— О нет. Наш младший брат вернулся, и за годы отсутствия он успел обучиться поистине великому мастерству! Ты даже не представляешь, каково его могущество!
Уж скольких влиятельных господ я встречал, но никто ему и в подметки не годится! Знаешь, как он излечил меня? Посоветовал каждые четыре месяца отдавать треть денег из казны беднякам. И моя болезнь не только отступила: с утра я просыпаюсь с улыбкой, вскакиваю с постели, хотя раньше мог валяться до обеда, полон сил и мыслей о великих свершениях. Несколько богатых господ согласились обучать детей грамоте, счету и другим наукам за считаные гроши. Среди них есть и врачи, которые готовы лечить бедняков — и они отказываются от золота в качестве оплаты. Сколько лет я копил эти деньги, и даже не думал о том, что расставание с ними может приносить такое удовольствие! Да я бы отдал все, вот только, кажется, это невозможно — чем больше я отдаю, тем больше прибавляется, тогда как еще с год назад содержимое казны таяло на глазах! Средний брат поджал губы и ничего не ответил, но про себя решил, что доберется до дворца — и тогда поговорит с молодым принцем по-свойски. Может, он и великий лекарь, но против его кинжала глупые травяные настои и порошки бессильны. Вероятно, средний брат так и сделал бы, но только по дороге он решил зайти в трактир и отпраздновать победу вместе со своими воинами. То ли он выпил слишком много вина, то ли день был слишком жарким, но выйти оттуда на своих ногах он не смог. Его принесли во дворец, где он проспал двое суток без просыпу.
Открыв глаза, средний брат в ужасе обнаружил, что все его тело покрыто страшными ранами — тот, кто пытался его убить, хорошо постарался и не пропустил ни кусочка кожи. Не понимая, почему он еще жив, несчастный позвал слугу и велел привести младшего брата, вспомнив о недавнем разговоре о его лекарском мастерстве. Принц тщательно осмотрел больного и покачал головой.
— Тяжела твоя болезнь, — сказал он. — Она завладела твоей душой, а теперь и телом. У меня есть лекарство, но не обещаю, что тебе будет легко.
— Вряд ли мне будет еще тяжелее, чем сейчас, — с трудом ответил средний брат — раны болели так, что даже легкое движение губ причиняло ему невыносимые страдания.
— Сложи оружие, — произнес принц. — Пока ты живешь войной и мыслями о победах, болезнь будет мучить тебя.
— Чем же я буду заниматься? — удивился средний брат.
— Ты будешь учить других. И тут, несмотря на раны, больной расхохотался.
— Учить?! Чему я могу научить? Убивать? Принц покачал головой.
— Нет. Мастерство воина — это не только умение владеть оружием. Мастерство воина — это благородство, честь, выносливость, готовность помогать слабым и защищать их. Этого у тебя предостаточно, пусть ты и прячешь эти качества под гордостью и высокомерием. Быть воином значит быть мужчиной, ощущать ответственность за свою силу. Тот, кто осознает свою силу, не нуждается в том, чтобы по поводу и без повода хвататься за оружие и рубить головы. Несколько дней молодой принц ухаживал за средним братом, обрабатывая раны особым настоем и давая больному какое-то пряное, сладко пахнущее питье — и вот уже главный воин был на ногах. Он созвал всю свою армию и сообщил о том, что хочет создать собственную школу, где мальчики смогут обучаться не только владению оружием, но и философии боевых искусств. К его удивлению, бойцы не сопротивлялись — наоборот, последние слова речи утонули в громких и радостных возгласах «ура». Не откладывая дело в долгий ящик — а откладывать он не любил — средний брат приступил к реализации своего замысла. Он скучал по битвам и победам, но тоска эта оказалась пустой, кратковременной и проходящей. Бывший главный воин был занят. Он вставал до восхода солнца, раньше всех, и ложился последним. Он учил мальчиков и молодых людей искусству концентрации, правильному дыханию, выносливости, рассказывал им о духовных и философских принципах любой техники, основах основ. Говорил, что главный бой, который ведет любой из нас — это битва с самим собой, и от того, победим мы или проиграем, зависит исход всех остальных битв, видимых и невидимых. Под его руководством маленькие воины осваивали приемы восточных единоборств, упорно медитировали, сидя на маленькой круглой подушечке, бегали, плавали, прыгали и изучали важные точки на теле, с помощью прикосновения к которым можно не только убивать, как средний брат когда-то учил своих солдат, но и восстанавливать силы. Наставник был так увлечен новым делом, что не замечал, как гордость и высокомерие отступают на второй план. Он искренне радовался успехам мальчиков, поддерживал их и тепло улыбался в те моменты, когда у них наконец-то получался особенно сложный прием. Он понял, как сильно изменился, только в тот момент, когда один из его учеников подошел к нему, поклонился так, как это делают мастера восточных боевых искусств, и назвал его учителем. Когда средний брат пришел к молодому принцу, тот сидел в саду на мраморной скамье. Была весна, и апельсиновые деревья в этом году цвели особенно пышно.
— Я хочу попросить у тебя прощения, — сказал бывший воин. — Теперь я вижу, насколько ошибался. Если кто-то и выиграл битву с самим собой, то это ты. И место отца по праву принадлежит тебе.
— Ты ни в чем не виноват, — ответил принц, — и тебе не за что просить прощения. Что до места отца — разве так важно, чтобы оно принадлежало кому-то одному? Посмотри на людей — они счастливы. У них достаточно денег, они в безопасности, потому что никто не ведет войн, и у нас нет врагов, дети получают достойное воспитание, а в том случае, если кто-то заболеет, они знают, к кому обратиться за помощью. Зачем же отдавать одному то, что по праву принадлежит всем нам? Средний брат не нашелся с ответом, а поэтому легко поклонился на прощание и направился во дворец. Принц же остался сидеть на скамье — сестра сегодня запаздывала, наверное, никак не могла выбрать подходящее платье, но совсем скоро она к нему присоединится. Когда кто-то тронул задумавшегося юношу за плечо, он подумал, что это принцесса, но ошибся. На него внимательно смотрели зеленые глаза женщины — самой прекрасной женщины, которую он когда-либо встречал. Она улыбалась и протягивала ему руки.
Вопрос «кто вы?» принц так и не задал. Наверное, потому, что обратил внимание на ее платье. Его словно соткали из лунного света: оно переливалось серебристым перламутром, а голову дамы украшала диадема, похожая на украшенную бриллиантами корону.
