Когда мне сказали про порт, я думал, что город расположен на берегу моря, ну или в крайнем случае реки, ведущей к морю, ведь, судя по атласу, Родария располагалась на другом континенте. Однако, как оказалось, все, кто мне говорил о порте, вкладывали в это слово несколько иной смысл – целый лес уносящихся в небо причальных мачт, у некоторых из которых висели громоздкие на вид туши дирижаблей. Я присвистнул от удивления. До этого аэро… точнее дирижаблепорта было еще далековато, но теперь-то я точно знал, куда идти. Оставалось только пересечь поле с разбросанными то тут, то там полуразвалившимися зданиями непонятного мне назначения, и я буду на месте. Спрыгнув вниз, я направился к порту быстрым шагом, стараясь не упускать из виду его мачты, и уже преодолел половину дороги, как тихие голоса, раздавшиеся из-за угла здания, мимо которого я проходил, заставили меня остановиться и внимательно прислушаться. Судя по разговору, там кого-то банально грабили. Колебался я где-то пару секунд, затем вздохнул и вытащил из чехла катану.

Это был прекрасный экземпляр «инвалктуса патройнукса», называемого в простонародье «чертополошницей», причем данный образец обладал редкой темно-зеленой расцветкой крыльев. Тавикус Дворкин – историк, писатель, почетный член Танийского Географического общества и страстный энтомолог-любитель неверящими глазами, полными жадного блеска, уставился на бабочку, тихо бормоча себе под нос слова сковывающего заклинания. Золотистое свечение вспыхнуло вокруг цветка, превращаясь в полупрозрачную сетку, но за секунду до этого насекомое взмахнуло своими крыльями и неторопливо запорхало куда-то в сторону полуразрушенных строений, расположившихся на краю небопорта. Тавикус аж застонал от разочарования и принялся быстро избавляться от навешанных на себя сумок, не обращая внимания на удивленные взгляды своего слуги, молодого полуэльфа, носящего причудливое для человеческих ушей имя Дайкансартар.

– Господин профессор, – наконец подал голос юноша. – Нас же ждут и…

– Я быстро, Дайк, – прервал того Дворкин, поправляя сползшие с переносицы очки и разминая пальцы для более точного применения заклинаний. – Но это такой экземпляр, такой экземпляр…

Парень попытался возразить, но профессор уже не слушал его, почти бегом устремившись вслед за бабочкой. Дайк посмотрел вслед высокой, тощей, несколько нескладно сложенной фигуре ученого, двигающейся через поросшее бурьяном поле, и, вздохнув, уселся на большой деревянный чемодан. Спорить, а уж тем более пытаться остановить хозяина в его охоте за редкими насекомыми, было занятием крайне неблагодарным, поэтому оставалось только ждать и надеяться, что хозяин не проявит свою, ставшую уже легендарной, рассеянность, заблудившись практически в чистом поле.

Некоторое время ученый хаотично перемещался по полю, изредка замирая для попытки очередного заклинания или увязнув в колючем кустарнике, чьими зарослями было богато покрыто все пространство между дорогой и разрушенными зданиями старого порта, затем вдруг устремился к видневшемуся вдали забору.

Дайк, все это время внимательно наблюдавший за своим хозяином, вскочил на ноги и, пару минут поколебавшись между возможностью оставить вещи без присмотра и предчувствием грозящей профессору опасности (развалины старого порта всегда слыли дурным местом), устремился вслед за ученым.

Тем временем увлеченный погоней Дворкин уже завернул за угол здания, совершенно не обращая внимания на предупреждающие крики своего слуги. «Чертополошница» словно зачарованная раз за разом уворачивалась от магического захвата, заставляя профессора нехорошими словами поминать все надсемейство «надпсудинусов», к которому относилась данная бабочка. Впрочем, Дворкин понимал, что тут дело не в бабочке, а в его плохом владении магией, коей он всегда пренебрегал еще со времен своего беззаботного отрочества. И хотя учителя всегда говорили, что у него неплохие задатки, он упорно не хотел заниматься магическим искусством, чувствуя почти отвращение к этой древней науке, хотя и выучил пару безобидных фокусов, порой помогающих в работе. И все же в данном случае обычный сачок был бы привычнее, только вот он был глубоко упакован в одну из сумок, а времени достать его не было.

– Красавица моя, ну присядь куда-нибудь, ну хотя бы вот на этот прекрасный, пусть и невзрачный, цветочек, – пробормотал профессор себе под нос, заметив, что бабочка зависла у стены здания, рядом с которой в пыльной траве синела пара небольших полевых цветков.

«Чертополошница», словно услышав мольбу ученого, зависла над цветами, но едва он приготовился кинуть в нее сформированное меж пальцами «плетение» заклятия, вновь взмыла вверх и скрылась за углом здания.

Профессор аж топнул ногой с досады и, скинув «плетение» в землю, поспешил за беглянкой, боясь упустить столь ценный экземпляр, который был просто обязан присоединиться к его коллекции.

Завернув за угол, он замер на месте, озираясь в поисках объекта преследования, и, обнаружив оный порхающим над небольшим кустом дикого шиповника, быстро сформировал меж пальцами новое заклятие и резким движением кисти кинул его в цель. На этот раз золотистая сеточка развернулась прямо над бабочкой и рухнула на нее, окутав насекомое легкой дымкой и увлекая его к земле. Дворкин победно улыбнулся и, гордо поправив очки, направился к упавшему на траву прозрачному кристаллу с заключенной в нем «чертополошницей».

– О, Штрыба, смотри кто у нас тут в гостях! – неожиданно раздалось позади. – Эй, господин хороший, какими судьбами в наших местах?

Профессор поднял кристалл и непонимающе обернулся, вопросительно посмотрев на показавшихся из-за противоположного угла здания незнакомцев.

– Вы это мне? – спросил он, с некоторой долей тревоги смотря на приближающуюся троицу, которая остановилась метрах в трех от него.

– А тут еще кто-то есть? – Один из незнакомцев огляделся и, разведя руками, констатировал: – Нетути тут больше никого, или вы, господин, видите кого-то еще?

Профессор замотал головой, чувствуя неприятный холодок дурного предчувствия, ручейком побежавший между лопатками.

Трое. Лысый коротышка в драной цветастой рубахе и широченных штанах, заправленных в лакированные сапоги, постоянно щерящийся беззубой улыбкой. Высокий парень с длинными спутанными волосами, одетый в длиннополый плащ поверх дорогой белой рубахи не первой свежести, потертые штаны и давно вышедшие из моды ботфорты.

И, наконец, девушка – полуэльфийка, с короткой стрижкой, в темно-зеленых обтягивающих штанах и такого же цвета просторной блузке с длинными рукавами, причем, судя по татуировке вокруг правого глаза, являлась подмастерьем магии огня.

Троица явно относилась к одной из городских банд, состоящей из различного отребья, что прячется на окраинах городов и в старых кварталах, выходя на охоту лишь по ночам, – по крайней мере, так об этом писали газеты. Вот только откуда среди них маг?

Дворкин нервно огляделся, прикидывая возможные пути бегства, но подошедшие окружили его полукругом, заставив невольно попятиться назад и упереться спиной в стену полуразрушенного здания.

– Чем могу служить… господа? – выдавил он из себя каким-то писклявым голосом, заставив незнакомцев рассмеяться.

– Не дрейфь, круглоглазый, – бросил коротышка. – Мы люди вежливые, просто отдашь нам все, что у тебя есть ценного, и можешь дальше гулять. – Он подошел вплотную и подцепил указательным пальцем тянущуюся в карман цепочку с часами.

– Да как вы смеете!.. – взвизгнул ученый, судорожно засовывая выскочившие часы обратно в карман. – Я профессор, почетный член географического общества, да вы знаете, что с вами будет!..

– Значит, по-хорошему не хотим. – Коротышка оскалился, а в его правой руке блеснуло лезвие ножа.

– Подожди, Штрыба, – остановил того высокий, – не торопись, видишь, человек интеллигентный, думаю, если вежливо попросим, он сам все отдаст. Правда ведь, профессор? – Холодный взгляд его каких-то бесцветно-водянистых глаз и презрительная усмешка заставили Дворкина покрыться липким потом и быстро закивать головой.