Вступление на престол Таравади положило конец этим путешествиям, и в течение 15 лет, вплоть до новой военной экспедиции против Бирмы, путь в Китай не ис-следовался. Во время пребывания в Аве посольства в 1855 г. его секретарь Генри Юл изучал дневники первых путешественников. Фейр, со своей стороны, старался навязать бирманскому правительству статью о договоре, которая давала бы Англии право на преимущественную торговлю с Китаем через территорию Бирмы. Но с договором ничего не вышло, и англичане отложили этот вопрос на несколько лет.
В 1860 г. в связи с обращением Манчестерской торговой палаты вопрос был снова поднят. Правда, было известно, что бирмано-китайская торговля давно уже захирела и не играет большой роли в бирманской экономике. Но сам путь через Бамо и верховья Иравади существовал, был хорошо знаком бирманцам, и, проложив сравнительно небольшой отрезок дороги, англичане могли его широко использовать. Путь этот сулил куда больше преимуществ, нежели морской путь через Шанхай, особенно если учесть, что ж 1860 г. все нижнее течение Иравади контролировалось англичанами. На Иравади базировалась британская флотилия, корабли которой могли бы подняться до Бамо.
Результатом действий английских текстильных промышленников явилось новое посольство в Бирму, возглавляемое А. Фейром, в 1862 г. Расходы по подавлению восстаний в Индии и по укреплению власти в обширной колонии были настолько велики, что власти Британской Индии не испытывали особого рвения к расширению тер-риторий за счет Бирмы. Бирма для них была второстепенным участком, и потому, несмотря на растущее давление из метрополии, первое посольство носило еще мирный характер и требования его были сдержанны. Любая военная экспедиция против Бирмы в начале 60-х годов была практически нереальна.
Тот факт, что во главе посольства стоял старый знакомый Миндона Фейр, отличавшийся от многих предшествовавших и последующих английских чиновников своим подчеркнутым уважением к бирманским обычаям, знанием бирманского языка, бирманской истории, способствовал успеху этого посольства. В обмен на уступки для Ве-ликобритании Фейр предложил некоторые льготы и для бирманских торговцев на занятой англичанами территории. В договоре 1862 г. пошлины отменялись не только на английские и нижнебирманские товары, ввозимые в независимую Бирму, но и на бирманские товары, ввозимые в Нижнюю Бирму. Фейру удалось получить согласие бирманского правительства на пребывание в Мандалае английского верховного комиссара при бирманском дворе, которым и был назначен военный хирург К. Уильямс, ярый сторонник использования торгового пути в Китай через Бамо, первым делом получивший разрешение царя Бирмы на обследование верхнего течения Иравади.
Вряд ли в то время кто-либо из участников переговоров до конца осознавал, что появление Уильямса при мандалайском дворе знаменует начало последнего этапа ликвидации бирманской государственности.
Уильямсу, отправившемуся к верховьям Иравади с согласия и при содействии бирманских властей, пришлось вернуться, не добравшись до Китая: начавшееся восстание в Мандалае было для Миндона предлогом для возвращения резидента в столицу. Однако интересы английских текстильных промышленников настоятельно требовали открытия дороги. Китай казался им землей обетованной, и наступление на него должно было вестись с запада и с востока. На первом пути преградой, все более ощутимой, была Бирма.
В марте 1867 г. Фейр ушел в отставку, и его место в Нижней Бирме занял полковник Фитч. Английский историк Холл пишет о нем как о человеке, обладавшем меньшими способностями, меньшим умением разбираться в характере бирманцев, зато гораздо более самоуверенном. Первым же шагом Фитча было новое посольство к бирманскому двору. Миндон в это время имел все основания беспокоиться за прочность своего положения, а следовательно, и за судьбу начатых им реформ. С трудом подавленное восстаяие было тому доказательством. Англичане понимали сложность положения бирманского правителя, его нужду в пушках, пароходах и военном снаряжении. Кроме того, англичане, занимавшие половину Бирмы, могли шантажировать царя, давая укрытие его противникам.
В договоре 1867 г. бирманцы пошли на то, чтобы удовлетворить растущие требования англичан. Пошлины на английские товары были снижены до 5 %. Бирма отказалась от монополии на все вывозимые товары, кроме рубинов, леса и нефти, допустила английских чиновников на таможни, согласилась на присутствие английского агента в Бамо и проход английских пароходов в верховья Иравади.
Ободренный успехом, Фитч слал в Индию и Лондон горячие послания, призывая к дальнейшему нажиму на Бирму и к строительству дороги в Китай. Через год английский агент поселился в Бамо. Туда же потянулись пароходы из Рангуна. Однако первые же сообщения агента из Бамо разочаровали английские власти. Торговля с Китаем оказалась не такой уж верной и прибыльной, как казалось издалека. Для начала необходимо было покорить северные районы Бирмы, племена которых не признавали не только англичан, но зачастую и бирманцев. Надо было умиротворить и южные районы Китая, далекие от беспрекословного подчинения китайскому императору. Да и строительство дороги через горы было предприятием трудновыполнимым.
Власти Британской Индии не во всем разделяли точку зрения британских промышленников и присоединившихся к ним в агрессивных устремлениях английских купцов в Рангуне, которые требовали покорения Бирмы, якобы мешающей торговле с Китаем. У колониальных властей было множество других неотложных забот, и военная экспедиция в Бирму еще не стояла в повестке дня. Поэтому вопрос открытия дороги временно был отложен.
В эти годы Миндон и его правительство, сознавая шаткость положения Бирмы, вновь развернули широкую дипломатическую деятельность. В 1872 г. в Европу была направлена миссия во главе с министром У Кауном. В Лондоне миссии не удалось добиться гарантий неприкосновенности Бирмы. Более того, миссии было нанесено оскорбление: она была представлена английской королеве министром по делам Индии, т. е. министром колоний. Более удачными были переговоры миссии в других странах Европы: удалось заключить торговый договор с Италией и подписать торговую конвенцию с Францией.
К этому же времени относятся первые попытки бирманского правительства наладить дипломатические отношения с Россией. Отношение к России в Бирме была весьма положительным, несмотря на практическое отсутствие прямых контактов. Миндон знал, что Россия — враг Англии и, несмотря на поражение в Крымской войне, остается великой европейской державой, соперничающей с Англией не только в Европе, но и в Азии. Влиятельная армянская община в Мандалае, игравшая важную роль в бирманской торговле, также стояла за союз с Россией, которая была для армян защитником единоверцев в Закавказье.
Когда в 1874 г. бирманская миссия посетила Тегеран для переговоров с иранским шахом, там были сделаны шаги к установлению прямых отношений с Россией. Бирманцы намеревались просить у России покровительства и помощи против англичан. Эта попытка не привела к желаемому результату из-за осторожности российского пра-вительства, не хотевшего идти на конфликт с Великобританией. С тех пор в течение нескольких лет связь между Россией и Бирмой поддерживалась только через посредство частных лиц; однако в России внимательно следили за развитием ситуации в Бирме, и русские послы и консулы в Лондоне, европейских странах и странах Азии подробно информировали свое правительство о Бирме.
Не смогло получить бирманское правительство помощи и от Франции, на что, казалось, были реальные шансы из-за конфронтации Франции и Великобритании в этом районе. Конвенция с Францией была подписана в Париже в 1873 г., но ратифицировать ее должны были в Мандалае, для чего туда выехал полномочный посол Франции граф де Рошешуар. Как поведение самого графа, так и действия французского министерства иностранных дел были крайне непоследовательными. С одной стороны, Франция, только оправлявшаяся после разгрома в войне с Пруссией, не могла конкурировать с Англией в Бирме. Приходилось думать более о сохранении своих плацдармов в Индокитае, нежели вступать в конфликт с Англией в зоне, которую Великобритания считала своей. С другой стороны, соблазн был слишком велик. Правительство формально независимой страны предлагало союз, и это давало возможность проникнуть в тыл англичанам, кото-рых никто во Франции в то время не рассматривал как союзников, какие бы дружественные договоры ни заключались между этими странами.
