Тринадцать лет, прошедших с 1044 г. до захвата Татона, были годами походов, отзвуки которых сохранились в хрониках. Хроники рассказывают о соперничестве глав-ных городов монского юга, Татона и Пегу, и о подвигах богатырей Анируды, совершенных именно на юге и совсем не обязательно во время похода 1057 г.

Стремившемуся к окончательному покорению юга Анируде помог случай. Город Пегу и подвластные ему земли страдали от набегов восточных горных племен. Татон, возможно опасавшийся усиления соседа, отказался прийти на помощь в отражении этих набегов, и правитель Пегу обратился за помощью к бирманцам. Анируда с готовностью заключил союз с Пегу для отражения набегов и прислал свою армию. Горцы были разгромлены, но бирманские войска из Пегу не ушли, и в руках Анируды оказались важнейшие ключевые пункты на южном побережье. Это случилось в конце 40-х — начале 50-х годов XI в.

Татон, основной оплот монов, очутился в изоляции, и падение его стало вопросом времени. Как писал Г. Люс, «Паган выступил в этой военной кампании в роли льва, который, будучи призван разнять двух шакалов, сожрал их обоих». Не исключено, что история с буддийскими рукописями действительно фигурировала как один из поводов для выступления против Татона, а впоследствии была взята на вооружение хронистами как наиболее удобная версия создания Паганского царства.

Захват Татона и покорение монских городов юга позволили Анируде начать широкое строительство в Пагане. Вывезенные из южных городов многочисленные опытные строители, художники, ученые приступили к сооружению первых пагод и храмов Пагана; бирманцы, накопившие основательный опыт за сто лет работы в долине Чаусхе и Пагане, оказались способными учениками.

Дальнейшему расцвету   Пагана    способствовало    не столько введение буддизма, сколько открытие для бирманцев международных торговых путей, выход на рынки Индийского океана, непосредственные связи с Индией, Юго-Восточной Азией и Цейлоном. Особенно часто хроники и надписи упоминают о связях с Цейлоном. Это и понятно — ведь Цейлон был одним из основных центров буддизма Теравада. Известны три миссии, которые Анируда посылал на Цейлон. О миссиях говорится как в бир-манских, так и в цейлонских хрониках. Цейлонцы, со своей стороны, обращались к Анируде с просьбой о военной помощи против Чолов. Анируда   помощи   не   послал — войска нужны были ему самому, но когда после окончания войны цейлонцы попросили буддийские тексты взамен утраченных во время военных действий, их просьба была удовлетворена. Обмен посольствами с Цейлоном говорит о том, что Анируда уделял большое внимание вопросам идеологии, укрепления в стране основной религии, т. е. буддизма Теравада. Его внимание к идеологическим вопросам свидетельствовало о стремлении к правовому оформлению государства,

После покорения юга Анируда предпринял ряд походов на север страны, отодвинув границы государства далеко в горы. Хроники объясняют эти походы той же заботой о религии — попытками добыть зуб Будды, хранившийся у правителя страны Тароп. Походы эти с точки зрения хроник были неудачными, потому что зуба Анируда не добыл. Очевидно, бирманцам пришлось остановиться, ибо в своем стремлении к северу они неизбежно должны были вступить во владения Наньчжао, которое все еще было слишком сильным соперником.

Во время северных походов были приведены к покорности некоторые шанские князья, и один из них отдал в жены Анируде свою дочь, судьба которой послужила впоследствии сюжетом для нескольких произведений бирманской литературы. Шанскую княжну невзлюбили при бирманском дворе, и ей пришлось покинуть столицу.

Существует тайская традиция, говорящая о том, что Анируда завоевал также государство Лонгбури и Дваравати и кхмерский царь Урайядитьяварман II вынужден был вернуть себе власть над ними ценой признания власти бирманцев над остальными завоеванными ими землями. Сведения об этом являются преувеличением, однако достижения бирманцев во второй половине XI в. и без того очень велики. И основное их значение вовсе не в масштабе территориальных приобретений, а в том, что было создано государство, просуществовавшее более 250 лет и создавшее своеобразную и высокую культуру.

Неизбежная реакция на завоевательную политику Анируды наступила вскоре после его смерти. В 1077 г. престол в Пагане перешел к сыну Анируды Ман Лулану, известному по хроникам под именем Солу. Сразу по вступлении на престол Ман Лулан был вынужден отправиться в поход на юг для покорения восставших монских городов. Войска бирманцев на  этот раз прошли значительно южнее точки, достигнутой Анирудой, и расширили границы Пагана до современного города Мергуи (Мьей). Но стоило бирманцам покинуть побережье, как восстание вспыхнуло вновь. Это случилось, по утверждению хроник, в 1083 г., через 6 лет после смерти Анируды. Хроники не жалуют Ман Лулана. Образ царя, терпящего поражения, не импонировал их составителям, поэтому Ман Лулан предстает перед нами как игрок в кости, проигравший царство   монскому принцу Янмакану, который и возглавил монов, захвативших   Патан  и убивших Ман Лулана. В хрониках даже не нашлось места для упоминания об успешном походе Ман Лулана на юг.

В решающей битве бирманские войска, которыми командовали Ман Лулан и его военачальник Тилуин Ман, впавший в немилость в последние годы царствования Анируды, потерпели поражение. Тилуин Ману удалось бежать. Ман Лулан попал в плен и был казнен.

Дальнейший ход борьбы с ионами интересен тем, что показывает действительную расстановку сил в Бирме в конце XI в. Тилуин Ман отступил не к Пагану, многона-циональному центру молодой империи, а дальше — в долину Чаусхе, оплот бирманцев. Само имя этого военачальника, Тилуин, совпадает с названием одного из каруинов долины Чаусхе, и это дало основание утверждать, что Тилуин Ман был одним из вождей бирманцев, главой рода в Чаусхе.

Паган, брошенный на произвол судьбы (а значительную часть его населения составляли угнанные Анирудой моны), был легко взят Янмаканом и разрушен. Бир-манское население города было угнано в рабство или перебито. В надписи, относящейся к концу XI в., говорится: «Когда враги нападают на город Аримадаинапур (Паган. — Авт.), то царь уничтожает их. Когда людей, живущих в городе, берут в плен и увозят вниз по реке, царь возвращает их и снова селит в городе».

В долине Чаусхе родовой знатью был избран новый царь Пагана. Им стал Тилуин Ман, наиболее популярный военачальник, опиравшийся на остатки бирманской армии. В течение короткого времени Тилуин Ман смог собрать сильное войско и выступить навстречу подходившим к Чаусхе монам. Теперь уже моны оказались в невыгодном положении. Они далеко оторвались от своих баз и очутились среди враждебного им бирманского населения. В первом же сражении Тилуин Ман нанес монским войскам сокрушительное поражение. Янмакан был убит, и бирманцы, преследуя монов, вернули себе власть над дельтой Иравади и монскими городами.

Однако это третье завоевание монского юга не сопровождалось, как предыдущее, массовым угоном населения и увозом добычи. Тилуин Ман — наиболее, пожалуй, интересная личность среди паганских царей — избрал другой путь умиротворения. Он понимал, что Пагану невыгодны постоянные войны с ионами, и потому предпочел уравнять монов с бирманцами в Паганском государстве. Период царствования Тилуин Мана можно назвать периодом ионизации Пагана. С конца XI в. монский язык становится основным языком надписей в Пагане, монские вельможи начинают играть важную роль во всех церемониях государственного характера, имена монов часто встречаются в документах о деловых сделках, монское влияние в архитектуре становится доминирующим.

Войны на юге, очевидно, не вызвали цепной реакции в других покоренных бирманцами районах. По крайней мере хроники и первые бирманские надписи не упоминают о походах Тилуин Мана на север. После заключения в 1084 г. мира с ионами в жизни Паганского государства наступил спокойный период. Тилуин Ман обратил основ-ное внимание на внутренние проблемы. Единственным исключением была кратковременная война с араканским царем, который, очевидно, шел на помощь монам, но опоздал и оказался в одиночестве. После этой войны Аракан перешел в вассальную (правда, временами не более чем номинальную) зависимость от Пагана.