Я поздоровалась, а потом спросила у нее:

– Как ты думаешь, в археологической экспедиции можно незаметно убить одного из участников?

– Зачем? Кого убить? – Бонита недоуменно засыпала меня ненужными вопросами.

Алкоголь начал обволакивать меня дремой. Стараясь не мямлить, я повторила свой вопрос.

– Ты говоришь чушь, Катрин. Ты знаешь, что такое экспедиция? Туда едут только проверенные люди. Все друг у друга на виду. О каком убийстве может идти речь?

Проверенные люди, ха!

– Ты ничего не знаешь о смерти помощника профессора Кронина в Чили или Гондурасе? – напирала я.

– Он умер от диареи, – твердо ответила Бонита, а я удивилась, что она знала, о чем, вернее, о ком, я спрашивала.

– Профессор Кронин рассказывал об этом случае в своей книге, – рассерженно ответила мне на незаданный вопрос Бонита. Я хотела было спросить ее о дверях в подземные пещеры, но она уже отсоединилась.

Я посмотрела на недовольно пикающую трубку.

Карлос вчера придерживался совершенно другого мнения, но почему Бонита так рассердилась?

Я оплатила счет и отправилась в Сан-Жервазо. Над раскопками бушевала гроза, и Линду с Карлосом, мирно попивавших кофе, я нашла в кафе.

Отбившись от официанта и отказавшись от последовательно предложенных им мороженного, коки со льдом, кофе, чая, десерта, сигарет, чипсов и текилы, я смогла наконец задать Линде вопрос, на который у меня не было ответа:

– Линда, ты вчера говорила о дверях, ведущих в пещеры. А в колодцах? Они могли вести в подземные пещеры?

– Разумеется, могли и вели, – спокойно сказала Линда.

– А в колодец что, нужно было нырять?

– Необязательно. Как правило, к колодцу вел подземный лабиринт или пещера. Как здесь. В Сан-Жервазо есть колодец, и к нему ведет подземный лабиринт.

Подземный лабиринт, по которому мы бродили с Полонским этой ночью…

– И все знают об этом факте?

– Не все, но специалисты знают.

– А зачем нужно прорывать лабиринт к колодцу?

– Символика. Соединение подземного и наземного миров, – пожала плечами Линда.

– Как ты думаешь, в лабиринте могли храниться сокровища? – напирала я.

– Конечно. Лабиринты часто использовались как раз для этой цели.

– Подземный лабиринт в Сан-Жервазо использовали пираты для хранения своих сокровищ, – вставил Карлос. – Ты слышала о Генри Моргане? Он использовал этот остров как свою пиратскую базу.

Пираты. Вот это да! Этого я не ожидала. Вряд ли после пиратов мы найдем венец в подземном лабиринте.

– Линда мне сказала, что ты хочешь поехать на рифы в Паланкар? – спросил Карлос. – Ты любишь подводное плавание?

– Никогда не пробовала, – честно призналась я. – Просто об этом месте столько писали…

– Могу отвезти тебя, – предложил Карлос.

Я вежливо отказалась. Еще не хватало – отбиваться от его ухаживаний под водой! Я хотела продолжить расспросы, но Линда начала разговаривать по своему сотовому телефону. Я не понимала ни слова – она отвечала по-испански. Сначала очень внимательно слушала, затем на ее лице мелькнули удивление, негодование, наконец, легкий испуг. Я внимательно наблюдала за ней и с нетерпением ждала конца разговора, но Линда нажала отбой, извинилась, простилась до ужина – «в нашем ресторане» – и мгновенно исчезла.

Я сидела, безнадежно пытаясь соединить в одну логическую цепочку прочитанное и услышанное сегодня. Линда или не Линда?

Рассказывать Полонскому о дискетке или… или подождать немного, вот что я пыталась решить для себя.

Карлос принес кофе. Я сидела, уставившись в свою чашку, а Карлос – на меня. Говорить или нет?

Заорал мой сотовый.

– Катя, – раздался голос Полонского. – Давай сюда.

О, на ловца и зверь бежит!

– Куда? – недовольно вопросила я.

– К пирамиде Икс-чель.

– А ты где?

– В Караганде, – ответствовал Полонский.

Я выглянула из кафе. Дождь лил стеной.

– У меня нет зонтика.

– Так купи, – разозлился Полонский. – Денег нет? И дуй сюда! Быстро. Одна нога здесь, другая там.

Недовольно ворча, я купила зонтик и под проливным дождем побрела к пирамиде Икс-чель. Карлос предложил сопроводить меня, но я решительно отказалась. Путь был неблизкий. Несмотря на зонтик, я промокла до нитки. Что же это за климат такой гадостный – то обливаешься потом от жары, то тебя поливает дождь и опять ты мокрая насквозь, до трусов.

К счастью, белая известковая дорога совершенно не раскисла от дождя, и я невольно почувствовала уважение к древним майя.

Около пирамиды никого не оказалось. Я обежала ее несколько раз, но кругом не было ни души. Загремел гром, небо полоснула молния. Дождь пошел сильнее. Внезапно мне стало не по себе. Вадим позвонил и приказал бежать сюда, несмотря на дождь. Он знал, что всех туристов во время дождя как ветром сдувает. А если он узнал о дискетке и заманил меня сюда?

Я замерла на мгновение от своих мыслей, а потом быстрее ветра понеслась по белой дороге вдоль мокрых и мрачных джунглей обратно к плазе, напоминая себе, что я подозреваю Линду, а не Полонского.

Когда я добежала до плазы, дождь кончился. Как по приказу волшебной палочки тучи мгновенно растаяли и опять засияло яркое тропическое солнце. Когда я, отряхиваясь как мокрая собака, проходила мимо первой безымянной постройки плазы, меня окликнули. Это был Полонский. Он стоял рядом с морщинистым старым гидом, который два дня назад ругался с Карлосом по поводу темаскалей. Я хорошо запомнила его лицо.

– Ты хотел встретиться у пирамиды Икс-чель, или я неправильно поняла тебя? – сердито набросилась я на Полонского.

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Дождь начался и все оттуда унеслись. Петер, – и Вадим подпихнул меня к морщинистому гиду, – побежал со всеми вместе. А я – за ним.

Яркая речь.

– И почему Петер удостоился твоей погони? – спросила я.

– Потому, – опять разозлился Полонский. – Он может объяснить «красные ладони» на стене Дома доктора. Ты же хотела узнать? Он мне уже пытался втолковать, но я ни фига не понимаю в его английском. Он тебе расскажет, – и Вадим развернул меня лицом к сеньору Петеру. – Давай!

Несколько минут мы молчали. Старый Петер с улыбкой смотрел на меня, а я – на него.

– Вы можете рассказать мне, почему на стенах Дома доктора видны отпечатки красных ладоней? – спросила я улыбающегося Петера.

Он молча кивнул.

– Мне хотелось бы узнать вашу версию, – начала я, не зная, что еще сказать.

– А версия здесь одна, – неожиданно громко сказал старый гид, и я вздрогнула. – Тень и человек, сеньора. Жрецы и посвященные знали, что у каждого человека есть тень, которая может пережить любого человека, но чаще всего она переживала жреца. Если кто-то убивал жреца, то тень могла мстить убийце. Тень преследовала обидчика, наносила ему удар, и после этого на стене отпечатывалась кровавая ладонь тени-мстителя…

Вадим нетерпеливо дернул меня за рукав.

– Я тебе все расскажу, отстань, – отмахнулась я от него и улыбнулась старому Петеру. – В это верили жрецы Древнего Египта две тысячи лет назад.

Лучше бы я промолчала. Старый гид вдруг страшно разъярился и начал что-то громко орать на испанском.

– Что такое ты ему сказала? – с любопытством поинтересовался Полонский.

– Ничего особенного, но версия его – бред, – ответила я и шепотом, опасливо косясь на орущего гида, пересказала изложенную им версию и мою реплику.

– С трудом верится, что твое замечание вызвало такую бурную реакцию, – подозрительно заметил Вадим и кивнул подошедшему Карлосу. – Ты уверена, что он правильно понял тебя?

Карлос спросил о чем-то взрывоопасного Петера, и тот снова разразился неистовым ревом. К счастью, Карлос тихонько взял меня за руку и отвел в сторону от распаленного гида.

Я рассказала Карлосу, что произошло.

– О, это опасная тема – красные ладони, – рассмеялся он. – А с Петером вообще нельзя ни о чем спорить. Помнишь, как он набросился на меня из-за темаскалей?

– А улыбающееся зубастое солнце с высунутым языком – тоже опасная тема? – спросила я.