Далее в приговоре запрещаются любые формы физического давления, а затем его содержание суммируется следующим образом:
Настоящее заключение открывается описанием тяжелой реальности, в которой Израилю приходится обеспечивать свою безопасность. Мы должны завершить этот приговор, вновь вернувшись к этой суровой реальности. Мы осознаем, что это заключение нелегко претворить в жизнь в условиях существующей реальности. Такова судьба демократии: не все средства открыты перед ней и не все практики, используемые ее врагами, ей доступны. Хотя демократии часто приходится сражаться, заложив одну руку за спину, но одна рука у нее все-таки остается. Сохранение принципа Диктатуры закона и признание свободы личности составляет важный компонент в понимании безопасности. В конечном итоге они усиливают ее дух и мощь и позволяют ей преодолевать трудности.
В связи с этим было принято решение, что настоящее постановление вступает в полную силу, и мы заявляем, что Шабак (Общая служба безопасности Израиля) не имеет права «трясти» человека, удерживать его в позе «Шабака»… заставлять его сидеть в «позе лягушки», лишать его сна и применять другие методики, кроме установленных для процедуры допроса. Кроме того, мы заявляем, что оговорка «необходимости», которая содержится в уголовном законодательстве, не может служить основанием для использования запрещенных практик допроса или для существования внутренних распоряжений для следователей Шабака, позволяющих им использовать практики допроса такого рода.[352]
Я не знаю ни одного другого решения Верховного суда, которое признавало бы, что ограничения, накладываемые на технологию допроса, будут стоить жизни мирным гражданам, но тем не менее запрещало бы использование эффективных, но негуманных методов.
В свете этого смелого решения кажется насмешкой, что в мае 1999 г. голландская секция «Международной амнистии» публично выступила против присуждения премии в области прав человека автору этого и многих других постановлений в сфере прав человека, поддержав возражения палестинцев на том основании, что «решения израильского Верховного суда, касающиеся прав человека… были разрушительными». «Международная амнистия» особенно подчеркивала, что «Израиль — это единственная страна в мире, которая фактически легализовала пытки»[353]. После этого неудивительно, что так много защитников прав человека потеряли веру в объективность «Международной амнистии», когда речь заходит об Израиле.
Решению Верховного суда Израиля можно противопоставить решение Апелляционного суда Одиннадцатого округа США по делу о двух похитителях, удерживавших заложника с целью получения выкупа. Один из похитителей пришел домой к заложнику, чтобы получить выкуп, и там полиция арестовала его и потребовала, чтобы он сообщил им местонахождение своего сообщника и жертвы. Когда тот отказался, полицейский «слегка придушил» подозреваемого и выкручивал ему руки, «до тех пор, пока тот не сознался, где содержат [заложника]». Один из судей охарактеризовал такие действия полиции как «технологию дыбы и кандалов». Тем не менее Апелляционный суд счел их необходимыми, поскольку «группа компетентных следователей действовала разумным образом с целью получения информации, необходимой для защиты другого индивида от телесных повреждений или смерти»[354]. Верховный суд Израиля не одобрил бы такого поведения полиции как в обычном уголовном деле, так и в ситуации предупреждения теракта.
Практика, законодательно запрещенная Верховным судом Израиля, по характеру и уровню соответствует практике, которой придерживались Соединенные Штаты после событий 11 сентября 2001 г. 9 марта 2003 г. Нью-Йорк таймс рассказала о модели, которой придерживаются американские следователи. Она подразумевает, что задержанных заставляют стоять обнаженными, «руки их привязывают к потолку, а ноги заковывают в кандалы». На голову им надевают «черные капюшоны»; их заставляют «стоять просто или на коленях в очень холодном или очень жарком помещении», где температура может быстро измениться от «+38 до -12 градусов». Заключенных лишали сна, «очень скудно кормили», подвергали воздействию звуков и света и, согласно ряду источников, «жестоко обращались» и «избивали». В одном случае, когда речь шла о высокопоставленном члене «Аль-Каиды», «господину [Абу] Зубайде, который получил несколько ранений при задержании, не давали обезболивающих»[355].
Офицер западных спецслужб называл такую тактику «не вполне пыткой, но максимально близкой к тому». По меньшей мере две смерти и семнадцать попыток самоубийства последовали за такого рода допросами. Когда Израиль использовал подобную, хотя и менее суровую тактику, все вокруг называли это пытками, не замечая даже, что они никогда не несли смертельного исхода и не подразумевали причинения боли на протяжении долгого времени[356]. Вот к какому выводу пришел Комитет ООН против пыток в 1997 г.:
Сегодня Комитет против пыток завершил работу своей восемнадцатой сессии — двухнедельную серию встреч, которая среди прочего была отмечена оживленной дискуссий с Израилем по поводу одобренного правительством использования во время допросов того, что называется «умеренным физическим давлением» в попытке получить информацию, которая могла бы помочь предотвратить террористические акты. Сегодня утром Комитет вынес официальное заключение, которое гласит, что в число таких методов допроса входят: фиксация тела в болезненной позе; удержание в особых условиях; включение громкой музыки на длительное время; лишение сна на длительное время; угрозы, в том числе угрозы смертью; сильные вибрации; и использование холодного воздуха, чтобы задержанный замерз, — по мнению Комитета, все эти методы представляют собой пытку, согласно определению Статьи 1 Конвенции против пыток, особенно если они используются в сочетании, а это, по-видимому, бывает в большинстве случаев.
В числе прочего, Израиль призвали «немедленно прекратить» использование этих и любых других процедур допроса, которые нарушают Конвенцию, и подчеркнули, что никакие обстоятельства — даже «ужасная проблема терроризма», с которой, как известно, столкнулся Израиль, — не может оправдать пытки.
…Члены правительственной делегации, выступившие перед Комитетом, указали, что такие методы помогли предотвратить около 90 запланированных террористических актов за последние два года и спасли много жизней мирных граждан, а в одном недавнем случае помогли сотрудникам Общей службы безопасности Израиля обнаружить бомбу. Делегация упорно отрицала, что эти процедуры граничили с пытками.[357]
Вне зависимости от того, являются ли пытками процедуры, ранее использовавшиеся Израилем и ныне использующиеся Соединенными Штатами, Верховный суд Израиля законодательно запретил их.
Сотрудники разведки «также признали, что [у Соединенных Штатов] возникли некоторые подозрения, что службы безопасности ряда стран используют пытки»[358]. В число этих стран входят Египет, Иордания, Филиппины, Саудовская Аравия и Марокко. Передача арестованных в другие страны, где их подвергнут пыткам, является прямым нарушением Международной конвенции 1984 г. против пыток, которую подписали мы и те страны, которым мы передаем арестованных.
Представитель египетского правительства «обвинил продажных сотрудников» в клевете на его страну и заявил, что «систематической политики пыток не было». Он продолжил отстаивать свою правоту: «Любой террорист заявит, что его пытали — это самое простое. Обвинения в пытках универсальны. Организации по защите прав человека живут благодаря этим обвинениям». Далее представитель Египта похвастался, что Египет «создал модель» антитеррористических инициатив, и, по всей вероятности, Соединенные Штаты «подражают египетской модели»[359]. Когда Израиль также заявил, что обвинения в пытках, предъявленные некоторыми задержанными, которые предоставили информацию на допросах, могут быть своекорыстными и преувеличенными, власти Египта и других стран настаивали, что задержанным нужно верить.
