Теперь Григорий Иванович получал жалованье 3528 рублей, столовых 3900 рублей, кроме того, по званию генерал-адъютанта ему платили 1332 рубля за нахождение в свите царя. Немного забегая вперёд, чтобы покончить с денежными делами, скажу только, что в следующем году он получил ещё добавку в виде аренды сроком на двенадцать лет по 2000 рублей в год. Арендой тогда назывались выплаты высшим военачальникам и чиновникам, что-то вроде денег в конвертах, которые подобные чины получали в советское время. Жалованье было огромным, особенно если сравнить с тем, какое получали его подчинённые.

Но так в России было всегда, ничего не изменилось и в наше время. В конце 1867 года во Франции умер Павел Пульс, которому незадолго до смерти присвоили звание поручика Постарался о присвоении звания его новый начальник Лихачёв, чтобы увеличить денежное содержание смертельно больного офицера Он же написал в Морское министерство письмо, в котором обрисовал положение семьи разведчика. Из министерства обещали помочь, но, зная цену обещаний чиновников, Иван Фёдорович обратился с личной просьбой к Бутакову проследить, чтобы выделили пособие семье поручика, оставшейся без единственного кормильца Григорий Иванович помог семье бывшего подчинённого. Евдокия Пульс получила нищенское пособие на себя и троих детей в размере 200 рублей в год. Бутаков больше сэкономил на неуплате таможенной пошлины. Ничего другого добиться не удалось. А не займись два заслуженных адмирала «пробиванием» ей пособия, вообще пошла бы по миру с протянутой рукой. «За богом молитва, а царём служба не пропадает!» — учили её покойного мужа в кадетском корпусе.

Не знаю, как там насчёт молитвы, а вот в отношении родного государства питать иллюзий уж точно не стоит. Лихачёв, передавая эскадру Бутакову, вручил ему и свой незавершённый труд по составлению сигнальной книги трёх- и четырёхфлажнои системы. Григорий Иванович завершил эту большую работу, начатую предшественником. Помимо того, Бутаков также подготовил к изданию собственное сочинение «Эволюционная система паровых судов». Адмирал был творческой личностью, им постоянно владела какая-то идея. И самая навязчивая — нанесение таранных ударов и уклонение от них. Командиры кораблей и рулевые всё лето тренировались на двух специально оборудованных учебных судах. Но и артиллерийские учения на эскадре проводились регулярно. Артиллеристов обучают стрельбой по щитам (большим мишеням), неподвижным и буксируемым. Попасть в щит, который перемещается, конечно, труднее, чем в неподвижный. Это, как говорится, и ёжику понятно. Тогда не было устройств, определявших расстояние до цели, и многое зависело от глазомера артиллеристов. Ну, а если ещё добавить качку, то попадание в цель становилось искусством сродни угадыванию правильных номеров в лотерее.

Однажды на эскадре Бутакова проводились артиллерийские стрельбы. Для исправления щита на него послали двух матросов, и по рассеянности, а лучше сказать, по разгильдяйству офицера их там и забыли. Броненосец открыл огонь по щиту. Можно себе представить, что испытали два молодых первогодка, когда по ним началась пальба! Напрасно матросы размахивали бескозырками и кричали изо всех сил. Спасла их «точность» стрельбы, ни одно из ядер не попало в цель. Почему их никто не видел в бинокль, непонятно. Впечатление, что бравые артиллеристы стреляли не по мишени, а просто в её сторону, авось попадут. На счастье матросов, у них оказались с собой топоры, которыми они чинили щит. Моряки перерубили тросы, удерживавшие щит на якорях, его развернуло по ветру и понесло. Только тогда руководитель стрельбы сообразил: что-то не так. Григорий Иванович и здесь постарался увидеть только хорошее.

Он совершенно справедливо поощрил обоих сообразительных матросов. Об офицерах в приказе ничего не говорится, но, надо полагать, свои «фитили» они всё-таки получили. В конце летней кампании броненосную эскадру проверила комиссия адмирала Ефима Васильевича Путятина и поставила хорошую оценку. Не зря трудился Григорий Иванович! Огорчали, правда, иногда родственники. Племянница Амалии Арсеньевны, Варя, неудачно вышла замуж. Жила она в бедности и постоянно униженно просила у Бутаковых деньги. Сначала по сто рублей, потом по двадцать пять и, наконец, уже по десятке, видимо, большие суммы ей перестали давать. Сестра Григория Ивановича, Анна, умерла незамужней. Наследство она завещала братьям, в том числе и деньги, которые ей осталась должна вдова подполковника Мария Варрава. Вдова деньги отдавать не хотела и, чтобы отвести в сторону от разговора о долге, обвинила Григория Ивановича в смерти своего мужа, которого он якобы довёл до печального конца своими преследованиями в бытность военным губернатором Николаева. Разумеется, на репутации Бутакова это обвинение не сказалось, но такие москитные укусы часто отравляют жизнь очень достойных людей.

Григорий Иванович поддерживал дружеские отношения со многими моряками, но ближе всего он был с Лесовским. Степан Степанович деликатно подсказывал ему многие вещи. Например, провести на эскадре молебен по поводу годовщины спасения великого князя Константина во время покушения на того в Варшаве.

Невесело было читать письма Бутакову от старых товарищей, утративших связь с флотом. Один из них, когда-то блестящий офицер, командир фрегата, писал: «Настоящее моё грустно, будущее мрачно. Отрезанный ломоть от флота». В 1869 году царь присвоил Григорию Ивановичу звание генерал-адъютанта. Помимо почёта, ему добавилось и денежное содержание. Александр II уделял флоту большое внимание, часто посещал суда эскадры, а Бутаков умел встретить и проводить его императорское величество. При этом царь и без подсказок видел, что на эскадре занимаются делом, настоящей подготовкой к боевым действиям, и его это радовало. 7 июля того же года Александр II написал брату Константину письмо, тот лечился за границей, вручив его для передачи Лихачёву. В письме говорилось: «Пользуюсь отъездом Лихачёва, чтобы написать тебе, любезный Костя, хотя несколько слов. Он передаст тебе все подробности моего двухлетнего пребывания на эскадре, на Транзундском рейде. Добавлю только то, что я тебе уже телеграфировал, т.е. чего я вполне и всем остался доволен, сожалея, что тебя не было при этом Нельзя не радоваться, видя общее усердие, знание своего дела и молодечество, которое воодушевляет всех чинов эскадры. Назначением Бутакова генерал-адъютантом я хотел показать моё полное удовольствие и выказать при этом моё искреннее спасибо всем командирам судов, прибавив мою уверенность, что они будут стараться ещё более совершенствоваться по всем отраслям их многосложной службы. Сердечное спасибо тебе и Краббе, который умел понять тебя и помогать во всех дельных преобразованиях нашего флота..»

Григорий Иванович много работал над вопросами применения минного оружия на флоте. Это отметила уже упоминавшаяся выше комиссия Путятина Но у нас ведь очень важно, как преподнести начальству. Не зря же пуски ракет в своё время планировались к всевозможным датам. Существует, правда, понятие «адмиральского эффекта». Это когда, высунув язык, готовят мероприятие к приезду высокого начальства, а в спешке… ну, вы сами понимаете. Почему-то не начальство приезжает, когда будет завершена подготовка, а подготовку стремятся завершить к приезду высоких визитёров. Что делать, холуйство в крови у многих. Григорий Иванович сделал умнее. Он всё тщательно подготовил, и только потом пригласил царя. Изобразили лихую минную атаку. Роль неприятеля выполнял старый бриг «Фиолоктет», мирно стоявший на рейде.

Конечно, в реальных условиях всё было бы не так, но не о том речь. Раздался сильный взрыв, в воздух поднялся столб воды, в разные стороны полетели обломки судна Александр II был настолько под впечатлением эффектного взрыва мины под старым остовом брига «Фиолоктет», что наградил Бутакова не менее театрально. Он снял аксельбант с великого князя Алексея Александровича и собственноручно надел его на Григория Ивановича со словами: «Тебя благодарю, прежде всего, и поздравляю моим генерал-адъютантом. Я уверен, что ты останешься таким, каким я тебя всегда знал».