Мошонка Джеральда врезалась в дерн. Яички лопнули. Гидростатический удар разорвал пузырь, кишки и селезенку, превратил в порошок печень, сжал и взорвал сердце. Огромный сгусток крови вырвался из–за раскрошенных зубов. Фонтанчики поменьше брызнули из ушей и глазниц.

Но он не чувствовал боли.

Джеральд Куинн был мертв.

Глава 14

Звонил телефон, но Бэрр занимался восстановлением оснастки, нечаянно поврежденной локтем Тони. К тому времени, когда он смог подойти, телефон звонить перестал. Бэрр сделал перерыв: приготовил себе кофе! Кто бы это ни был, позвонит еще раз. Он приканчивал вторую кружку «Тэйстер Чойс Континенталь», собираясь вернуться к верстаку, когда телефон зазвонил снова.

– Бэрр? – Голос Холли прозвучал без характерных придыханий.

– Да, Холли?

– Заняты?

– Сейчас? Вроде того. А что?

– Да не сейчас. Попозже. К ужину. Какие предпочитаете бифштексы?

– Средней прожаренности, вообще–то, но.

– Восемь или восемь тридцать устроит?

– Восемь нормально, вроде, но…

– Номер шестнадцать–ноль–два. Восемь часов. Можете не выряжаться особо. Мы будем вдвоем. Бэрр!

– Да?

– Надо поговорить. Я прошу!

– Разумеется. Восемь. Шестнадцать–ноль–два. Буду.

– Спасибо, Бэрр.

– Нет–нет. ВАМ спасибо.

Бэрр повесил трубку и потер подбородок. Что это с ними, с бабами, живущими в Гексагоне? Джейн Эльспет и Рона Эккерман – это еще понятно: обе стареющие, обеим, очевидно, уделяют недостаточно внимания. Для них естествен флирт с мужчинами зрелого, так скажем, возраста. Марша, похоже, из тех, кто норовит подцепить любую особь мужского пола от восьми до восьмидесяти. А Холли? Она совершенно другое дело. Молодая, привлекательная, особенно когда нет в глазах этого пустого блеска. Что ей надо от сравнительно скучного и слегка полноватого мужчины, годящегося ейв дядьки? Бэрр не мог решить, что больше подходит к такому случаю: вино или шоколад? Винный магазин рядом, можно пешком дойти. Это решило сомнения. Замкнутое пространство кабины все еще заставляло его сжиматься. Рядом с винным – цветочный магазин. Бэрр, поддавшись какому–то порыву, купил букет.

Однако глупо. Как подросток на первое свидание. Просто светский ужин, вовсе не свидание. Слишком большая разница в возрасте, а?

Холли открыла дверь. Как всегда широко раскрытые глаза и голос с придыханием. Бэрр разочаровался.

– Как мило! Сейчас в воду поставлю.

Бэрр прошел за ней на кухню. На ней был свободно повязанный маленький белый передничек поверх короткого голубого платья. Руки порхали, пока она суетилась с цветами.

– Ужин будет через полчасика, – сообщила женщина. – Может, выпьете пока?

– Спасибо.

– Вино или?

– Все равно.

Бэрр оглядел кухню. Там, где в его квартире стоял шафчик для веников, у нее стояли ряды бутылок от пола до потолка. Мужчина уставился на этикетки. Были две бутылки «Романэ–Конти» 85–го года, «Кортон», «Кло дю Руа» от принца де Мерода и «Латрисье Шамбертэн» от Реми.

Двадцатипятидолларовое «Бордо», которое он принес, показалось вдруг совсем жалким.

– Льда не надо, конечно? – спросила Холли. В бокале, который она держала, было полтора дюйма коричневой ароматной жидкости. – «Лэмб'с Нэйви», верно?

– Спасибо. Вы очень наблюдательны. – Когда он улыбался, у глаз собирались морщинки. – Совсем «не в образе». Да и ваш «винный погребок» тоже.

Холли зарделась и опустила глаза:

– Продолжим беседу позже, после ужина, хорошо?

– Виноват. Не удержался. Разумничался.

– Это все мужчины любят, – заметила она.

Бэрр соображал, как бы переменить тему.

– Какой у вас холодильник. Необычный. Я, кажется, ни разу такого не видел.

Передняя дверца холодильника была зеркальной: и основной отсек, и более узкая вертикальная морозилка.

– В диетических целях. Перед тем как есть, посмотри на себя.

– Эффективно, наверное. Надо бы завести такой. Вам–то определенно не нужна диета.

– Спасибо. Так и есть. Я счастливая. Наедаюсь, как свинья, и не поправляюсь ни на унцию.

– Зачем же тогда?..

– Новая продукция. Испытания. Занимаюсь иногда этим делом.

– Это ваша работа? Испытания?

– Хотя Клэр Сэксони придерживается другого мнения.

– Клэр считает, на ваших ручках написано «держать этим концом вниз», да еще и стрелочки по бокам. То есть, именно так, как вам бы и хотелось, чтоб о вас думали.

– А на моей юбке вышито СБСП.

– Слава Богу Сегодня Пятница^[8]?

– Да нет же! Спереди Брюхо Сзади Попа.

Бэрр прыснул ромом.

– Так мне ГОРАЗДО больше нравится, Холли!

– Странный мужчина. Мужской пол, похоже, предпочитает первый вариант.

– Потому–то и?..

Она тронула его за руку:

– Может, вы сядете? Мне надо кое–что сделать перед тем, как мы будем ужинать. Бифштекс средней прожаренности, так, кажется?

Еда была простая. Двухдюймовый бифштекс – у нее почти такой же большой, как у него, – спаржа, нарезанный зубчиками картофель в чесночном и укропном соусе, импортный «Двойной Глаукастерский» сыр с орехами и гладкий черный оранжерейный виноград на десерт.

То вино, которое Бэрр принес, Холли не выставила, потому что оно недостаточно «подышало». Вместо этого она выставила бутылку, пожаловавшись при этом, что вино «излишне крепленое». Бэрру было все равно, он не понял даже о чем, вообще, речь.

После того как Холли убрала тарелки и подала кофе – с ликерным бренди ей и с другим ромом ему, – она достала коробку контрабандных «Гавана–Гавана».

– Вам, похоже, известны все мои дурные наклонности, – вздохнул Бэрр.

– Слабости – может быть. Не думаю, чтобы у вас было много дурных наклонностей. – Холли обрезала для него сигару и извлекла из кармана передника зажигалку.

– Ой, простите. Я сейчас достану спички.

– Я не сноб по части сигар. Зажигалка вполне сгодится.

– Но не эта.

– Отчего так?

Она щелкнула и поднесла поближе. От пламени сильно пахло духами.

– Эротическая. Идея была воспроизвести настоящие духи. «Пуазон», «Эбандонт», «Опиум», «Слат», какие угодно. Со спичками это не удалось. Слишком большая температура для запахов. Портятся. Пришлось удовлетвориться собственными разработками. Что скажете?

– Еще один объект испытаний?

– Верно. – Она отпила бренди и затянулась. – Вы меня поймали. Что вам удалось отгадать?

– Отгадать? Дедукция, если угодно. Это травмирует мое мужское «я», но вы пригласили меня сегодня, чтобы задобрить бифштексами и ликерами в очаровательной компании, и все ради сохранения вашей ужасной, мрачной тайны: «Холли не такая дурочка, как прикидывается». Вам не стоило беспокоиться – хотя я и рад, что вы это сделали. Я не имею привычки выдавать женские тайны.

– Это какие же?

– Две Холли. Две, которых я знаю, – вот какие тайны. Одному Богу известно, какие у вас на то причины, но, что касается меня, за вашу тайну можете быть спокойны.

– Спасибо, Бэрр. – Женщина потянулась через стол и коснулась его руки. – Наверное, вы имеете право на какого–то рода объяснения. Но сначала не могли бы вы рассказать несколько более подробно, как далеко зашла ваша «дедукция»?

– Как я уже говорил, существуют две Холли. Холли для публики: настоящая дурочка–блондинка, вертихвостка, ветер в голове. Холли номер два – умненькая, может быть, даже очень умненькая. Настоящий профессионал. Возможно, в маркетинге или. – Он потер подбородок. – Нет! Дизайн. Все эти вещи: зеркало на холодильнике для той, которой не нужна диета, ароматическая зажигалка для той, которая не курит, – это же ваша работа, правда?

– Да, и «Куклы Димити–Ди», и пара настольных игр, кое–что из ювелирного дела, то да се. «Мистическая Мышь». Впрочем, не я одна. У меня есть маленькая команда, которая работает на меня.

– Отлично. Значит – очень умненькая. Настолько же, насколько богатая. «Димити–Ди» должна была принести вам кое–какое состояние. Это же было повальное увлечение. А вот о «Мистической Мыши» я ничего не слыхал.