Она слушала, затаив дыхание. Странно было открываться такому существу, но как иначе подвести ее к скорому решению? Только через собственный опыт. Кроме того, мне действительно хотелось ей рассказать.

— Да, Киллиан. До последних дней мне было это знакомо.

— Не обманывай себя. Стоит тебе вернуться в Треверберг — и все начнется с начала. Это больно, когда ты пытаешься вырваться из замкнутого круга, и тебе кажется, что удалось, но следующий шаг ты ступаешь уже про проторенной дорожке. Снова. И снова.

— Ты жесток.

— Я говорю тебе правду. Лучше я, чем ты сама наступишь на любимые грабли и проклянешь весь свет. Что ты чувствуешь сейчас?

Она поежилась.

— Ты отбираешь мой мир.

— Хочешь послушать историю дальше?

— Да.

Я прикрыл глаза, вспоминая детали. 1876 год. Год переобращения. Предшествующие ему события. Моя больная влюбленность в Дану, надежда, что она ответит взаимностью. Ее игры. Вечные игры, которые почему-то тогда меня так задевали. Пустота, в которую я провалился, когда понял, до чего дошел в своем стремлении не быть одному. Я? Не быть одному? Какие глупости. Но тогда это стало навязчивой идеей. И я не был в состоянии что-либо изменить.

— Я пришел к Ариману. Сам. Помнил его старинное предложение — дать мне новую жизнь. Я пришел, чтобы сказать, что согласен.

— К Ариману? — протянула она. Кажется, она до сих пор не понимала, что мой Создатель — живое существо, которое способно общаться, чувствовать, обращать и даже, наверное, любить. Он был для нее почти богом. Ну, как минимум, божеством из легенды.

— Да. К нему. Он переобратил меня.

— Что ты почувствовал?

— После первых недель, когда я просто привыкал к новой системе координат? Легкость. Я стал таким, каким ты знаешь меня сейчас. Не Каратель, не Незнакомец и не вампир. Но нечто большее.

— Ты сильнее Карателей, Незнакомцев и Вампиров. Я чувствую в тебе чудовищную силу.

— И покой, Анна. Мне нет нужды эту силу применять.

— Почему ты предлагаешь это мне?

— Мы не видим для тебя другого пути.

— Нет, Киллиан, — она повернулась, снова отстранившись. — Почему ты?

Что ей ответить? Потому что Ариман приказал? Это не так. Это не было приказом.

— Ты хотела бы, чтобы кто-то другой предложил тебе такое?

— Нет!

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Мама обратила меня. Я была маленькая и ничего не помню. Это больно?

Я притянул ее к себе, запустил руку в волосы и прикрыл глаза.

— Даже если больно, клянусь, я заберу всю твою боль.

Меня разбудил солнечный луч. Поморщившись, открыл глаза, чувствуя чудовищную слабость. Как я умудрился заснуть? Пришлось встать с кресла, где я отключился, и задернуть шторы. Я не хотел, чтобы солнце потревожило спящую Анну. Она лежала в постели, свернувшись калачиком, и мирно спала. Уже сейчас я видел другую Анну. Новое имя — Нетта — несказанно ей шло. Маленький росток, свежий, робкий, совсем скоро она расцветет. Она будет заново учиться жить. Я помогу ей открыть весь мир. Огромное тепло разлилось по телу, вытесняя усталость. Наверное, мне нужно было поесть и нормально отдохнуть, но эйфория от осознания произошедшего вытесняла все прочие желания.

Мое создание. Какой она станет? Что в ней изменится? Уже сейчас ее эмоциональный запах сменился. Вернее, его почти не было. Я ощущал его лишь потому, что был ее Создателем. Я подошел и поправил одеяло. Нетта пошевелилась во сне. Улыбнулась. И открыла глаза.

— Мне не было больно.

Даже голос немного другой. Глубже и мелодичнее. В глазах золотистые искорки. Не удивлюсь, если они будут менять свой цвет.

— Ну конечно. Я же обещал.

— Я голодна. — Она с лукавым видом посмотрела на меня.

Я сел рядом с ней. Пожалуй, первые несколько недель можно… Выпустив клыки, я осторожно прокусил запястье. Она припала губами к ранкам, а я закрыл глаза, отдаваясь во власть непередаваемого ощущения. Вот и все. Теперь мы намного ближе, чем ты могла когда-либо мечтать, девочка. Я погладил ее по волосам, мягко отнимая руку. Нетта облизнулась, приподнялась и замерла, определяя, будет ли лишним ее желание меня обнять. Я привлек ее к себе, прислушиваясь к биению ее сердца. Новый ритм. Такой мерный, редкий. Биение родного сердца. Как бы там дальше ни было, Ариман хитрец. Волей-неволей он показал мне, что и сейчас можно обрести новый смысл, который вытеснит все остальные. И мой смысл сосредоточился в этом существе, созданным мной.