Вернувшегося в Калькутту за дальнейшими инструкциями Ламберта генерал-губернатор шутливо отчитал, назвав «мой вспыльчивый коммодор», а затем, сообщив своему другу в письме исторические слова: «Мы не можем допустить, чтобы нам где бы то ни было на Востоке указывали на дверь», приказал готовить к отправке в Бирму экспедиционный корпус.

В феврале 1852 г. Дальхузи направил Бирме новый ультиматум. В нем выдвигалось абсурдное и наглое требование, чтобы Бирма уплатила Англии компенсацию за подготовку войны против Бирмы в сумме 1 млн. рупий (100 тыс. ф. ст.). Это требование было явно рассчитано на отказ бирманского правительства. Действительно, Паган Мин не ответил на ультиматум, и 1 апреля англичане начали военные действия.

Пресса и общественные деятели многих стран резко отзывались о бесчестной политике лорда Дальхузи. Даже в самой Англии, охваченной угаром завоеваний и побед, поведение Ламберта и особенно сумма компенсации во втором ультиматуме вызвали возмущение, и Дальхузи вынужден был, оправдываясь, признать, что допустил ошибку, посылая коммодора Ламберта с дипломатической миссией. Однако победителей не судят, и ни Ламберта, ни Дальхузи никто судить не собирался: они подарили Великобритании несколько тысяч квадратных миль заморских территорий.

В начале апреля англичане штурмом взяли Мартабан. Захват Рангуна, хорошо укрепленного бирманцами, оказался более трудным делом: штурм города продолжался 4 дня. Затем были захвачены Бассейн, Пегу и Пром.

Начавшиеся дожди задержали английские войска в портовых городах, и в июле Дальхузи, который, не в пример военачальникам первой англо-бирманской войны, тщательно организовал снабжение и связь в экспедиционном корпусе, прибыл в Рангун. Здесь он вступил в спор с командующим корпусом генералом Годвином. Генерал, которого поддерживала английская пресса, хотел идти на Амарапуру, чтобы диктовать условия мира в самой столице. Дальхузи добился принятия другого плана: занятия Пегу и Прома (отбитых к этому времени бирманцами), захвата южнобирманских провинций и объединения в одно целое английских владений в Бирме, Аракане и Тенассериме.

Осенью, по окончании периода дождей, после незначительного сопротивления был занят Пром. В ноябре англичане захватили Пегу. Попытка бирманцев возвратить Пегу кончилась безуспешно. Бирма была отрезана от моря; крупнейшие центры ее юга перешли к англичанам, которые объявили о присоединении области Пегу к английским владениям в Индии. Дальхузи надеялся, что бирманцы запросят мира на английских условиях: поглощенный кусок Бирмы уже был настолько велик, что не хватало ни войск, ни снаряжения, чтобы контролировать его. Он трезвее относился к возможности оккупационного корпуса, чем охваченные угаром воинственности анг-лийские газеты. Беспокоили генерал-губернатора и бирманские отряды. Если основные силы бирманцев действовали неорганизованно и отступали перед англичанами, то с каждым днем увеличивалось число партизанских отрядов, которые нарушали английские коммуникации и устраивали засады английским подразделениям.

Не дождавшись бирманских просьб о мире, Дальхузи под давлением генерала Годвина и лондонских кругов начал было готовить поход на Амарапуру, подтягивая подкрепления из Индии. Но тут до него дошли новости, которые весьма устраивали генерал-губернатора.

Сводный брат царя, популярный в Бирме принц Миндон, глава партии, выступавшей за мир с англичанами, бежал из столицы на север и поднял там восстание против Паган Мина. Нелюбимый царь, с именем которого связывались не только народные бедствия, но и неудачи в войне с англичанами, не смог собрать достаточно войск и противостоять наступающим с севера повстанцам, к которым присоединялись крестьяне. В самой столице крупнейшие министры и сановники, чувствуя, что дело Паган Мина обречено на поражение, организовали заговор и сместили его с престола. Миндон вошел в Амарапуру и был весной 1853 г. коронован на царство. Он пощадил Паган Мина, и тот прожил еще 30 лет.

В знак примирения с англичанами Миндон освободил арестованных после начала войны итальянских миссионеров и отправил их вниз по Иравади навстречу англичанам, которые за это время продвинулись еще на 70 км вверх по реке, захватив ценные тиковые леса. Миндон рассчитывал на то, что англичане, видя его готовность к миру, вернут Бирме часть оккупированной территории. Однако переговоры ни к чему не привели. Англичане не намеревались возвращать то, что попало к ним в руки. В мае 1853 г. переговоры зашли в тупик, и бирманские представители покинули Пром. Несмотря на отсутствие договора и на отказ бирманцев формально согласиться с переходом в руки Великобритании жизненно важных южных провинций, Миндон отдал приказ о прекращении военных действий. Окончание войны отвечало интересам англичан, большая часть экспедиционного корпуса которых была занята подавлением сопротивления в оккупированных областях. Движение сопротивления приняла весьма широкий размах. Если после первой войны в руки англичан перешли Аракан, Тенассерим и Манипур — области, населенные небирманцами, то теперь они претендовали на власть над бирманскими провинциями, над частью собственно Бирмы. Англичанам пришлось потратить несколько лет на то, чтобы сломить сопротивление.

В результате двух неудачных войн Бирма потеряла все порты, множество городов, значительную часть населения, плодородные земли. Владения Великобритании окружали ее с запада и юга. Любая внешняя акция бирманского царя немедленно становилась известной в Рангуне, откуда английский губернатор мог диктовать свою волю бирманскому двору, в случае необходимости подкрепляя свои слова угрозой вторжения.

Ни английские политики, ни рядовые участники завоеваний не рассматривали действия Англии как нечто предосудительное. Убежденность в высокой просветитель-ской и цивилизаторской миссии англичан в частности и белого человека вообще настолько глубоко вошла в кровь-участников колонизации, что подавляющему большинству их не приходила в голову мысль о безнравственности их действий. Отрезанная от мира, Бирма оказалась во власти английской военной и экономической машины, контролировавшей бирманские границы и единственный водный путь, связывающий страну с   океаном, — Иравади. Бирма была оттеснена на задворки политики, и виновники этого были убеждены, что в интересах бирманцев ускорить окончательное слияние Бирмы с громадной семьей, народов, объединенных под флагом Великобритании.

В Британской Бирме воцарялся порядок. С разбойниками (а таковыми считались и партизаны) велась решительная борьба. В городах были открыты первые школы, в основном миссионерские. В Рангуне функционировала больница, в которой работали белые врачи. Между городами были проложены новые дороги. По Иравади ходили паровые суда и перевозили до Прома пассажиров и грузы. Полицейские охраняли покой мирных граждан, и не было в помине ни жестоких казней, ни дворцовых переворотов, ни войн с соседями.

В самостоятельной Бирме по-прежнему происходили казни, еще не работал телеграф, солдаты были вооружены копьями и мушкетами, мьотуджи драли с крестьян три шкуры. Строились громадные пагоды, и в довершение ко всему в 1857 г. царь Миндон решил опять перенести столицу — на этот раз на несколько километров к северу, к Мандалайскому холму. И это было источником новых поборов и тягот.

Но бирманцы упорно не желали ценить «преимуществ цивилизации» и продолжали цепляться за свой «неустроенный и отсталый» мир.

Миндон, занявший бирманский престол после окончания второй англо-бирманской войны, оказался в трудном положении. Силе англичан он должен был противопоставить гибкую политику, чтобы не только сохранить независимость Верхней Бирмы, но и постараться возвратить потерянные земли. И постепенно новый царь начинал осознавать, что бороться с пришельцами можно только их собственным оружием — с помощью знаний, доступных европейцам, но неизвестных в Бирме.

Прежде чем перейти к решению внутренних проблем, Миндон решил установить мирные отношения с англичанами. Шаги в этом направлении встретили возражения со стороны части бирманской знати, в том числе наследника престола Канаун Мина — сторонника продолжения войны с англичанами и возвращения потерянных территорий. Оппозиция была особенно сильна ввиду того, что в Нижней Бирме не стихало активное сопротивление англичанам. Даже сам лорд Дальхузи не мог не высказать восхищения смелостью некоторых бирманских вождей сопротивления. Особенно выделялись среди них Мья Тун и Гаун Джи.