роль заклинателя, изгоняющего привидения или чего-то в этом роде. Просто он обладал даром настраиваться на волну духа и мог, войдя в дом, тут же объяснить владельцу, кто гремел дверьми или стонал по ночам, или выглядывал из темных углов, до смерти пугая обитателей имения. Казалось, он обладал способностью вступать в контакт с этими призраками, выяснять, чем они недовольны и обсуждать с ними вопросы с позиций разума, как если бы они были живыми людьми. Вейнрайт считал, что раз однажды они были людьми, то не должны были претерпеть духовные изменения, хотя их физическая оболочка и перешла на другой уровень существования. И ему всегда удавалось умиротворить призрак и даже снискать его расположение в пользу обитателей поместья.

Чарити удивляло, как часто возникали добрые отношения между хозяином дома и призраком. Как правило, люди не стремились отделаться от пришельца из потустороннего мира, просто хотели узнать, кто это и почему он явился именно к ним. Сама она не обладала талантом отца и никогда не видела призраков. Она даже где-то в секретных уголках души прятала сомнения, что они вообще существуют, это сомнение не развеяли некоторые действительно странные вещи, которые ей приходилось иногда наблюдать, работая с отцом. Но у нее не было ни малейшего сомнения, что он искренне верит в духов. Вся его жизнь вращалась вокруг этой страсти. Отец являлся основателем Общества по Изучению Перевоплощений. В периоды, свободные от посещения домов, куда его приглашали для установления личности духа, он копался в пыльных томах, изучая феномен от истоков, стараясь найти ему объяснение. Он познакомился с историей всех известных призраков Англии, и с многими из них был на короткой ноге, называя их по именам.

Обширные познания мистера Вейнрайта, естественно, вызывали к нему глубокое уважение клиентов.

– Опять старина Том разбушевался? – спрашивал он, например, леди Джон Муллинер, едва лакей вводил его в салон.

– Как вы узнали, что его зовут Том? И откуда вам известно, что он опять беспокоит нас? – пыталась выяснить хозяйка.

До визита к Муллинерам Чарити видела, как отец читал о Томе, призраке садовника из поместья Англемер. В 1763 году Тома застали в интимной сцене с дочерью владельца дома и застрелили на месте, попав в самое сердце. Зачем было леди Джон вызывать спирита, если бы призрак Тома опять не начал ее беспокоить?

– Чувствую интуитивно, – скромно отвечал мистер Вейнрайт.

В подобные минуты Чарити понимала, что отец мошенничает. Однако в другое время нельзя было не согласиться, что он действительно обладает таинственной силой. Часто он говорил о призраках то, что нигде не читал. И никто не мог поставить ему подобные сведения. Последующее изучение истории дома подтверждало его теории.