- Если бы они все были, как тот священник Уайтфилд, о котором мы столько слышали, и больше думали о том, как помочь простым сельским людям, как вы и я, тогда бы это меня заинтересовало. Возможно, я даже стал бы иногда ходить в церковь!

- Возможно! - рассмеялась женщина.— Хотя вряд ли!

Джон Уэсли (а это был именно он) продолжал свой путь верхом по людным переулкам Бристоля. Он миновал старый Датч Хауз и спустился по извилистой Уайн Стрит. Из Лондона он отправился в путь во вторник; теперь же была суббота, вторая половина дня. Несколько минут спустя Уэсли натянул поводья возле небольшой бакалейной лавки. Здесь была квартира Джорджа Уайтфилда.

Эта поездка была не из легких, и Джон почти не видел местности, по которой проезжал. Он вообще не хотел ехать, но и не мог оставаться в Лондоне. Чарльз гневно осуждал проповеди Джорджа Уайтфилда под открытым небом и считал это глупостью и заблуждением. До конца своей жизни Уэсли-младший оставался критически настроенным ко всему, что было несвойственно англиканской церкви, хотя он и понял, что многое из того, что делал его брат, было необходимо, и сам участвовал в его затеях. Одни друзья торопили Джона с поездкой, другие же убеждали его отказать Уайтфилду. В конце концов Джон положил в вазу два листка бумаги. На одном было написано “ехать”, а на другом — “остаться”. Он погрузил в вазу руку и вынул один листочек. На нем было написано “ехать”. Во время всего этого длительного путешествия он спрашивал себя, правильно ли поступил. Даже теперь, по прибытии в Бристоль, Уэсли решил всего лишь понаблюдать за тем, что будет происходить.

Приехав на место, Джон привязал свою лошадь поводьями к столбу и вошел в лавку.

Джон и Уайтфилд беседовали и молились до поздней ночи. Джон настаивал, что приехал не для того, чтобы взять на себя работу Джорджа, а просто для того, чтобы выяснить для себя, является ли она правильной. На следующий день они встали на рассвете, и для Джона началось одно из самых насыщенных воскресений в его жизни.

Апрельское солнце пробивалось сквозь облака, когда Джон следовал за Уайтфилдом на площадку для игр в местечке Питей, где уже собралось множество людей. Джон стоял рядом со своим другом и наблюдал за лицами слушавших его людей. Его поразило, что это были такие же люди, каких он видел из окна своих комнат в Лондоне; это были те люди, которым он хотел проповедовать: простые, бедные рабочие люди, которых никогда не встретишь в церкви. Неужели Бог таким образом показывал ему Свой путь?

Покинув игровую площадку, Джон и Уайтфилд отправились в Ханхем Маунт, что в Кингсвуде. Некогда это был очаровательный королевский парк; теперь же эта обширная территория, находящаяся в предместьях Бристоля, была завалена кучами шлака, огромными грудами земли и мусора. Грязно и уныло. Там и тут посреди всего этого запустения видны были грязные сооружения квадратной формы, построенные из кирпича. Это были дома, в которых жили жалкие, несчастные люди со своими тощими и полураздетыми детьми. Как только обитатели этих мест увидели Уайтфилда, все они бросились к нему. На их угрюмых лицах появились улыбки; дети толкали друг друга, чтобы пробраться поближе к проповеднику и подержать его за руку. Еще больше желающих послушать собралось неподалеку от Роуз Грин, где Джордж Уайтфилд проповедовал уже третий раз за тот день. Везде Джордж говорил людям одно и то же: он должен покинуть Бристоль, так как Бог снова призывает его проповедовать в Америке. Когда люди спрашивали, что будет с ними во время его отсутствия, Джордж всегда давал им одинаковый ответ:

— Бог, отсылающий меня отсюда, пошлет кого-то другого на мое место!

Каждый раз, когда он говорил это, Джон отводил от него свой взгляд, пытаясь всем своим видом показать, что он не понимает смысла фразы, сказанной его другом. Вечером друзья пешком возвращались в город вдоль реки, поблескивавшей серебром на весеннем солнышке. Река протекала через центр города, где в тот вечер встали на якорь парусные суда. Джон согласился пойти проповедовать небольшой группе людей, собиравшейся на Николас Стрит. Джордж Уайтфилд проповедовал неподалеку, в одном из домов на Балдуин Стрит. Джона собралось послушать очень мало людей, а дом, где должен был проповедовать Уайтфилд, был настолько заполнен людьми, что Джону даже не удалось подняться по лестнице в комнату, в которой проходило служение. Поэтому ему пришлось взобраться на крышу соседнего дома, проползти по скользкой черепице и через окно пробраться в комнату, где его ожидали друзья. Однако конец — делу венец.

Когда служение подошло к концу, Джордж Уайтфилд огляделся вокруг и сказал:

- Мой хороший друг, преподобный Джон Уэсли, вчера приехал из Лондона. Сегодня он был со мной в Кингсвуде. Завтра утром Уэсли будет проповедовать на кирпичном заводе на окраине полей Сент-Филиппа.

Вернувшись домой, Джордж рассказал Джону о своем обещании людям и вскоре уехал. Сначала Джон рассердился и не согласился помочь своему другу, но в конце концов он решил прочесть утром проповедь так, как это делал Уайтфилд, но один раз, не больше. Он вспомнил о том, как ему не хотелось идти на собрание на улице Альдерсгейт, и как Бог открылся ему там. Возможно, чем меньше Джону хотелось проповедовать на улице, тем в большей мере Бог собирался использовать этот случай для того, чтобы убедить священника в правильности его решения. Итак, Джон отправился на кирпичный завод.

К его удивлению, там собралось больше людей, чем в предыдущий день в Питее на проповедь Уайтфилда. Оглянувшись по сторонам, Джон увидел вокруг нетерпеливые, любопытные лица. Не было ни гимнов, ни молитв. Джон мог только обратиться к людям с проповедью, как это делал Джордж. Он взобрался на небольшой холмик и тихо помолился. Воцарилась глубокая тишина.

- Я пришел к вам во имя Иисуса. Он также проповедовал людям на полях под открытым небом. Прежде всего Христос говорил им, зачем Он пришел: “Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим”.

Три тысячи людей вслушивались в его чистый, хорошо поставленный голос. Многие расплакались, когда Джон стал говорить о Божьей любви к ним. Другие же вышли из толпы и стали поодаль от нее или сели на глиняные насыпи.

— Мистер Уайтфилд был прав,— говорили друг другу верующие, когда проповедь закончилась. - Бог забрал его и послал на его место еще более великого человека.

Закончив проповедь, Джон тоже понял, что поступил правильно. Бог воспользовался закрытыми для Джона кафедрами Лондона и Бристоля для того, чтобы послать через него весть об Иисусе на поля, в деревни и села, в городские скверы и парки Лондона. Сердцем своим Джон понял, что он никогда не сможет оставить дело, начатое им на кирпичных заводах.

Через несколько дней Джон уже прочел проповеди в полдюжине мест в Бристоле и выезжал в Бат, фешенебельный центр Англии, расположенный близ Лондона. Всюду результаты были одинаковыми. Люди просили его проповедовать им, рассказывать, как можно получить прощение за свои грехи. Они уходили с его проповедей более счастливыми, чем когда-либо в своей жизни. Вскоре Джон обнаружил, что из-за того, что люди потянулись к нему, возникала другая проблема: духовенство Бата и Бристоля невзлюбило его. Но Джона это не беспокоило. У священников все равно не было времени для людей, которых он приводил к Богу. Духовенство не допускало бедняков к причастию, а когда те все же приходили в церковь, прихожане всем своим видом показывали, что их присутствие там нежелательно. Бедняки были плохо одеты и в большинстве случаев не умели ни читать, ни писать. Для того, чтобы этим людям удалось сохранить обретенную вновь веру, им следовало собираться вместе для общения и наставления друг друга. Джон Уэсли это ясно понимал. Что он мог сделать для этого?