Эти офицеры и адмиралы чётко понимали, из чьих рук они получают ордена и премии. Если какой-нибудь военпред отказывался допустить технику с отступлением, и, как говорится, «втыкал рога в землю», можно было не сомневаться, что первыми примутся обламывать эти рога его непосредственные начальники в Москве. Вообще, тема обширная, и я упомянул о ней просто к слову. Бутаков всегда указывал того, кто был настоящим автором изобретения или технического предложения, и оказывал ему всяческое содействие, не пытаясь рядом поставить свою фамилию. И ещё было у Григория Ивановича Бутакова одно качество, о котором следует упомянуть. Придётся в данном случае процитировать Витмера:«…Надо обладать необычайной честностью, благородством и силой духа, чтобы, особенно при наших порядках, вслед за руганью сильного человека, своего непосредственного начальника, от каприза которого зависела вся его дальнейшая карьера, отозваться о… человеке так, как это сделал Григорий Иванович». Наверно, полковнику тоже не часто приходилось встречать таких начальников на службе. После заключения Берлинского трактата штабы обороны крепостей ликвидировали. Бутаков со своими судами по приказанию Лесовского перешёл в Кронштадт. После чего он оказался не у дел Всегда деятельный, ищущий новое, пусть даже порой заблуждаясь, преданный флоту, адмирал теперь мог наблюдать за происходящим только со стороны. Лесовский оказался бессилен помочь другу — великий князь Константин оказался злопамятным. Григорий Иванович очень переживал Ему оставалось только вести переписку с друзьями и посещать библиотеку Русского технического общества. Большую часть времени он проводил на даче, которую сняла в Финляндии Амалия Арсеньевна На многих людей открылись глаза у супругов Бутаковых в то трудное время. Одни отшатнулись, другие, таких оказалось немного, напротив, протянули руку дружбы. Среди тех, кто постарался поддержать адмирала в трудную минуту, оказался и столь ненавидимый Амалией Арсеньевной Николай Дмитриевич Скарятин. Что ж, вздохнём и ещё раз вспомним старую истину, что друг познаётся в беде.

Академик Алексей Николаевич Крылов вспоминал, как он, будучи кадетом, увидел Бутакова в Русском техническом обществе осенью 1878 года «Вошел в зал библиотеки, вижу сидит знаменитый полный адмирал, генерал-адъютант, георгиевский кавалер Григорий Иванович Бутаков.

— Ваше высокопревосходительство, разрешите остаться.

— Конечно, оставайтесь. Английский язык знаете? — Так точно, ваше высокопревосходительство, знаю,

учился ему еще до поступления в Морское училище.

— Вон, видите, лежит в зеленой обложке журнал “Engineering”, садитесь и прочтите в нем статью о строящейся в Англии императорской яхте “Ливадия”.

Я сел и последовал совету адмирала, а так как заседание началось минут через сорок, то я успел прочесть указанную статью целиком раньше начала заседания. Адмирал, заметив, что я статью прочел, подзывает меня и спрашивает: “Что вы об этом думаете?”

Я жил одно время в Севастополе, мои родители были знакомы с лейтенантом Кузиным, который плавал на поповке (поповка — круглое судно, созданное Андреем Александровичем Поповым. — Примеч. авт.) “Новгород”. Он при мне рассказывал моему отцу, что даже при сильной волне поповку не качает, а волна перекатывается по палубе. Думаю, что и яхту “Ливадия” качать не будет, что и требуется.

— Ваша фамилия?

— Крылов, ваше высокопревосходительство.

— Вишь, какой молодец.

— Рад стараться, ваше высокопревосходительство. Это ласковое обращение знаменитого адмирала мне целиком врезалось в память…. Я иногда заходил на интересные доклады в Техническое общество и всякий раз заставал адмирала в библиотеке; он запомнил мою фамилию, здоровался: “Здравствуйте, Крылов, прочтите в таком-то журнале такую-то статью, очень интересная”». В том году братья Григорий и Иван решили, что называется, податься в столбовые дворяне. Непонятно почему они обошлись без третьего брата, Владимира, — то ли они этого не захотели, то ли он не захотел, так и осталось тайной. Костромское дворянское собрание 11 марта 1879 года получило прошение генерал-адъютанта адмирала Григория Ивановича и свиты его величества контр-адмирала Ивана Ивановича Бутаковых с просьбой внести их с детьми в шестую часть дворянской родословной книги. Запись в дворянские родословные книги производились лишь по ходатайствам самих дворян. Шестая часть называлась «Древние благородные дворянские роды». К слову сказать, сейчас вдруг из небытия возникло множество дворян, кто-то даже кормится написанием их родословных, что напоминает мне рассказ одного бывшего военного хирурга, с которым мне довелось вместе работать какое-то время после выхода в запас Этот «Пирогов» в смутные девяностые годы подрабатывал на Калининском «птичьем» рынке в Петербурге, где продаются всевозможные животные и птицы, сочинением родословных для питомцев продавцов собак. Он рисовал с помощью компьютера красивые грамоты, удостоверявшие «дворянское» происхождение заурядных дворняг, якобы происходивших из псарни ещё Ивана Грозного. И очень неплохо на том зарабатывал, пока не нарвался на одного верзилу, которому с его помощью продали дворняжку под видом породистого пса. Хирург едва не лишился всех передних зубов, после чего оставил прибыльное, но, как оказалось, опасное занятие.

Зачем братьям-адмиралам понадобилась «шестая часть», сказать трудно. Скорее всего, «двигателями» в этом вопросе выступали жёны. Сразу вспоминаешь «Сказку о рыбаке и рыбке», о желании старушки стать столбовой дворянкой, видимо, быть просто адмиральшами им показалось недостаточно. Нашёл себе занятие Григорий Иванович и в военно-морской игре, о которой уже упоминалось. Он руководил ею в собрании Русского технического общества Занятия проходили интересно, потому что он, как всегда, занялся рационализацией, позволившей ускорить проведение расчётов и повысить темп игры. В конце 1880 года тяжело заболел и вскоре умер главный командир Петербургского порта вице-адмирал Александр Николаевич Андреев. По ходатайству Лесовского Константин скрепя сердце согласился назначить Бутакова на его место. 1 января 1881 года появился за его подписью соответствующий приказ.

Но как можно было служить, если оба, Константин и Бутаков, не могли простить друг другу, один — критику, высказанную в оскорбительной для брата царя форме, второй — жестокое наказание за неё. В феврале Бутаков написал свои замечания на записку о программе кораблестроения на 20 лет, которые вновь вызвали раздражение великого князя. Григорий Иванович писал, что Россия — государство бедное, не может себе позволить иметь сильный флот на Чёрном море и на Балтике. Он высказывал опасение, что усиление Черноморского флота вызовет ввод английского флота в Чёрное море. Бутаков предлагал создать сильный флот на Балтике, на Чёрном море держать учебный флот, а на Дальнем Востоке — только канонерские лодки. Жизнь показала, что адмирал был неправ: следующая война началась как раз на Дальнем Востоке, куда пришлось направить большие корабли с Балтики. И закончилось всё Цусимской трагедией, оставившей глубокий рубец в истории России. Через два месяца после назначения Бутакова произошло событие, которое оказало огромное влияние на судьбы многих людей — народовольцы убили императора Александра II. Григорий Иванович дал телеграмму брату, находившемуся в Москве: «Поспеши приездом по случаю восшествия на престол государя императора Александра Александровича». Все понимали, что последуют перемены. Вместо Лесовского временно исполняющим обязанности морского министра назначили Пещурова. Он потребовал от Бутакова скорейшего заключения контрактов с Балтийским заводом на строительство броненосного фрегата «Владимир Мономах». Григорий Иванович отказывался это сделать, доказывая, что цены на выполнение заказов завышены.

Председателем кораблестроительного отделения морского технического комитета был Андрей Александрович Попов, который не скрывал своего возмущения действиями, а точнее бездействием, Бутакова. Руководство Балтийского завода, чтобы не срывать сроков изготовления фрегата и механизмов, распорядилось приступить к постройке. При этом строители не имели от морского министерства ни наряда, ни полномочий для ведения работ. Строительство началось без контроля со стороны военных, из материалов, привезенных из-за границы без письменного согласия Морского министерства. 12 мая Бутаков получил строгое замечание от генерал-адмирала за то, что контракты с Балтийским заводом не заключены. После чего Григорий Иванович написал очередной рапорт управляющему Морским министерством. Содержание рапорта вызывает недоумение. Видимо, Бутаков всё не мог забыть, что управляющий Морским министерством контр-адмирал Пещуров был когда-то его подчинённым в Англии во время службы военно-морским агентом. На основании материалов, собранных капитаном над портом Николаем Васильевичем Копытовым, Бутаков до этого уже четыре раза писал Пещурову, сообщая ему о своём требовании правлению Балтийского завода снизить стоимость заказов на 1 086 740 рублей. И каждый раз Пещуров отвечал, что стоимость заказа необходимо оставить в том виде, как её представляет завод. Управляющего Морским министерством можно было понять: вопрос стоимости постройки фрегата согласовали давно, ещё до назначения Бутакова, который занялся ревизией ранее принятого решения.